DMoB | Dollhouse made of blood (RU)

03. L.

Øfdream – Ninth Gate

Aquilo – Human

Empathy Test – Losing Touch

Huntar – Autumn

Начало октября было чересчур ветреным и тошнотворно солнечным. Пришло время утром надевать пальто, а вечерами спокойно отдыхать, попивая чай. У Юнги не было времени думать о погоде или успевать за сменой дня и ночи, потому что мастер был занят или работой в мастерской, или ремонтом куклы до утра.

Оставалось лишь всё проверить, набраться смелости и попробовать включить механизм своей куклы. Юнги запланировал это на выходной день. С самого утра от нервов и волнения мастер не мог ни на чём толком сконцентрироваться, работа не шла, и в жутком напряжении он провозился до середины дня.

В наполовину расстёгнутой перекошенной рубашке, с растрёпанными волосами, Юнги был похож на измученного жизнью бродягу. Наконец-то он дрожащими руками попробовал включить механизм. Юнги повернул сделанный собственноручно ключ в груди куклы несколько десятков раз, слушая, как срабатывают шестерёнки и натягиваются струны, как по трубкам медленно начинает распространяться заменитель топлива.

Минута. Две. Пять. Ничего не произошло. Кукольный мальчик даже не ворохнулся. Мужчине казалось, что внутри его головы и груди разбиваются сотни зеркал, гадко крошатся в пыль и стеклянной болезненной рекой пульсируют по венам. Ожидания Юнги падали с высоты куда-то в пропасть, всё глубже и глубже. Чувство ожидания, когда его кукольный мальчик подаст признаки «жизни», тянулось бесконечным падением вниз в страхе столкнуться с дном и разбиться в лепёшку. В висках запульсировало, а руки начало сводить колючими судорогами. Вспомнив о таблетках, мастер запил их холодным чаем, что простаивал в кружке с самого утра.

– Пожалуйста, давай, – мастер взял в ладони лицо кукольного мальчика, умоляя. – Пожалуйста, очнись хоть на минуту. Я должен знать... Всё ли верно? Пожалуйста, милый, ну же. Очнись хоть на секунду. Я вложил в тебя столько сил и здоровья.

И денег.

Целое состояние. Все сбережения.

Простояв полчаса над куклой в страхе даже лишний раз вдохнуть, Юнги понял, что всё кончено, ничего у него не вышло. Мастер действительно вложил в кукольного мальчика целое состояние, дефицитные контрабандные материалы, жертвовал ради него сном, здоровьем, силами... Но тот всё равно и пальцем не ворохнул.

– Очень эгоистично с твоей стороны, знаешь ли...

Это была последняя капля. Юнги оглянулся – квартира заметно опустела, потому что продал книги и некоторые свои вещи, чтобы хватало денег. Прохладная пустота вокруг давила. Нервный срыв уже давно наступал на пятки. Всё копилось и копилось: наблюдать за счастливыми друзьями, продавать кукол воодушевлённым клиентам, работать днями и ночами, едва успевать следить за здоровьем, много курить и пить, сидеть одному в четырёх стенах почти что в объятиях с куклой. И вот Юнги сорвался, хоть даже в приступе гнева он пытался не шуметь, чтобы к нему не вызвали полицию соседи, одного безумного случая и так было достаточно. Опрокинув стул и начав бить кулаками в стены, Юнги едва мог совладать собой. Злость и печаль острыми ядовитыми стрелами пронзили грудь и голову.

– Это просто безумие. Тебя нужно продать и забыть об этом всём. В любом случае продавать я тебя буду добрый год, если не больше. Лучше выставить на продажу сразу. Переделаю механизм на простой и тупой, как у мелких кукол, что мне и предлагали.

Отдышавшись, Юнги в очередной раз снял мерки, хоть и знал их на память, чтобы купить кукле подходящую одежду. Решив, что пора положить этому конец, надеть на куклу красивый наряд и спихнуть на аукционе антиквариата.

Не спав всю ночь и ещё немного поработав над механизмом побитыми руками, дрожащими уже от боли, Юнги позвонил утром Донуку, предупредив, что не выйдет на работу, потому что заболел. Собравшись, он взял последние накопленные деньги и отправился в один из бутиков, чтобы подобрать одежду кукольному мальчику.

Справившись лишь к обеду, Юнги принёс домой дорогую снежно-белую рубашку, что больше походила на девичью блузу. Узкие чёрные брюки под талию, пару тонких кожаных ботинок, бельё и носки. Одев кукольного юношу, Юнги едва мог сдержать слёзы, глядя на плод своего труда. Мысль упростить механизм и продать игрушку болела мужчине по всему телу. Он даже не понял, когда лёг в кровать, уснув, одетым и обутым, так и проспал до утра.

Очнувшись с ноющей болью в ногах, Юнги снова с трудом вернулся к кукле. Юноша всё так же неподвижно лежал на двух сдвинутых столах, глаза его были закрыты, а губы – плотно сомкнуты. Красиво одетый кукольный мальчик, что лежал в полумраке, напоминал вовсе не куклу, а казался Юнги просто парнем, что прилёг отдохнуть. Настолько совершенным молодым парнем, что любой бы не устоял, чтобы обнять его.

– Так красив, я буду скучать по тебе, – мастер провёл кончиками пальцев ото лба и по губам, а далее к шее куклы. – Я даже спать боюсь снова лечь, вдруг ты мне приснишься, снова умоляя от тебя не избавляться. И мне придётся тебя оставить. Хорошо, что я вовсе не запомнил, что мне только что снилось. Слышишь?

Было так душно и жарко, голова кружилась. Юнги решил, что нужно проветриться, поэтому спешно собрался и покинул квартиру, направившись к друзьям. Если их не будет дома, то ничего страшного, тогда Юнги просто насладится прогулкой.

Оказалось, что организм послал Юнги далеко нахер, потому что ноги начали ныть через пятнадцать минут ходьбы, но мастер добрался быстрее, чем обычно. Чувствуя сердцебиение где-то в пятках, он поднялся по лестнице жилого дома. Постучав, Юнги услышал какой-то кипиш внутри. Через минуту дверь открыл Тэ.

– Господи! А почему не предупредил? – он заметно обрадовался незваному гостю. – Проходи.

Как только дыхание Тэ добралось до носа Юнги, он широко раскрыл глаза и спросил:

– Ты уже пьян? Сейчас только утро.

– Нет-нет, это ещё со вчера... – ответил Тэхён, впуская гостя.

– А что за повод? – Юнги бросил пиджак на циновку и сам опустился на неё, вытянув ноги.

Гук показался из комнаты в одних лишь штанах, он лениво вытирал лицо полотенцем, и сам выглядел слегка помятым, ведь волосы торчали в разные стороны.

– Привет. Мы просто ещё спали.

Ещё не так давно каждый из них говорил сам за себя. Но в какой-то момент их «я» превратилось в «мы». Юнги упустил этот момент.

– Извините, что не предупредил. Ноги сами к вам привели, – Юнги потянулся, пытаясь избавиться от боли в спине.

– Ты не голоден? У нас есть...

– Нет, спасибо, – перебил Тэхёна. – Но выпил бы что-то. Нужно было по дороге купить.

Двое почти вплотную сели напротив Юнги. Полотенце, что висело у Тэ на шее, спадая на грудь, вдруг упало ему на колени, оголив багровые следы на ключицах. Тот быстро спохватился, снова прикрыв шею.

Оу.

Юнги просто притворился, что ничего не заметил. Это явно не его дело. Гук потянулся к тумбочке за спиной, достав рюмки и бутылку с вином.

– Что-то случилось? Ты плохо выглядишь, – констатировал Тэ, покрываясь лёгким румянцем и прикрывая губы рукавом рубашки.

– Нервы сдают, – выдохнул Юнги, помогая Гуку разлить выпивку.

Пряный травяной запах вина ударил в нос, что аж захотелось чихнуть. Тэ и Гук как-то тревожно переглянулись, затем Тэ продолжил:

– Ты опять нервничаешь из-за куклы?

– Немного, – кивнул Юнги, а затем исправил: – Много.

– Ещё не так давно ты прекрасно выглядел и был так рад своей работе. У тебя ничего не болело и мы не слушали каждый раз, что таблетки тебе не помогают, а в итоге оказывалось, что ты вообще их пить забываешь, – на одном дыхании выдал Тэхён. – Мир не рухнет, Юнги, если твой игрушечный мальчик не очнётся. А вот твоё здоровье – очень даже. Не хочу видеть, как ты попадёшь в больницу. Выглядишь, как сумасшедший учёный.

Мысленно Юнги выдал: «Да мне похуй уже на своё здоровье».

– Да, ты прав, Тэ. Нужно отвлечь себя. Расскажите, как ваша неделя?

– Нормально, – начал Гук и опустошил стакан, затем продолжил: – С работой всё ещё сложно. Нам бы очнуться нормально до вечера, когда смена начнётся.

Гук подрабатывал в антикварном магазине, который почти всю выручку переводил наверх властям, поэтому не мог похвастаться зарплатой. А вечерами иногда разливал выпивку в баре на углу. Тэхён крутился возле него, как бабочка вокруг огонька, где бы тот ни был. Вообще для Тэ любая работа была мелкой забавой и поводом вкусить жизнь, потому что отец втягивал его в бизнес, который был связан с автосалонами нескольких городов. И в свою очередь Тэхён пытался втянуть и Гука в это дело, чтобы не было скучно.

Вся квартира была в стопках папок и документов, портя вид местами дорогого интерьера. Тэ ненавидел это, но деваться было некуда, а Гук лишь время от времени вкратце слушал байки соседа о работе автосалонов и помогал, чем мог.

– Я ненадолго пришёл.

– Да хоть живи здесь, – фыркнул Тэ.

Гук продолжил:

– Наша неделя прошла нормально. Но ты выглядишь просто ужасно. Мы могли бы все вместе выбраться к озеру проветриться, пока не похолодало.

– Да, давайте, – ответил Тэ, лениво сёрбнув вино. – Юнги, не вздумай отказываться. Можем даже сегодня, всё успеем.

Юнги кивнул.

– Ты как? На велосипеде сможешь поехать?

– Да я в порядке, ноги не ноют.

– Отлично, – тихим глубоким голосом выдохнул Тэ, поднявшись на ноги. – Сейчас соберусь и вернусь.

Парень скрылся в комнате, утащив с собой рюмку, и было слышно, как тот поставил её на стол, а далее – шуршание, видимо, Тэ рылся в шкафу.

– Видишь вон ту стопку бумаг? – кивнул Гук, и Юнги тут же повернул голову на три папки, что лежали на столе у него за спиной. – Новые документы вчера притащили. У Тэ назревают проблемы, а отец наблюдает, как тот справится. Неприятная ситуация.

– О нет, не напоминай мне! – прокричал с комнаты Тэхён. – Я разберусь с этим потом. Может, завтра! А может, и никогда...

– А что не так с документами? – незаинтересованно спросил Юнги.

– Переводчик испортил текст договора. А под ним уже подписи, – ответил Гук.

– Да, я знаю, что облажался и не проверил, – Тэ вернулся в комнату в лёгкой широкой рубашке из слегка прозрачной дорогой ткани, заправляя ту в приталенные бежевые брюки. – Где мой ремень?

– Только не бей, – засмеялся Гук.

– Молчи. Нужен ты мне, пф-ф, – парень несколько раз обошёл комнату, высматривая, где мог бы валяться ремень, и нашёл его в углу возле окна на кожаном чёрном кресле.

– Конечно же нужен, – Гук бросил в сторону Тэ своё полотенце, и тот поймал его.

Юнги засмеялся, а Тэ лишь отбросил полотенце на кресло, а после быстро заправил ремень в пряжку.

– Гук, собирайся, – Тэ упал в кресло, чтобы обуться. – И принеси мой пиджак.

– Ты собираешься в светлых брюках на озеро?

– Чёрт... – вздохнул Тэ, тут же откинув ботинок, поднялся и вернулся в комнату.

Чонгук лениво потянулся и поднялся на ноги, встряхнув головой. Юнги тихо смеялся, веселясь от этих двоих. Спустя минуту Тэхён вернулся снова в бежевых брюках.

– Это те же? – Гук прищурился, оценивая внешний вид соседа.

– Нет, эти старые. Их не жалко.

– Ох, – тяжко выдохнув, Гук пошёл в комнату, чтобы переодеться.

Юнги тоже не заметил разницы, лишь пожал плечами. Тэ наконец-то обулся и помог мастеру подняться, подав руку.

Гук вернулся, застав их у двери, бросил Тэхёну сумку:

– Я собрал всё.

Тот ничего не ответил и не спросил, зная, что Чонгук взял всё необходимое. Тэ вручил сумку Юнги, чтобы забрать свой пиджак из рук соседа. Спустя несколько минут трое вытащили два велосипеда на улицу, а Тэ тут же занял место на раме, прижавшись спиной к груди Гука. Юнги поправил цепь на втором велосипеде и прокрутил педали.

Они ехали по вытоптанной пыльной тропинке сквозь осеннюю свежую и пахнущую листьями прохладу. Тэхён что-то тихо и весело говорил Гуку, но Юнги не мог расслышать. До него доносились лишь смешок и возмущение Чонгука, чтобы пассажир не вертелся.

В некоторые моменты Тэ отбирал серебристый руль велосипеда, а Гук опускал руки на его талию. Аура этих двоих всегда успокаивала Юнги. Но стоило их разлучить, и по отдельности они казались другими людьми.

Встретив Тэ, когда тот одиноко бредёт по улице за покупками, можно было испугаться и залюбоваться. Парень был серьёзен с виду, выражение лица и холодный пронзающий взгляд так и говорили о том, что он лучше и богаче. Дорогая одежда, что подчёркивала фигуру, не выдавала того, что парень скитается с другом, снимая квартиру в тихом небогатом районе. Для полноты картины за Тэхёном не хватало только свиты охранников. Юнги не раз видел, как тот засматривался на витрины с женскими блузами из разных модных коллекций. Сомнений не было, что любые блузки с узором или с более тонкой светлой ткани, выглядели бы на Тэхёне превосходно. Звучит дико, но Юнги мог признать, что Тэхёну была бы к лицу любая нежная одежда.

А Чонгук в одиночестве выглядел, как меланхоличный холостяк. На него западали толпы девушек при том, что тот не был богат. И Юнги никогда не видел, чтобы Гук действительно уделил внимание хотя бы одной девице. Тэхён заставлял его покупать дорогую одежду, хотя тот и не горел особым желанием. Но зато вместе в итоге они всегда дополняли друг друга. Можно было подумать, что Гук правая рука Тэхёна.

Когда эти двое были рядом, то холодный взгляд Тэ становился таким жгучим, с игривыми огоньками, а иногда – по-детски наивным. А с Гука спадал весь пафос одиночки, он мгновенно превращался в мужа или заботливую няньку, так и подыскивая момент, где бы придержать платье принцессы. В этом не было ничего дурного, наоборот – Гук становился теплее и заботливее, веселее. Хотя, когда они только знакомились в баре с Юнги, тот подумал, что Гуку такие черты не свойственны, и он с лёгкостью поднимет любого за шкирку над головой.

Добравшись к озеру сквозь гущу раскидистых деревьев и небольшой участок, что пострадал от пожара, трое бросили велосипеды на траву.

– Здесь всё ещё пахнет пожаром, – поморщился Тэ.

Гук хотел предложить передвинуться далее вдоль берега, но Тэхён уже достал тонкое синее одеяло с незамысловатым узором и встряхнул им в попытке ровно расстелить на густой траве, что получилось с раза пятого. Юнги тем временем достал вино и рюмки. Они продолжили пьянку теперь уже на природе.

– И за сколько бы ты продал куклу? – спросил Тэ, играя маленьким яблочком, перекатывая его по одеялу в сторону Гука, что сидел рядом.

– Тэ... – Юнги готов был выдать разом все мысли по поводу аукциона.

– Не спорь. Ну, а если бы... За сколько? Мы с отцом могли бы поискать клиента. Думаю, нашёлся бы кто-то.

– Тэ, я же просил...

– Никому не рассказывать, да. Но... Ты думаешь, никто не знает и никто не забыл, какой шум был у вас на улице, что дело дошло до полицейских? – Тэ отвлёкся на запонки, как только Гук поймал яблочко.

– Вообще я уже думал о продаже. И решил, что было бы неплохо выставить его на аукционе.

– На самом деле... Очень жаль, что всё так... Столько сил ты потратил, столько недель мы не виделись. Если бы не брали штурмом мастерскую, так совсем бы перестали общаться. Но кукла отличная, ты действительно мастер своего дела, пусть и не так давно этим занимаешься, – начал Гук, игнорируя, что Тэхён уже и до его запонок добрался, дёргая за рукава.

– Спасибо, – Юнги через силу улыбнулся.

– В общем, за это нужно выпить, – Тэ поднял рюмку. – Чтобы продал куклу дороже, чем вложил.

– Спасибо, – снова выдохнул Юнги.

В компании, когда тебе буквально капают на мозги или вправляют их, было проще.

– Нам пора тебя женить, – засмеялся Гук, заодно отмахнув от себя руку Тэ, когда тот снова потянулся к рукавам.

– Нет-нет, не думаю, что у меня есть на это время.

– Почему? – спросил Тэ.

– А сами?

– Нет, – в один голос выдали оба.

Юнги засмеялся, не желая развивать эту тему.

Спустя ещё несколько рюмок Тэ стал слишком весёлым, начав в сотый раз рассказывать грустную историю о том, как в детстве его учили играть на разных музыкальных инструментах, но в итоге запретили даже подходить к ним, а всё из-за бизнеса отца. Но рассказывал со смехом, проклиная весь абсурд и отсутствие логики. А после долго возился с сумкой, ругая Гука, что тот не удосужился взять ему гребень для волос.

– Тебе нужно – вот и взял бы, – смеялся Гук и тянул руки, чтобы ещё больше растрепать волосы Тэхёна.

Юнги утонул в своих мыслях, потеряв нить происходящего. Он и не заметил, как Тэхён, уворачиваясь от Чонгука, поднялся с места и побежал в сторону обгоревших деревьев, а Гук нагнал его в несколько широких шагов.

– Нет! – Тэ смеялся и уворачивался, как мог, но Гук всё равно умудрялся ловить его. – Стой!

– Ты! Маленький...

Затем Юнги услышал, как у него за спиной что-то большое рухнуло на землю. Мастер обернулся, уставившись на то, как оба упали в пепел, подняв целую серо-чёрную тучку. Это выглядело, как пир во время чумы. Среди парочки обгоревших деревьев, громко смеясь и непристойно ругаясь, Тэхён пытался подняться на ноги и отряхнуться, но Гук продолжал тянуть его на себя, разлёгшись.

– Боже, – вздохнув, Юнги достал сигареты.

Тэхён всё же рухнул ещё раз, и Гук вдоволь вывалял его в пепле. Спустя ещё минуту оба поднялись с серьёзными лицами.

– Что случилось? – крикнул им Юнги, пытаясь зажечь спичку на ветру.

– Если мы продолжим, то поругаемся, – Тэхён попытался вытереть лицо.

– Ого, знаете меру, – улыбнулся Юнги, наконец-то подкурив.

Гук смеялся и вытряхивал бежевые штаны Тэхёна от грязи и пепла. В итоге внезапно серьёзное лицо Тэ снова повеселело, он принялся так же очищать соседа. Вот только на этот раз схватил Гука за рубашку на груди и дёрнул со всей силы, словно душу вытрясти собрался.

Стоило Юнги прикрыть глаза, снова задумавшись, а после поднять взгляд на этих двоих, то он застал новую картину: теперь Гук аккуратно краешком рукава вытирал лицо Тэ, а тот в свою очередь так же спокойно и бережно похлопывал по плечам соседа, выбивая грязь из ткани рубашки.

Было в этом что-то... Трогательное. Смущающее. Отчаянное. И интимное. Юнги как – пусть и не реализовавшийся, – художник хотел бы взять мольберт и запечатлеть момент. Или сделать фотографию такой маленькой радости в сгоревшем и разрушенном клочке сада, в этой дымке пепла. Но он мог лишь получить удар воспоминаний в своей голове –картинки умерших и пожаров. А эти двое выглядели, как выжившие и выбравшиеся из самого Ада, возлюбленные.

Надо же.

Возлюбленные.

Приоткрыв рот, удивившись собственной мысли, Юнги вдруг подумал: «А что в этом такого? И почему бы нет? Они были бы хорошей парой. Так хорошо смотрятся вместе».

Их химия так нравилась Юнги, что мастер умудрялся скучать по этим двоим, когда те были в нескольких метрах от него.

– Идём, хватит. Мои брюки уже не спасти, хорошо, что они старые, – улыбнулся Тэ. – Я хочу допить вино.

– Не ври, это те же брюки. Ты просто хотел их надеть.

Тэ громко хмыкнул и направился к Юнги. Оба снова вернулись на одеяло, кончики их волос были в пепле, а руки – в грязи. Но им не было до этого дела. Лишь спустя ещё две рюмки они пошли к озеру, чтобы умыться.

Слушая смех Тэхёна и наблюдая, как Гук пытается привести в порядок несчастные бежевые брюки, чувства Юнги колебались от лёгкой зависти, радости и до умиления.

Спустя ещё несколько историй Тэ о надоедливом бизнесе отца и проблемах с документами, о чём он не любил говорить, но оно так и рвалось наружу, трое собрали вещи и снова сели на велосипеды.

Юнги чувствовал себя значительно лучше. Парни должны пойти на работу, уже ведь вечер. И мастер предпочёл бы побыть ещё немного с ними, а не идти домой, чтобы снова окунуться в свои печали, сидя возле куклы.

На обратном пути Тэ не отбирал руль, а лишь одной рукой придерживался за ручку, и пальцы второй запустил в волосы Гука. Один камушек под колесо – Тэ мог бы выбить зубы Гуку затылком или оторвать пару прядей, потому что слишком плотно цеплялся. Но пока тропинка была ровной, Тэхён не стеснялся хвататься за руки или шею соседа.

Они оставили Юнги велосипед, чтобы тот доехал домой, а не шёл пешком. Так, разъехавшись в разные стороны, каждый направился к своим квартирам. Кто – выяснять, какие бежевые брюки старые, а какие новые. А кто – сидеть в холодных стенах с куклой.

Открыв дверь и увидев в комнате одинокий силуэт блондинистого кукольного парня, что покоился на двух сдвинутых столах, мастер снова впал в панику и отчаяние.

Проверив полки и ящики, Юнги нашёл всё необходимое для упрощённого механизма. Оставалось только снова приступить к работе и заново разобрать механизм куклы в груди.

– Не могу поверить, что я сдался.

Долго всматриваясь в последствия своего нервного срыва – бардака в комнате, Юнги не знал, к чему приступать. Мастер долго маялся, а после позвонил наставнику, чтобы попросить ещё один выходной.

Аккуратно расстегнув рубашку куклы, Юнги снова повернул ключ в груди парня, и снова ничего не произошло.

– Может, ты просто не общительный? Слышишь?

Юнги наконец-то немного успокоился, поняв, что вся злость, что он чувствовал за день, действительно лишь нервный срыв. Благо, что он не разнёс кукольного парня в щепки. Мастер почувствовал себя немного лучше, когда наконец-то впервые за неделю нормально прогулялся и пообщался с друзьями. В душе остались лишь усталость и разочарование. Он давно задумывался о том, что в случае неудачи должен выставить куклу на аукцион, и пока наступит очередь к продаже, то он успел бы заменить механизм на упрощённый. Но он мог думать об этом только в моменты, когда куклы не было перед глазами или когда им овладевала глупая злость. Рядом со своим кукольным мальчиком подобные мысли улетучивались.

Аккуратно открыв грудь куклы, словно хирург во время операции, Юнги снова проверил механизм на возможные ошибки.

– Всё ведь хорошо, я всё сделал правильно, – Юнги провёл пальцами по светлым мягким волосам куклы, разговаривая медленно и тихо. – Может, ты всегда был сломан и никогда не шевелился, а я зря пытаюсь? Ты неудачная конструкция, потому даже я не могу тебя починить? Провальный эксперимент? Скорее всего так и есть.

Перед глазами была пелена из слёз от усталости, какие-то огоньки мерцали, зрение едва фокусировалось. Юнги снова повернул ключ в груди куклы, слушая, как прокручивались шестерёнки. Снова и снова, пока ключ не остановился, больше не поддаваясь движению, и в этот момент кукла слегка содрогнулась всем телом. Юнги замер, боясь пошевелиться. Он отпустил ключ, и тот прокрутился в обратную сторону.

– Это... Как?

Проверяя механизм снова, Юнги был уверен, что сломал что-то или что порвалась одна из сотен струн, но всё, вроде, было в порядке. Прокрутив ключ снова до упора, словно для заводной игрушки, Юнги боялся его отпускать. Его куклы работали по другому принципу, было достаточно кнопки для того, чтобы крючок внутри запускал или останавливал механизм. В случае этой куклы Юнги придерживался оригинальной задумки создателя, но видимо, всё ещё не понимал её до конца, хоть и переделал механизм по-своему, чтобы улучшить.

Отпустив ключ, Юнги наблюдал, как тот сам прокрутился в обратную сторону, а смесь автола всё ещё продолжала подниматься по трубкам. Так снова шёл час за часом.

– Ох, кошмар, ты сломанная машина. Тебя что, нужно разогревать или пинать, если ты не работаешь?

Прокрутив ключ в очередной раз, Юнги смотрел, как смесь автола циркулировала по трубкам. Подумав несколько минут, он слегка оттянул куклу по столу, чтобы свесить голову вниз, а затем снова повернул ключ до упора. Но на этот раз ключ всё прокручивался и прокручивался, не сопротивляясь. Юнги боялся радоваться заранее, но теперь было понятно, что смесь автола наконец-то заполнила все трубки, добравшись до головы, словно кровь в венах человека.

Вернув голову кукольного юноши на стол, чтобы тот снова лежал ровно, Юнги продолжил работу. Спустя десять минут ключ словно плотно застрял, остановился.

– Я снова теряю время.

Будто реагируя на голос, кисть руки куклы слегка резко поднялась. Юнги опешил, будто перед ним оживал мертвец. Он внимательно наблюдал, как пальцы на руках кукольного мальчика медленно сжались, а затем тот так же медленно открыл глаза, будто привыкая к свету, и уставился в потолок. Юнги не двигался и даже не дышал, казалось, любое его движение всё испортит.

Кукольный юноша моргнул несколько раз, словно удивлёнными глазами, переводя взгляд на мастера, что стоял совсем близко. Удивительно мягким для механической игрушки голосом кукольный юноша заговорил:

– Здравствуй. Я – Пак Чимин. А ты?

Мастер замер, словно его закопали в холодную землю по самую шею. Наконец-то он узнал имя, наконец-то услышал голос и увидел, как кукла распахнула глаза. Юнги был настолько уставшим и морально разбитым, что едва мог рот открыть.

Это реально?

Он не спит пьяным в постели?

Или он утонул в озере?

Его сбила машина, когда возвращался домой?

– Мин Юнги.

Он хотел поздороваться и высказать в одну секунду всё, что чувствовал эти почти девять месяцев, но испугался, поймёт ли его слова кукла. Поэтому сначала по привычке работы с куклами на простых механизмах, как и полагалось, он назвал лишь своё имя.

Все куклы сначала спрашивают имя хозяина.

Кукольный юноша опустил взгляд и, увидев, что его грудь в слегка разобранном состоянии, заметно переменился в лице, его спокойное выражение превратилось в растерянное или даже испуганное. Юнги готов был провалиться сквозь землю в этот момент. Он тут же выдал:

– Всё хорошо, я починил тебя. Ты в порядке, – и аккуратно прикрыв обнажённый механизм, вытащил ключ из груди куклы. – Я клянусь тебе, всё в полном порядке.

Юнги показалось, что здоровье его вот-вот подведёт, от чего он на глазах у куклы упадёт в обморок. Придерживаясь за край стола, мужчина уставился на своего Пак Чимина, боясь, что тот помнит создателя, поэтому не станет говорить с незнакомцем, который разбирал и собирал его на части.

Чимин приподнялся и свесил ноги со стола, осматриваясь вокруг. Юнги не знал наверняка, что именно заложено в эту куклу, сколько известно слов, действий, реакций, потому что с самого начала хотел оставить сердцевину такой, как её создал автор. Но ясно было наверняка одно – кукольный юноша был более в сознании, чем все разом взятые куклы мастерской. Ошарашенный взгляд при виде того, что внутри него кто-то копошился и варварски открыл его механизм, о многом говорил.

– Чимин, здравствуй. Я – Мин Юнги, – мастер решил снова повториться, желая услышать в ответ стандартные фразы.

Но кукольный юноша лишь поднял голову, с нахмуренным видом всматриваясь в лицо мужчины. Спустя полминуты он всё же ответил:

– Рад знакомству.

Голос куклы был так хорош, что Юнги едва сдерживал вздохи от восторга, кожу покрывало мурашками от одного только взгляда куклы.

– Дай мне руку, Чимин, – Юнги протянул кукольному юноше руку, что заметно дрожала, ладонью вверх.

Тот, снова помедлив, взял мастера за руку аккуратно и едва касаясь, будто с опаской.

– Ты можешь встать на ноги?

– Чимин умеет ходить, – кукольный юноша встал на пол, тут же пошатнувшись, но Юнги успел придержать его за талию.

– Аккуратно. Идём.

Помогая, придержав за талию, Юнги отвёл куклу в другой конец комнаты, где стояло большое зеркало во весь рост.

– Взгляни на себя сейчас.

Чимин уставился в зеркало. Его рот был слегка приоткрыт, а глаза на удивление быстро бегали то вверх, то вниз.

– Не похоже.

– Почему же? Только одежда другая, немного другая причёска.

Чимин продолжал держаться за руку Юнги, мужчина чувствовал, как хватка куклы то слабела, то становилась совсем крепкой, и не понимал то ли это ошибка в работе механизма, то ли Чимин сам сжимает и разжимает пальцы.

– Разреши мне проверить... Всё ли с тобой в порядке?

Чимин кивнул. Мастер, обняв кукольного юношу за талию и приподняв от пола, отнёс его обратно, усадил на стол. Далее он работал, словно невропатолог, заставляя куклу то смотреть на кончик карандаша, то поднимать и опускать руки, сгибать колени, пальцы, показывать зубы, поднимать брови и высовывать язык. Звуковой механизм был куда сложнее, чем в простых куклах, ведь у этого мальчика в самом деле был язык, прошитый тонкими струнами, и что-то наподобие голосовых связок. Именно поэтому речь казалась такой чистой, а голос – нежным и плавным. Ни единой оплошности, вся конструкция работала, как часы. Юнги мысленно дал себе награду за проделанную работу.

– Чимин дома?

– Кто научил тебя так говорить? Скажи: «Я дома».

– Я дома, – Чимин сидел неподвижно и лишь медленно переводил взгляд по стенам комнаты. – Я дома?

– Да, ты дома. Впредь так и говори, не нужно называть своё имя. Используй «я, мне, меня». Ты понимаешь, о чём я говорю?

– Я понимаю.

– Так кто научил тебя так говорить?

– Хозяин.

Юнги задумался: кукольный юноша выглядел чересчур безэмоционально или просто был не таким уж умным, как Юнги себе напридумывал?

– Кто это был?

– Я не знаю, – Чимин опустил глаза, уставившись на колени.

– Теперь я твой Хозяин, а это твой дом, – Юнги опустился на колени, чтобы наблюдать за лицом Чимина. – Я буду хорошим, мы подружимся. Я позабочусь о тебе, – Юнги вдруг накрыло чувство паранойи, что Чимин мог слышать его последние монологи за сегодня о том, что куклу нужно продать, и далее мастер начал медленно и слегка в панике объясняться: – Ты очень красив и умён. Многие хотели бы получить тебя к себе домой, но я не дам тебя в обиду, в моём доме ты будешь в безопасности. Я мастер, я умею создавать кукол или чинить их, – на мгновение Юнги готов был расхохотаться, чувствуя себя безумцем, толкая такую речь для кукольного мальчика. – Со мной ты будешь в безопасности и никогда не сломаешься. Я буду заботиться о тебе.

Ранее Юнги говорил с куклами только тогда, когда проверял их перед продажей. Это были общие фразы, шутки, глупые загадки, всё было на уровне интеллекта маленького ребёнка. Да и общение куклы с мастером было обязательным, чтобы та была в настроении и радостно общалась с новыми хозяевами. Сейчас же, столкнувшись с куклой явно в разы умнее, Юнги начал теряться в догадках, как правильно поступить и что сказать. Мастер всё ещё не мог поверить в происходящее, что кукольный юноша сидит и смотрит прямо в глаза, внимательно слушает. Задыхаясь от чувств и едва сдерживая слёзы, Юнги резко поднялся на ноги и, обхватив Чимина, крепко обнял за талию. Да обнял так, что поднял кукольного юношу с места, тот повис в его объятиях, не шевелясь. Юнги не ждал ответной реакции, даже не надеялся, но спустя мгновение бледные тонкие руки несмело обвили его шею в ответ.

Юнги разрывало от чувств, он боялся, что кукла вот-вот и сломается в его руках, не прожив и дня. Боялся, что Чимин не признает его. Боялся, что кто-то ворвётся в дом и заберёт его труд, как это однажды почти случилось. Он в панике начал вспоминать, предупреждал ли наставника и друзей, что никому нельзя говорить о кукле в его доме? Да, сотни раз.

Поставив Чимина на ноги, Юнги убедился, устоит ли тот на полу ровно, всё равно придерживая за талию. Кукольный юноша на этот раз стоял намного увереннее, чем ранее, но шею Юнги не выпускал из объятий, уставившись на свою обувь. Мастер застегнул белоснежную рубашку с воздушными рукавами на кукле под самое горло и поправил его волосы.

– Попробуй идти, – Юнги взял Чимина за руки и повёл за собой, шагая спиной вперёд.

Кукольный юноша прошёл несколько шагов с помощью мастера, а далее тот его отпустил. Всё было вполне отлично, Чимин почти без проблем держал равновесие и шёл ровно без поддержки. Юнги широко улыбался и манил куклу за собой, наматывая круги по комнате, пока шаги Чимина окончательно не выровнялись. Глаза мужчины наполнялись слезами счастья, он хаотично вытирал лицо рукавом рубашки.

– Ты умеешь читать?

Чимин кивнул и остановился. Юнги тут же потянул его к столу и усадил на свой стул, начал карандашом писать разные слова на листах бумаги, а затем показывал их кукольному юноше и просил прочитать, что написано. Спустя несколько минут Юнги притащил с кухни ещё один стул и сел рядом с Чимином, вручив тому карандаш в руки.

– Напиши, как тебя зовут.

Чимин взглянул на Юнги из-под слегка дрожащих густых длинных ресниц, а затем без ошибок написал своё имя.

«Поверить не могу», – так и не сорвалось с языка Юнги, он едва мог сдержать бьющий фонтаном восторг.

– Ты такой молодец, – Юнги, широко улыбнувшись, провёл ладонью по волосам куклы. – Такой чудесный.

Это точно не сон?

Чимин слегка улыбнулся в ответ, чуть наклонив голову влево. Ослеплённый этим Юнги аж рот приоткрыл. В действии, когда кукольный юноша смотрел ему в глаза, сидел за столом с тупым карандашом в руке, это выглядело в тысячу раз красивее, словно ещё не написанная картина.

– Что ты умеешь?

– Ходить, говорить, читать, писать.

– Что ещё?

– А этого мало? – Чимин прищурился.

– Нет-нет. Интересуюсь, вдруг что-то ещё, – Юнги почувствовал, как уже болят скулы от улыбки.

– Танцевать.

– Ты станцуешь мне?

– Нет.

Отказ прозвучал так резко и быстро, что Юнги умолк на целую минуту, размышляя над ситуацией. Он прокручивал в голове сценарии кукол с простыми механизмами: если заложено какое-то особое действие, например, кукла должна поделиться секретом, то нужно пройти всю цепочку действий, чтобы подружиться с игрушкой, только после того, как кукла признает владельца другом, то поделится секретом. Это было похоже на игру, где нужно разгадать все загадки, чтобы получить приз. Обычно у простых механизмов это были такие же простые секретики, мол, я боюсь пауков. И чтобы услышать эти секреты, хватало часа активного общения с куклой. И всё, финиш, ты друг куклы, она расскажет тебе все свои маленькие тайны, выслушает и сохранит твои. В этом же случае Юнги видел пример поведения обычной куклы из мастерской.

Вот только с его кукольным мальчиком, видимо, не так уж просто подружиться.

– Хорошо, – Юнги, снова улыбнувшись, медленно провёл пальцами по волосам куклы.

Чимин смотрел на него, не отрываясь.

Юнги на все сто процентов знал, что тот тоже о чём-то размышлял.

Почувствовав, как сумасшедшая эйфория на какую-то мизерную долю попустила его, Юнги оглянулся вокруг, чтобы оценить, что увидел его кукольный юноша, когда очнулся.

Жуткий бардак.

Тонны схем на стенах. Паутины над кроватью. Грязный пол. Это было то, о чём мастер совсем забыл и не подумал, а ведь нужно было сначала убраться, чтобы не испугать куклу атмосферой заброшенного дурдома.

– Посиди здесь, я немного уберусь, чтобы было уютнее. Эта комната выглядит жутко, но я не неряха. Просто за работой я действительно забыл убраться. Ты не против?

– Мне помочь убраться в комнате?

– Нет, конечно же нет, просто сиди здесь.

Оценивая те несколько фраз, что услышал Юнги от куклы за вечер, было понятно одно – в нём было заложено строгое воспитание или он был строго воспитан Хозяином, юноша чем-то походил на слугу.

Мужчина начал снимать со стены схемы, поглядывая на своего кукольного юношу, а тот сидел ровно, сложив руки на столе, и мельком наблюдал.

Собрав весь мусор в ведро, а схемы в одну папку, Юнги принялся убирать лишнюю одежду в сундук у кровати и снимать паутины со стен. Когда комната стала более-менее убранной, Юнги мысленно отложил на утро остальные дела.

Чимин вдруг поднялся, а затем медленно подошёл к стене, где висел отрывной календарь. У Юнги едва сердце не остановилось от волнения, не упадёт ли вдруг его кукла.

– Сегодня второе октября?

– Нет, – Юнги подошёл к кукле, а после оторвал от календаря добрую стопку. – Сегодня тринадцатое октября. Я просто забывал за делами об этом календаре.

Кукольный юноша переменился в лице, словно растерялся. Юнги предположил, что это от того, что он увидел, какой сейчас год, и не ошибся.

– Прошло столько лет.

– Сколько? Чимин, всё хорошо? Ты в порядке? Что бы ни случилось, теперь я твоя опора, я пообещал заботиться о тебе.

– Всё хорошо, – Чимин вдруг снова улыбнулся, как ни в чём не бывало.

– Когда у тебя день рождения?

– У меня нет дня рождения.

– Так не должно быть. Мы можем считать, что тринадцатое октября твой день рождения?

Чимин улыбнулся и низко поклонился, Юнги пресёк его:

– Кланяться мне тоже не обязательно. Я ведь отныне друг тебе.

– Раз уж друг, то могу ли я побольше узнать о своём друге?

– Конечно же, – Юнги снова поманил куклу за собой, чтобы показать сначала своё жилище. – Это не моя квартира, я её снимаю. Но теоретически это мой дом, пока я за него плачу.

Чимин не осматривался по сторонам, а смотрел только на нового Хозяина, от этого мужчине непросто было сосредоточиться.

– Здесь кухня. Места мало, конечно, квартира небольшая, но меня всё устраивает. Здесь хотя бы новая мебель и изначально было чисто.

Юнги боялся вопросов Чимина, поэтому пытался говорить быстро, чтобы тот не мог и слова вставить. Показав квартиру, он вернулся с куклой в комнату.

– Ты давно здесь живёшь?

– Почти год.

– Ты ходишь на работу?

– Да, у меня один выходной в неделю.

Чимин стоял посреди комнаты, пока Юнги не поманил его к стулу и не усадил за стол.

– И утром пойдёшь на работу?

– Не сегодня, сегодня я побуду с тобой, я отпросился.

Чимин широко улыбнулся, Юнги хотел схватить кукольного юношу и расцеловать всё его лицо, но лишь сидел рядом и любовался улыбкой, забыв, как дышать.

Взглянул на часы – почти утро. А кукольный юноша не выглядел уставшим. При этом сам Юнги едва уже мог дышать от бессилия, но пытался держаться, чтобы побыть с куклой, а выспаться он всегда успеет.

Немного отвлёкшись на то, чтобы приготовить себе кофе, Юнги оставил куклу в одиночестве. Вернувшись в комнату, мастер заметил, что Чимин словно в тайне рассматривал свою одежду, но как только в комнату вернулся Юнги, то кукольный тут же сел ровно и замер.

Поняв, что при нём Чимин ведёт себя не вполне естественно, наверное, ему ещё нужно привыкнуть, Юнги решил не лезть кукле на голову со своим восторгом, а действительно попытаться вести себя с ним более сдержанно, как с человеком, ведь это первый день их знакомства. Он всё так же, сев рядом, начал тихий разговор:

– Я волнуюсь, вдруг что-то пойдёт не так или с тобой что-то случится. Чтобы ничего не случилось и ты был в безопасности, Чимин, тебе нужно усвоить несколько правил.

На слове «правил» выражение лица Чимина снова заиграло по-новому. Юнги решил переспросить, пока не поздно:

– Что-то не так? Тебя что-то беспокоит?

– Всё хорошо.

Юнги всё же продолжил:

– Так вот. Тогда пусть первым правилом будет это: тебе нельзя никому попадаться на глаза, кроме меня. Ты понимаешь, о чём я говорю?

Чимин молча смотрел на Хозяина и не отвечал, ожидая. Юнги медленно продолжал:

– В окна смотреть так, чтобы тебя никто не заметил с улицы. И только тогда, когда я дома.

– Я буду дома один?

– Мы ещё подумаем, как с этим быть. Я не хотел бы оставлять тебя в одиночестве, – Юнги боялся загадывать наперёд, вдруг кукольный парень будет в сознании всего лишь день, может, он и не поймёт, о чём речь.

– Так это всё правило? Не смотреть в окна?

– Если кто-то постучит в дверь – молчать и не шевелиться, к двери не подходить и шума лишнего не создавать. Это действительно опасно.

– Я понимаю.

– Наверное, это всё. Одно большое правило. Пока что одно.

Далее несколько часов Юнги потратил на то, чтобы рассказать кукле об опасности полиции и доносчиков-соседей, о ходе войны за последние годы (а именно, что на улицах опасно), о своей мастерской и условиях работы. Чимин, казалось, слушал внимательно и ни разу не возразил, задавал короткие вопросы и так же кратко отвечал.

Из-за мигрени и недосыпа Юнги подпирал голову, опираясь на руки. Чтобы не упасть лбом в стол окончательно, он включил радио с музыкальной волной и снова вручил кукле карандаш и тетрадь, попросив порисовать или переписать несколько страниц книги, чтобы понять почерк Чимина. Тот рисовал несложные вещи, что видел перед собой. В таком режиме они просидели до вечера, Юнги лишь выходил несколько раз в ванную или на кухню.

Ближе к семи часам вечера Чимин начал наваливаться на стол, а его действия замедлились. Заметив это, Юнги сон как рукой сняло. Мысленно он прикинул, что примерно в три часа ночи Чимин поднялся на ноги. Если его продуктивность действительно длилась около шестнадцати часов, то в этом плане он в самом деле, как человек. Механизм обычных кукол выдерживал до пяти часов нагрузки, после выключался, и его можно было включить снова, когда шестерёнки выстроятся по своим местам, что занимало тоже несколько часов. Дети говорили куклам, мол, ты хочешь спать, я уложу тебя в кроватку. Юнги не отличился:

– Чимин, ты устал? Хочешь спать?

Кукольный юноша быстро отложил карандаш и закрыл тетрадь, словно ожидал этого вопроса.

– Да.

– Нужно было сразу сказать, что устал, – Юнги провёл тыльной стороной ладони по щеке юноши.

Чимин откинулся в кресле и взглянул на Юнги, его глаза забегали, а губы слегка дрогнули, после минутной паузы он спросил:

– Я проснусь завтра?

– Конечно же. Я разбужу тебя, – Юнги достал из кармана рубашки на груди ключ и показал его кукле. – Когда наступит утро, то я разбужу тебя.

– Завтра? Или через неделю? Через месяц? – кукольный коснулся своей груди там, где должен быть ключ.

– Конечно же завтра.

Чимин покосился на календарь на стене.

– Ты боишься, что я не разбужу тебя снова?

Тот молчал, ничего не ответил. Юнги пронзило самыми разными чувствами одновременно от его молчания:

– Милый Чимин, послушай. Я буду будить тебя каждый день, обещаю. Не пропущу ни единого дня. Будешь смотреть на календарь.

– Календарь может лгать, я же видел.

– А радио и газеты не могут. На радио каждый час ведь называют время и число.

– Да, я слышал.

Юнги только сейчас понял, что за делами он обычно не слушал радио, а включал его для фона, потому за весь день он ни разу толком не услышал, чтобы там называли время. Достаточно было будильника у кровати. А Чимин, переписывая страницы книги и рисуя, услышал. В этот момент Юнги почувствовал себя тем самым ограниченным простым механизмом.

– Вот видишь, всё будет хорошо.

Запугивать Чимина он не хотел, не было желания говорить, что тот может и сломаться наутро.

Вдруг что-то пойдёт не так.

Кукольный юноша опустил руки на свои колени и сел ровно. Его ресницы дрожали, словно крылья дремлющей бабочки на ветру.

– Чимин, – Юнги сполз со стула коленями на пол и взглянул на кукольного, что опустил голову. – Ты что, собираешься спать вот так?

Тот не ответил, продолжая пытаться не закрыть глаза.

– Чимин, я не могу позволить тебе валяться буквально под ногами или спать, где попало. А если ты упадёшь?

Кукольный вопросительно взглянул на Юнги. Становилось неловко.

– Ложись в кровать.

– Но здесь одна кровать.

– Но места хватит на двоих, – шутка «я проверял» так и не слетела с языка Юнги.

– Нет, я останусь здесь.

– Да не стелить же тебе простыню или циновку на полу.

– Нет, спасибо.

– Ты почему упёртый такой? Боишься меня? – Юнги спросил не всерьёз, он вообще любил это спрашивать у своих кукол или даже пугать их, проверяя реакции.

– Не знаю.

– Правда, что ли? Боишься? Идём, – Юнги подхватил куклу на руки.

– Я не хочу доставлять неудобства.

– Но ты ведь не гость в этом доме, ты так же, как и я, хозяин.

«Вот только платить за дом буду только я, это немного не тот сосед, о котором мечтают», – про себя улыбнулся мастер.

– Я помогу тебе снять обувь, – Юнги опустил куклу на кровать, а после принялся расшнуровывать ботинки.

Чимин внезапно стал бодрее, но спорить больше не стал. Оставив ботинки под столом, Юнги подумал, что лучше куклу не пугать и не раздевать, одежда не должна особо помяться, и пошёл доставать второе одеяло. Раз уж играть в куклы, то до конца.

Укрыв Чимина отдельным тонким одеялом, Юнги отправился в ванную и вернулся спустя десять минут в домашних штанах и сверху в халате. Пробыв столько времени в почти что костюме, он был счастлив наконец-то освободиться от тяжести жёсткой ткани.

Чимин был полностью в сознании, но не ворохнулся, пока Юнги не было в комнате. Мастер выключил свет и забрался в кровать.

С улицы в окна светил фонарь, свет пробивался через занавески. В полумраке Юнги не рисковал взглянуть на куклу, ощущения были не те, что прежде, когда тот лежал на столе, разобранный по кусочкам. Сейчас мастер мог поклясться, что рядом с ним лежал живой человек, вот только не слышно дыхания, ни единого шороха. Всё же Юнги, не выдержав, покосился на Чимина – тот лежал, смотря в потолок.

– Чимин, – Юнги махнул рукой перед глазами куклы.

– Да?

– Напугал. Ты в порядке? Хоть бы ворохнулся. Почему глаза не закрываешь?

Чимин опустил одеяло ниже к талии и сложил руки на груди.

– Да, я в порядке, – голос куклы был едва слышен, словно шёпот.

От такого звучания его и так мягкого голоса Юнги пробрало мурашками до самых костей.

– Боишься уснуть? Не бойся, я разбужу тебя, когда проснусь.

– Спокойной ночи, Хозяин.

– О, нет-нет, зови меня по имени. Отдыхай, Чимин, спокойной ночи.

Наконец-то кукольный юноша закрыл глаза, а Юнги сон уже не шёл. Он весь день еле держался, чтобы не уснуть сидя, а как только лёг, то открылось третье или уже десятое дыхание.

Чимин вдруг начал ворочаться, словно в беспокойном кошмаре. Юнги даже задумался, могут ли кукле сниться сны. Было слышно, как шуршит одежда на юноше. Юнги видел, что тот то открывает глаза, то закрывает. Он мог поклясться, что если бы Чимин мог дышать, то дыхание его было бы учащённым.

– Чимин, всё хорошо?

Тот кивнул, но Юнги взял парня за руку, приподняв кисть, демонстрируя, чтобы тот увидел, раз не чувствует:

– Если я подержу тебя за руку, то тебе будет спокойнее?

После недолгой паузы Чимин сжал пальцы Юнги, ответив:

– Да, благодарю.

Столь необщительных и напуганных кукол Юнги ещё не видел. Головой он понимал, что это просто игрушка без души, без сердца. Но было стойкое ощущение, что рядом воскресший труп мальчика, который не понимает, что произошло.

Хватка Чимина слегка ослабла, а после он прекратил ворочаться. Юнги взглянул на будильник, удивившись, что уже одиннадцать часов вечера, а кукольный юноша так долго продержался. Мастер задумался, можно ли уже проверить механизм, пока кукла без сознания, но потерялся в мыслях.

Горячие слёзы было не так просто остановить. Юнги крепко сжимал руку Чимина, забывая, что та совсем хрупкая. Крупная дрожь, подобная хрустящему морозу под кожей, пробирала тело мастера до костей, а боль в ногах вдруг возобновилась, напоминая Юнги, что тот ещё жив.

Только тягучая горячая боль напоминала, что происходящее реально.