Затмение солнца

Глава 4

Видеть лишь тьму, жить в ней – эти слова для Ацуши ничего не значили до определённой поры, до одного рокового дня, перевернувшего его мир наизнанку. До сих пор но он понимает как жить дальше, не находит в себе силы даже заговорить с кем-то и показаться. Когда к нему пришёл, как он думал, Дазай, Накаджима пересилил себя и решил попробовать поговорить с ним. В тот день он испугался не на шутку, когда вместо приветливого тона наставника услышал холодный голос врага. Ему хотелось провалиться под землю или рассыпаться в мелкий песок – Рюноске увидел. Теперь Ацуши в его глазах опустился ещё ниже, чем когда-либо. Он толком не понимал, зачем тот пришёл, а в общем-то, и понимать не хотел. Даже не слушал его, когда Акутагава так отчаянно просил открыть дверь и поговорить.
Темнота вокруг стала для Ацуши собственной клеткой, из которой, к сожалению, невозможно выбраться. Он чувствовал, что в тот день потерял что-то важное – потерял часть себя, которую больше не вернуть.
С каждым адским днём сил становилось все меньше, будто он умирает: медленно и болезненно, словно кто-то высасывает из него последние крупицы жизни.
«Накаджима! Мы понимаем, что тебе сейчас очень сложно, но не стоит закрываться от нас! Мы хотим помочь!» — слышится тревожный голос. Ацуши сидит на полу спиной к входной двери, слушая всё, о чем говорят его друзья.
Хотят помочь?... Понимают?! Черт, они ничего не понимают! Не у них отняли зрение, не они каждые сутки засыпают в надежде увидеть завтрашний день, яркое солнце и чистое небо, и не они просыпаются в слезах и судорожно открывают глаза, но до сих пор ничего не видят. Не они умирают, так какого черта говорят, что понимают?!
Молвят слова так нежно, сладко, отчего сводит челюсть, будто бы Ацуши маленький ребёнок, но нет! Ацуши не беззащитное дитя и не слабак, которого нужно оберегать. Гнев и чистый воды эгоизм, которые, как казалось, не свойственны светлому, всегда радостному Накаджиме, выступали наружу. Он не хочет никому открывать дверь, не хочет, чтобы его видели таким... беспомощным?
Ах, Боже! Когда этот ад закончится? Когда вся боль уйдёт, а страх покинет это тело и настанет желанный миг облегчения? Неужели Накаджима так и останется навсегда слепым? Неужели в прошлой жизни он настолько провинился, что в этой его так наказывают? Что он сделал не так? За что?
Но сколько бы Ацуши не прокручивал в голове эти вопросы, ответа не было, лишь сводящая с ума тишина и темнота. Он знает, что надо жить, но зачем? У него, толком, нет причин, чтобы остаться в этом мире, так почему бы не прекратить мучить себя и!..
«Нет... — каждый раз он выбрасывает эти мысли из головы, словно ненужный мусор. — Надо жить. Надо!»
Три постукивания по двери, быстро бьющееся, словно отбивающее чечетку, сердце, вибрации от шагов: Накаджима все это слышит и чувствует как никогда раньше, но определить кто это не может. Человек, кажется, стоит около двери, но поспешно удаляется, оставляя что-то шуршащее около порога. Накаджима не знает, сколько прошло с того момента времени: минута, пять, десять? Всё, что он может – слушать тиканье настенных часов и считать секунды, но каждый раз сбивается и повторяет всё заново.
Наконец, сжав кулаки, он встаёт с пола и неспеша открывает дверь. Страх окутывает бедного мальчишку, пленяет в свои цепи: ему кажется, что он упадёт в бездну, если перейдёт порог собственного дома. Накаджима не может ориентироваться на улице, от страха неизвестности волосы на теле встают дыбом, а сердце ноет от боли. Всё, чего он хочет — закрыться от всего мира, чтобы его не нашли – закрыть дверь в квартиру и больше никогда не открывать.
Ветер усиливается, от холода по рукам и ногам бегут мурашки, Ацуши желает поскорее уйти обратно в тепло, но слышит внизу что-то шуршавшее от этого же самого ветра. Аккуратно, чтобы не упасть, садится на корточки и щупает землю, пока не находит то, что оставили ему под дверью – пакет.
Пахло съедобно, можно было сказать, вкусно. Накаджима сел на пол дома не дойдя до кухни и стал разбирать пакет. По ощущениям там лежало много небольших контейнеров. Открыв один из них, по всему дому разнесся ароматный запах.
— Это... уже приготовленная еда?.. Но кто?..
Вопросов было слишком много, но ни одного ответа, который хоть немного мог успокоить его.