Затмение солнца

Глава 5

Я не уйду.

Уже на протяжении нескольких дней Акутагава приносит пакеты Накаджиме под дверь, не зная как ещё показать парню, что он не причинит ему вреда. Он пытается хоть чем-то помочь, но не знает, как нужно проявлять заботу, потому что не видел нормальных примеров в своей жизни, но понимает, что вскоре одних "подарков" будет не хватать — именно ему, а не Ацуши.
Выходные закончились предательски быстро, хмурый Акутагава направлялся в мафию уже предвкушая гору бумаг, в которых придётся утонуть с головой, сложные задания, одиночные тренировки дара, от которых в иной раз становилось невыносимо плохо: кашель усиливался, воздух будто обжигал лёгкие, они сгорали в этом огне постоянно напоминая своему хозяину о болезни и скорой гибели; с кашлем выходила и кровь, слабость окутывала все тело, отчего стоять на ногах казалось непосильной задачей.
Рюноске привык к мысли о скорой смерти, можно сказать, смирился со своей участью и начал воспринимать ее как должное, но со смертью Накаджимы смириться не сможет никогда, сколько бы не старался. Даже думать об этом не хочет, постоянно шлёт куда подальше такие мысли, повторяя себе одни и те же слова: «Тигр не умрет». Как же хотелось наконец увидеть его, убедиться, что с ним все в порядке. Каждое утро открывая глаза он видит перед собой расплывчатый образ парнишки, будто бы он – первый светлый лучик в его жизни или полная луна в непроглядной, тёмной ночи. Он отчетливо помнит лишь его глаза, в которых каждый раз утопал, будто в вечернем океане, встретившись взглядами где-то на улицах города. Акутагава хотел ещё раз взглянуть в них и поразиться красоте, он надеется просто дожить до того момента, когда у Накаджимы снова будет зрение и вместо мутно-голубого отблеск он увидит блестящие от радости глаза с искорками жизни.
Но его мысли резко прерываются и исчезают, он останавливается, будто увидел что-то настолько ужасное, что сердце на миг замирает, опускается куда-то глубоко, но затем резко возвращается на место и начинает обливаться горячей кровью, обжигающей все внутренности.

Дом Накаджимы, его же пакет на крыльце, но рядом с ним сидит и сам Ацуши в ужасном состоянии: бледный, измученный, опустошенный, трясущийся словно промокший маленький котёнок. Он неровно дышит, словно ему не хватает воздуха и корчится то ли от боли, то ли от безысходности.
— Тигр?..
Ноги перестали слушаться и сами понесли своего хозяина к любимому человеку. Быстро опускается на корточки, чтобы быть на одном уровне с Ацуши.
— Что ты здесь делаешь? Почему не дома?
Накаджима опускает голову вниз ничего не говоря.
— Эй... — Акутагава дотрагивается до его плеча, голос становится несвойственно для него мягким, Рюноске и сам не знал, что может так говорить.
Осматривает Накаджиму с ног до головы, подмечая каждую деталь: красные, слегка опухшие веки от слез, неестественную бледность; от парня, что всегда чувствовалось тепло и радость теперь веет холодом, словно от огромного куска льда. Он сидит около дома в домашней одежде: растянутой серой футболке и таких же штанах.
Сколько он здесь так сидит? Зачем?
Вопросы в голове мафиози появляются настолько быстро, что он сам не успевает дать на них ответ, чтобы как-то успокоить себя.
— Ты?..— совсем тихо, с долей непонимания и злости произнёс Ацуши, сбрасывая его руку со своих плеч. В нос  ударил сладковатый запах инжира, который за все это время стал ему как родной, который полюбил всей душой и который успокаивал его в самые сложные моменты за все это время. В светлой голове медленно стали складываться маленькие кусочки пазла.
Он был готов услышать кого угодно, даже черт возьми незнакомого человека, но никак не Акутагаву – врага! Мысли о том, что ему нужна помощь, что ему невыносимо сложно одному, пропали, будто их никогда не существовало.
Акутагава... Значит все это время он помогал ему? Зачем? Поиздеваться решил? Или воспользоваться слепотой, наивностью и бесконечным доверием Ацуши к людям, чтобы убить? Тогда зачем такие сложности? Он мог спокойно проткнуть его Расёмоном ещё в тот день, когда Рюноске увидел слепоту Ацуши.
— Зачем? — сквозь зубы прорычал Накаджима. Рюноске удивился быстротой перемены  его настроения: ещё несколько секунд назад он казался таким слабым, полумертвым, но как только тигр услышал голос Акутагавы – взбодрился, оживился и загорелся непонятной злостью.  — Поиздеваться решил?
— С чего бы? — вскинул брови Акутагава.
Накаджима, найдя опору в стенах дома, пытался встать на ноги, но затёкшее тело не слушалось, он то и дело покачивался и грозился упасть. Смотря на пустые попытки, Рюноске подходит ближе и тянет руки, но тут же его отталкивают. Ацуши выпрямляется, уже стоя на ногах.
— Мне не нужна помощь от тебя!
Сказал Ацуши и тут же пожалел. Сердце Рюноске стало биться ещё громче и быстрее, кажется, оно сейчас выпрыгнет из груди, как Ацуши думает, от гнева. Его точно сейчас прикончат, а он даже этого не увидит, не почувствует, как смертельные ленты способности летят со всей скорости в него. Но на удивление, ничего этого не было. Акутагава стоял как вкопанный, тяжело вздыхая; стоял в попытках не выпустить весь гнев на любимого, но в этой ситуации настолько бесящего и бестолкового человека. Не принимает помощи от него? Да у Ацуши просто выбора нет!
— Если бы не я, ты бы умер от голода. — он складывает руки на груди, сжимая ладони в кулак.
— А тебе-то какое дело? Ты радоваться должен!
— Чему мне здесь радоваться?! — голос срывался, переходил на крик, Акутагава замечал, как Ацуши вздрагивал с повышением тона, но продолжал вести бесполезный спор, стоя на своей позиции а-ля: мне не нужна помощь, я сам справлюсь.Чепуха! Не справится!
Рюноске всегда казалось, что Ацуши принимает любую помощь: нужную и ненужную, но именно сейчас, в настолько плачевном состоянии, в нём проснулся чертов эгоизм и гордость?!
— Тому, что твой враг умирает! — крикнул Ацуши с такой силой, что казалось, его голос разнесся по улицам Йокогамы вместе с ужасно-сильным и холодным ветром.
Мафиози застыл, дыхание перехватило: откуда он знает, что умирает? Как говорил Дазай, он не сказал Ацуши об этом. Может как-то сам догадался?
— Чего затих? — не унимался Накаджима. — Если хочешь  убить – не томи! Зачем нужны были все эти подарки? Зачем меня мучать, когда можно просто убить?!
Слова словно стреляли в Акутагаву и оставляли раны похуже пуль, становилось нескончаемо больно только от того, что Ацуши всё-таки хочет умереть. Он понимает, что ему сейчас плохо, понимает, почему он говорит такое и почему не верит, но от этого легче не становится.
Он поджимает губу, опускает голову, словно провинившаяся собака и слушает, но в конце концов не выдерживает и проявляет свой характер:
— Черт бы тебя побрал, Накаджима Ацуши! —
Акутагава всегда привык брать то, что хочет, как бы сложна ситуация не была, но Ацуши – не вещь,  не игрушка, так как хочет Рюноске – не получится, что сильно раздражало его. Он быстро подходит к Ацуши вплотную, смотрит в мутные глаза с яростью, чуть ли не вжимая этим взглядом дрожащего то ли от холода, то ли от страха, Накаджиму. Тот хочет вновь оттолкнуть врага, но Акутагава перехватывает тонкую руку, несильно сжимая. — Что же ты сейчас язык проглотил? Уже не такой смелый?
Казалось, теперь перед Ацуши стоит тот самый Акутагава, которым был всегда: жёсткий, холодный, словно ледник, раздражённый одним лишь существованием тигра в этом мире.
Накаджима поднимает взгляд и смотрит прямо в глаза Акутагавы, будто бы все видит и с такой же яростью отвечает:
— Размечтался! Я тебя не боюсь!
Но сил не осталось для того, чтобы долго злиться. Накаджима быстро остыл, опустил голову вниз и закрывая глаза тяжело вздохнул.
— Я не уйду и мне плевать чего ты там хочешь!
Как же мерзко Рюноске было на душе от самого себя. Он давно изменил свое отношение к тигру, но сейчас ничего не может поделать с гневом, который словно лавиной обрушился на его голову.
— Почему?..— голос все тише и тише, дыхание рваное, будто он снова задыхается, Акутагава замечал даже малейшие изменения.. — Чей-то приказ?
«Сердца...» — пронеслось в черноволосой голове, но сказать это вслух не решился. Ацуши не поймёт, подумает, что Рюноске снова издевается и пошлёт куда подальше. Он молча смотрел на Накаджиму, постепенно ослабляя хватку, как вдруг детектив начинает задыхаться в сухом кашле, закрывая рукой рот. Из носа потекла капля крови. Отчего – Рюноске непонятно. Возможно как раз из-за способности врага и так проявляется «гниение тела изнутри», но он перепугался не на шутку.
Ацуши вновь закрыл глаза, будто отгораживая себя от той волны боли внутри, разъедающей серной кислотой внутренности, а в легких и горле словно застрял камень, не давая нормально вздохнуть. Он сползает вниз, вновь прислонившись к стене дома. Акутагава так же резко следует за ним,  боясь сделать что-то не так. Они оба  достаточно дров наломали и наругались, что усугублять положение ещё больше не хотелось. Мафиози, так и не ответив, касается щеки Ацуши: либо его руки слишком горячие, либо Накаджима до чертиков холодный. Спрашивать сколько времени он здесь находится не стал, прекрасно понимая, что для Ацуши это такая же загадка, как и для него. Вместо этого он снимает с себя плащ и аккуратно набрасывает на плечи младшего.
— Я не хочу с тобой ругаться. — он положил руку детектива на своё плечо, второй рукой обхватывает тонкую талию помогая Ацуши встать — Пойдём. — мягко промолвил Акутагава, заводя своего напарника в тепло.
Они прошли в квартиру, а Накаджима так и не нашёл в себе силы что-то ответить. Голова кружилась с неслыханной силой, стало по-правде плевать, что Акутагава хочет с ним сделать.
Но на  удивление, Ацуши вскоре почувствовал под собой мягкую кровать, непривычное и такое желанное за все время, пока он сидел на улице, тепло, что окутывало его тело и принимало в мягкие объятия. Вместе с этим чувствует непреодолимую усталость, тело словно железное – тяжелое и неповоротливое. Накаджима взялся за голову уже не слыша сердца Акутагавы и дыхания, не чувствуя его запаха и присутствия. На минуту ему показалось появление Рюноске сном или галлюцинацией, мозги совсем переставали работать, когда почувствовал что-то мокрое, вытирающее железный запах под носом.
— Плохо? — послышался обеспокоенный голос Акутагавы. Он будто старается сглаживать острые углы, когда разговаривает с Ацуши и тот это заметил.
Он слабо промычал, кивнув. В груди проснулось чувство собственной слабости, беспомощности в перемешку с виной за то, что так разговаривал с Рюноске. Сам не понимает, что на него нашло, он был в шоке, что человек, который сам вызвался позаботиться о нем – бешеный пёс портовой мафии, безжалостный убийца, что так яро желал смерти тигра. Совесть начинает грызть его, а голос повторять что Ацуши – безмозглый гордец и эгоист.
— Извини. — наконец молвит Накаджима тихо. Долго молчит, слушая что происходит, когда Рюноске сидит рядом с ним и, кажется, прожигает взглядом. — И спасибо... не могу понять твоих мотивов, но... Ты прав, я бы умер без тебя.
Как быстро у Ацуши меняется мнение — удивлялся Рюноске, продолжая слушать:
— Я просто... — он тяжело вздыхает, поджимая губы. — Испугался, наверное?.. Прости.
Боже, если бы Ацуши сейчас видел лицо Акутагавы, тот просто светился от внутренней радости, что тигр больше не старается оттолкнуть его или прогнать, а наоборот, начинает открываться. Хоть на лице не было улыбки и оно осталось каким было – каменным и холодным, но глаза выдавали Рюноске полностью и бесповоротно. В такие моменты он даже рад, что Накаджима не может узреть его маленькую слабость, которую он позволяет себе в такие минуты, но радость быстро улетучивается, как только Ацуши вновь начинает кашлять. Но когда в комнате вновь воцарила тишина, он долго прислушивался, а затем незаметно усмехнулся.
— Ты чего?
— Ничего. — покачал головой детектив, рухнув на мягкую кровь и закрывая глаза.

Засыпая, он слышит его быстрое сердце, совершенно не понимая, почему Акутагава так волнуется за него, но что поразило Ацуши до глубины души — спокойствие рядом с ним. Да, Накаджима наконец почувствовал то блаженное спокойствие и защиту, которую так жаждал но не показывал. Казалось, рядом с Акутагавой можно было успокоиться и ненадолго забыться во сне. Тот сидел рядом не проронив и слово, даже когда глаза начинали слипаться и мозг погружаться в глубокий, но беспокойный сон.
Наконец мафиози смог вздохнуть с облегчением — Ацуши уснул, но в это же время к нему пришло осознание: с зарождения его чувств он еще ни разу не был так близко к Ацуши. Он ощущает его тёплое, спокойное дыхание, видит как грудь с каждым новым вздохом опускается и поднимается, наконец вновь чувствует от этого человека тепло, которого Акутагаве так не хватало на протяжении всего того мучительного времени. Его так и тянет лечь рядом с ним, обнять, согреть, показать, насколько его чувства глубоки, раз уж словами он никак не может это выразить – ему проще показать свою любовь действиями, чем надоедливыми словами: «ты мне нравишься» или же: «я люблю тебя».
Но, как бы его не тянуло к этому замершему комочку, он не будет делать то, что желает. Лишь накроет Ацуши одеялом и будет сидеть рядом, совсем позабыв про то, куда он изначально направлялся.
Но блаженное спокойствие и воцарившая на миг уютная атмосфера быстро испарилась, как только на телефон Акутагавы поступил звонок от Чуи.

~ Продолжение следует ~

Как вам? Жду мнения в комментариях.
Спасибо за прочтение❤️