Восемь идеальных убийств

39

– Класс, – сказал он, после чего вновь углубился в чтение.

– Я только на минутку. Что-нибудь произошло, пока меня не было?

Брендон сообщил мне, как вчера вечером явилась какая-то дама в меховой шубе и купила на двести долларов книг в твердом переплете. Договорились, что их отправят почтой на ее адрес в Малибу. И еще похвастался, что вроде как починил кран в служебном туалете, который постоянно подтекал.

– Спасибо, – сказал я.

Услышав жалобное мяуканье Ниро, наклонился, чтобы поприветствовать его.

– По-моему, он скучает по тебе, когда тебя тут нет, – заметил Брендон, и что-то в этих словах вызвало одну из тех волн необъяснимой печали, что периодически накатывают на меня. Я резко выпрямился, и свет поплыл у меня перед глазами. Просто проголодался, промелькнуло в голове. Было уже поздно, а с тех пор, как я пообедал в Рокленде, и маковой росинки во рту не держал.

Дойдя до дому, я сел в свою машину и поехал через реку в Сомервилл – городок, в котором жил с Клэр. Сел в баре под вывеской «У Р. Ф. О’Салливана» – в месте, в котором не бывал уже несколько лет. Выпил «Гиннесса», съел один из этих их гамбургеров размером с грейпфрут. А после поехал в Сомервильскую публичную библиотеку, которая, к моему счастью, была еще открыта. Поднялся на второй этаж, отыскал компьютер с открытым интернет-браузером и вбил в поисковую строку имя, которое мне дал Марти: «Николас Прюитт».

Тот оказался не только преподавателем английского языка и литературы в университете Нью-Эссекса, но еще и литератором – опубликовал книжку коротких рассказов под названием «Мелкая рыбка». В Сети мне удалось разыскать две его фотографии – в качестве автора книги, а также не столь постановочную, с какой-то факультетской коктейльной вечеринки. Выглядел Прюитт так, как обычно и представляешь себе университетского профессора, – высокий, сутуловатый, с небольшим животиком и торчащими во все стороны волосами, словно он постоянно запускал в них пятерню. Волосы у него были темно-каштановые, но коротко подстриженная бородка была основательно прихвачена сединой. Позируя в качестве автора книги, он повернулся в три четверти и смотрел в объектив с таким видом, будто ждал аплодисментов. «Воспринимайте меня всерьез, – говорило выражение его лица. – Не исключено, что я гений!» Может, я малость грубоват и циничен, но это то, что я в нем увидел. Я всегда с некоторым подозрением отношусь к сочинителям художественной прозы, с их попытками обрести бессмертие. Вот потому-то и предпочитаю писателей-детективщиков и поэтов. Мне нравятся авторы, которые знают, что битва, в которой они сражаются, заранее обречена на поражение.