Котёнок

~10~

Чимин повинуется сразу, укладывается на живот, тут же обнимая подушку, утыкаясь в неё лицом и поднимает для него зад.

— Чёрт, это восхитительно. Ты бы себя видел, котёнок, — благоговейно шепчет не в силах оторвать взгляд от открывшейся перед ним картины: разъехавшихся по простыням ножек, раскрытой для него круглой попки и растраханной пальцами блестящей от смазки розовой дырочки.

Чимин довольно урчит, чувствуя, как Чонгук быстро поцеловал его в обе половинки, провел по сжимающейся дырочке широким мазком языка, пока он сам весь мурашками покрывался и снова уперся в неё горячей головкой.

— Готов, малыш? Я буду входить медленнее, чем первый раз.

— Хорошо, — Чимин кивает и напрягается, ожидая вновь болезненное проникновение. Чонгук добавляет смазку, проталкивает её пальцами внутрь, смазывает припухшие стенки и член.

Чимину все ещё больно, хоть и не так, как до этого. Он чувствует, как растягивается, как плотно обхватывает проскользнувшую внутрь головку, закусывает уголок подушки и кивает, когда Чонгук спрашивает, как он. Движения Чона плавные и осторожные. Он входит до конца, замирает, даёт время привыкнуть. Целует лопатки и мажет языком по позвонкам, прося прощение за боль, пока Чимин приводит в норму дыхание.

— Я полностью внутри тебя, котёнок. Всё хорошо? Скажи, если не будешь справляться, чтобы я сразу остановился.

— Да, ты... Ты можешь... двигаться, Чонгуки, — Чимин сам слышит слезы в своих словах и сам ругает себя за них. Наверное, он в корне неправильный, возможно испорченный совсем, потому что ему нравится всё. Удовольствие, что дарит ему болезненное проникновение, сметает все мысли и страхи. Боль незначительная совсем, потому что Чонгук делает всё, чтобы заменить её на блаженство.

— Ты хорошо справляешься, котёнок, — Чонгук целует его шею сзади, прикусывает загривок, зализывает место укуса, чтобы отвлечь, когда начинает двигаться интенсивнее. Сначала плавно, постепенно увеличивая темп. Он чувствует, как попадает по нужной точке, когда Чимин начинает стонать громче, уже совсем не от боли.

Чимин срывает голос спустя всего несколько минут, он пытается подстроиться под его ускоряющийся темп и ничего не выходит. Успевать за Чонгуком невозможно. Его необузданная энергия поглощает, ей подчиняешься с радостью. Чон меняет угол проникновения, сбавляет скорость и тут же набирает её снова. Входит глубже, до упора или дразнит выходя до самой головки. Он будто пытается выбить из Чимина весь дух, и у него это получается отменно. Чимин может лишь хрипеть и стараться не задохнуться собственными стонами. Он пытается заткнуть себе рот, закусывает ребро ладони, чтобы быть тише. Чонгук не позволяет, убирает его руку, чтобы Чимин себя не сдерживал, и вбивается ещё жёстче.