Обрати на меня внимание

Часть 26

 Антон смотрит на недопитую бутылку коньяка вот уже минуты две. С одной стороны — это же такое дерьмо, с другой — выбрасывать жалко, а напиться вместе с тем хочется с новой силой. Хотя, если бы он ранее не выпил, то и шрамов, возможно, не было бы, а они еще и болят почти все время, напоминая, что «да-да, тебе не приснилось». Очень вовремя на карту поступают деньги, отосланные с номера отца, и Антон удивленно округляет глаза, ведь сумма действительно приличная. Он честно не понимает, почему отец содержит его и регулярно скидывает какую-нибудь сумму, ведь все время после развода он жил с мыслью, что его просто бросили. Наигрались, помучали, морально растоптали и кинули, а потом словно одумались и сказали сами себе «хм-м-м, нет, нет, нет, подождите, это же мой сын, как я мог забыть об этом». Снова воспоминания, от которых хочется отказаться, как от бракованной ненужной вещи. Антон едва сдерживает порыв с размаху ударить по бутылке, чтоб та отлетела к стене и разбилась, но этот драматичный миг повлек бы за собой еще час уборки. Шастун резко натягивает куртку, хватает коньяк, и выходит на улицу, выкидывая бутылку по пути в мусорное ведро. Пальцами он поддевает сигарету из открытого картонного коробка, спрятанного в кармане, и тут же закуривает, больше даже по привычке, чем из желания. Он мнется у полки с приличным алкоголем, цена которого возрастает в геометрической прогрессии. Антон понимает, что ближайшую неделю придется экономить на еде и прочих радостях жизни, но все равно ставит перед продавцом бутылку трехлетней выдержки с 4 звездочками и суммой в 4 цифры. Антон уже не жалеет о проебанных двух с половиной тысячах, когда жидкость приятно обжигает горло. Напиток легкий, сладкий, немного отдает запахом миндаля. Он с удивлением отмечает, что ему даже, вроде как, нравится. Он делает два или три глотка и отставляет напиток в сторону: пить днем в одиночку — это, пожалуй, слишком странно. И желания почему-то нет. Все у него не по-человечески.

***

Антон с трудом заставляет себя прийти в универ на следующий день. С Арсением Сергеевичем, в силу расписания, он так и не пересекается, да и не хочется. В голове была полная каша, он запутался в себе и в отношениях с преподавателем, и пытался просто не думать об этом, но на душе все равно скребут кошки и воют волки. Вот многие говорят, что после некоторых ситуаций остается осадок, у Антона же этого осадка было больше, чем должно. Точнее, кроме осадка ничего и не было. Вечером четверга он приходит к Кате в кафе. Девушка явно обижена тем, что он сбрасывал все ее вызовы за последние два дня, но она быстро тает, когда он начинает ненавязчиво рассказывать ей всякие глупости. В заведении немного людей, и девушка позволяет себе просидеть и проговорить с мальчишкой минут сорок, пока столиками занимаются ее коллеги.— А что у вас с Арсом? — вдруг спрашивает она, и внутри все почему-то холодеет. Юноша непроизвольно проводит кончиками пальцев по небольшой темной ранке на нижней губе.— А что с ним не так? — старается он придать своему голосу безразличия, помешивая выставленный перед собой кофе.— Вот это мне и интересно, потому что он уже десять минут сидит за твоей спиной и даже не подсаживается, — говорит она, глядя куда-то мимо Антона. Мальчишка тут же оборачивается, и, блять, натыкается на силуэт Арсения Сергеевича, который, склонившись над какими-то распечатками, читает документ, а рядом стоит чашка дымящегося кофе.— Когда он вошел? — загнанно шепчет Шастун, тут же отворачиваясь, боясь пересечься взглядами.— Говорю же — 10 минут назад, — закатывает глаза Катя, цокнув языком. — Может он нас не заметил просто?.. — и прежде, чем Антон успевает что-то сказать, громко произносит: — Арсе-е-е-ений Сергеевич! — словно в издевку добавляя отчество, хотя давно позволяет себе звать его просто «мудаком» или «Арсом». Преподаватель поднимает на них взгляд, и он вовсе не выглядит так, словно заметил их лишь сейчас. Мужчина кивает, молча здороваясь, и вновь возвращается к документам. — Че-е-е-е, — тянет Катя, поднимаясь из-за стола и пересекая расстояние между столиками. Антон сглатывает и почему-то отворачивается. Мимо проходит девушка-официант, и он тихонько одергивает ее, спрашивая, может ли она подать ему глинтвейн — это единственное подобие алкоголя в этом заведении. Через полторы минуты, Антон считал каждую секунду, Катя умудряется приволочить к их столу Арсения и усаживает его напротив юноши, который несмело поднимает взгляд.— Разговаривайте, — коротко бросает она и уходит, оставляя их наедине. Антон почему-то вспоминает некогда просмотренную серию Шерлока, в 3 сезоне был подобный момент, когда Шерлок нарочно сводит Мэри и Джона, и просит их быстро выговорить все друг другу. В данной ситуации Антон сравнивает себя с Мэри. Не потому, что считает себя девчонкой, а потому, что оказывается словно бы на ее месте. Дорогой тебе человек узнает то, о чем знать не должен, и вы оба не понимаете, как быть дальше.— Привет, Тош, — первым начинает Арсений, под столом закидывая ногу на ногу по форме перевернутой «4».— Здравствуйте, — тихонько шепчет в ответ мальчишка, выглядывая, где же носит официантку с его напитком. Сейчас было бы очень кстати.— Неловко, правда? — грустно ухмыльнулся преподаватель, опустив взгляд на пару секунд и снова переводя его на собеседника. Антон честное слово не знает, почему в ответ несдержанно хихикнул. Его учителю неловко с ним общаться. То есть, ну, как бы, он угрожает выпороть его ремнем в аудитории, разложив на своем столе, но вместе с тем испытывает неловкость за вчерашние события. В смысле, не то чтобы Антон часто думал о его ремне, но пару раз навязчивые мысли закрадывались в голову... мальчишка снова хихикнул, теперь уже громче, зажимая рот рукой. Арсений Сергеевич ведет бровью и смотрит на него так, словно общается с каким-нибудь умственно отсталым.— Я вроде не настолько сильно тебя вчера приложил, — шутка на первый взгляд кажется неудачной, но Шастун почему-то продолжает дурацки хихикать, как стесняющаяся своего смеха девочка-подросток, поймавшая хахайку. — Да что ж ты будешь делать... — вздыхает преподаватель, и сам почему-то не сдерживает улыбку. Почему они оба... такие? Просто такие. Странные, неправильно реагирующие на многие ситуации, один — королева драмы, второй — легко воспламеняющийся, когда дело касается серьезных тем. Два странных парня на «А».— Пожалуйста, — над головами раздается тоненький женский голосок, и на середину стола опускается чашка, наполненная кипяченым вином с добавлением специй, включая корицу.— Спа... — Арсений подвигает к себе стакан раньше, чем Антон вытягивает руку и добавляет вместо него:—... сибо, — девушка, скрывая улыбку от столь странной благодарности, кладет на стол счет и уходит. — Ну и что это такое, Тош? — преподаватель проводит наполненным почти до самых краев стаканом перед носом, различая отчетливый запах крепкого вина, вперемешку с разно-разными добавками, и под возмущенное «ну э-э-й» делает крошечный глоток.— Ну... ну это... ну мое же, — жалобно говорит Антон, обрывая каждую свою фразу. Он с жалостью наблюдает, как Арсений делает еще один глоток и отставляет стакан довольно далеко, так, чтоб парень не смог до него дотянуться.— Ужасная пародия на глинтвейн, — выносит он свой вердикт, откидываясь на спинку стула. — Заходи как-нибудь, угощу тебя настоящим, — Антон запинается, чуть не подавившись воздухом.— Зовете в гости? — настороженно уточняет он, нагибаясь над столом, почти ложась на него грудью, чтоб подтянуть к себе бокал с теплым напитком, но получает удар по этой самой протянутой лапке.— Фу, Шаст! — словно отдавая команду собачке, говорит ему Арс. Тоша обиженно поджимает губы и возвращается на место, складывая руки на груди. — Зову, но не сейчас, — добавляет он. — Давай как-нибудь ближе к Новому году, — предлагает он, подзывая Катю, которая якобы «беспалевно» наблюдает за ними последние минуту-две, не услышав ни одной фразы, но замечая мимику и жесты. — Забери-ка ты эту гадость, — просит он, протягивая ей бокал.— Сам ты гадость, — фыркнула девушка в ответ. — Сам не пьешь — Антону отдай, — предлагает она, не зная, что изначально именно ее друг и заказывал себе напиток.— Да, да, Антону, — закивал мальчишка, принимая из ее рук бокал и нагло припадая губами к напитку, осушая наполовину, словно в издевку над преподавателем, у которого желваки на скулах заходили от негодования. Девушка, хмыкнув, уходит обслуживать столик новоприбывших.— Ты специально, да? — уточняет мужчина, стараясь придать тону мягкости.— Что? Мне восемнадцать, законом не запрещено, — фыркает Шастун, стараясь не показать, каким горьким показался напиток, когда пьешь залпом. Арсений, видимо, замечает, раз вынимает из переднего кармана пиджака шоколадную конфету, снимает с нее обертку и, зажав двумя пальцами, подается вперед. Антон не уверен, должен ли был взять ее руками, но почему-то не сдерживается и тянется к конфете губами, накрывая ими и кончики пальцев Арсения, который, впав в недолгий ступор, не сразу отпускает конфету, позволяя ей зависнуть на языке Антона, а потому мальчишка вынужден еще секунд пять накрывать губами его большой и указательный пальцы. Парень, улыбнувшись, вновь сажает свою пятую точку на мягкий диван и с интересом смотрит на Арсения, у которого совсем слегка краснеют кончики ушей. То ли Шастун таким смелым стал, когда в голову ударило крепкое вино, то ли он просто устал краснеть при преподавателе, а потому просто молча жует вкусную конфету.— Фто? — спрашивает Антон, перекинув конфету за щеку, когда не выдерживает пристального взгляда голубых глаз.— Нифево, — пародирует его мужчина, цокнув языком. Арсений уходит спустя пару минут, ведь он должен подготовить тест для 1 курса по философии, о чем не забывает напомнить Антону. «Только попробуй не прийти, засранец» — мило звучит, правда?