DMoB | Dollhouse made of blood (RU)

10. Pt.1 M.

Empathy Test – Bare My Soul

Большой долгожданный флэшбек.

Приятного чтения этих трёх глав.

В те годы все города утопали в опиуме, насилии и убийствах посреди белого дня. Спокойно было лишь в богатых районах, где максимальными инцидентами считались грабежи квартир. Чха Сынвон был родом из богатого безопасного района. Родившись с серебряной ложкой во рту, он не имел представления, что в самом деле творится на фронте и вне родного города, пока в его дом не пробрались воры и не убили родителей.

Парень недолго сидел в четырёх стенах, а принялся связываться с друзьями родителей, чтобы найти работу. На удивление легко пережив смерть родных, он сумел в считанные недели связаться со всеми нужными людьми. Именно таким путём парень был втянут в мир, что слегка отличался от привычного. Это было связано с политикой – Чха Сынвон оказался на противоположной стороне и стал тем, против кого воевали все, кто его окружал ранее. Открыв в себе навык изготовления взрывчатки, Вон начал неплохо зарабатывать, а в итоге кочевать по всему материку.

Вступив в ряды тех, кто борется на стороне Китайской Народной Республики, Чха Сынвон каждый день рисковал жизнью, продавая взрывчатку и налаживая связи в разных городах. В молодом возрасте своим талантом общаться с людьми, что достался от отца, парень смог добраться до верхов и возглавить несколько штабов, что имели отношение к террористическим актам. Бой напрямую с автоматом в руках никогда не привлекал его, парень предпочитал вести игры скрытыми путями и вовсе не желал становиться пушечным мясом. В итоге он стал практически учителем, как и его мать, но учил немного другой математике – изготовлению взрывчатки. Динамит, тротил, пластид – в этом Чха Сынвону не было равных на стороне китайских коммунистов.

Спустя несколько лет всего лишь хитрый парень превратился в того ещё коварного и кровожадного мужчину. Вошёл во вкус, утоп во власти и деньгах, но смог остаться в тени. Ловили и убивали всех, кто его окружал, но не самого Сынвона.

Один из генералов пригласил мужчину на празднование Дня рождения своей дочери, чтобы то ли сватать, то ли просто поговорить о работе. Сынвон в тот месяц жил в отеле бок о бок с подчинёнными, и был не против выбраться в общество и съесть праздничные угощения, а не говорить круглые сутки о делах. Был нюанс – дочери генерала надо было что-то дарить и что-то недешёвое. Прикусив две сигареты зубами, мужчина вышел на улицу в обеденное время. В жуткую жару он умудрился выкурить две крепкие сигареты подряд на ходу.

Идей, что купить столь важной персоне, не было. Заглянув в цветочный магазин, Вон пристал к продавщице с вопросами.

– Прекрасная девушка, скажите, что я мог бы подарить чуть менее прекрасной девушке, чем Вы? Кроме цветов, конечно же.

Та поморщилась, устав слышать подобные вопросы:

– Украшения.

– Не интересно, – мужчина скривился. – Не хочу быть банальным.

– Часы?

– Точно нет.

– Куклу? – девушка взяла со стола несколько ленточек для букета.

– Это ведь должен быть подарок для взрослой девушки, – Сынвон громко засмеялся.

– Я была бы счастлива получить механическую куклу, которая умеет говорить, – она приступила к работе, опустив голову, чтобы немного отвлечься от пронзительного взгляда незнакомца. – Ну, это так... К примеру.

Впервые услышав подобную ересь, Вон заметно удивился:

– Умеет говорить?

– Вы что, не здешний? – она, улыбнувшись, связала несколько цветков ленточкой. – Да. В конце улицы есть молодой мастер, что продает такие куклы. Очень талантлив, делает под заказ.

Несколько минут поразмыслив, мужчина решил, что это действительно хорошая идея. В знак благодарности за совет мужчина купил девушке цветы в её же лавке, и та даже не дождалась, когда он выйдет из магазина, тут же поставила их обратно на полку. Можно было считать, что флористка получила на чай за хороший совет.

Заглянув в мастерскую, где на полках сидели слегка жуткие механические куклы, Вон скорее испугался, чем впечатлился.

– Что умеют Ваши куклы? – мужчина покосился на табличку с именем на столе. – Чон Хосок.

Мастер сразу понял, что этот прохожий готов купить куклу без сомнений.

– Говорить, ходить, двигать конечностями.

Сынвон взглянул на молодого мастера, что поднялся с места у стены за столом, чтобы приветствовать гостя. Чон Хосок едва выглядел на двадцать лет, он был действительно молод, что вызывало немалый интерес к качеству его работ и навыкам.

На едва заправленной в брюки белой рубашке Хосока отчётливо виднелись следы отпечатков испачканных краской рук, а волосы небрежно падали на глаза. Он выглядел растрёпанным, худощавым и уставшим, словно не спал всю ночь. Сынвон по своему опыту знал, что чем несчастнее выглядел человек со своим бизнесом в своей обычной обстановке, тем успешнее был этот бизнес. Хоть и мастерская выглядела слегка бледно и экземпляров на показ было не так уж много, но дорогой обед в тарелках на конце стола говорил, что дела обстоят неплохо. Само помещение не должно было привлекать детей, а скорее девушек-подростков и их кавалеров. В комнате не было ожидаемой сотни красочных побрякушек, а лишь куклы и испачканный красками стол, что покрыт царапинами. И если бы не куча разных инструментов и ниток на том же рабочем столе, то Хосока можно было бы принять за офисного работника.

– Такой молодой мастер... Неужели так талантлив? – Сынвон оглянулся, ещё раз оценив скользким взглядом мастерскую.

Хосок обычно не спешил рассматривать клиентов. Он с первого взгляда видел, кто и чем дышит, сколько зарабатывает и купит ли у него куклу. Но на этот раз, отвечая на бестактный вопрос, мастер пробежался таким же скользящим взглядом с головы до ног нового посетителя.

– Не мне об этом судить. О моём таланте судить лишь моим клиентам, Господин. Просто взгляните на мои работы.

Сынвон лишь хмыкнул, вскинув голову, чтобы взглянуть на ряд кукол на полках. Спустя полчаса, вдоволь молча наигравшись куклами, Вон всё же выбрал одну черноволосую. Она была одной из самых дорогих и самых больших. Хосок достал её с полки лёгким движением, хотя Сынвону казалось, что та тяжелее. Мужчина впервые в жизни ошибся, не угадав на глаз вес вещицы.

– Вот здесь она включается, – Хосок указал пальцем на шею куклы.

– Разберусь, спасибо, – Сынвон пожал плечами, уж с чем, а с игрушкой он точно справится.

На следующей день мужчина явился в дом генерала Шин Хакёна с большой красивой коробкой в руках. Дочь, которой исполнилось двадцать, была счастлива до слёз, увидев необычную механическую куклу. Вон угадал с подарком, как никто другой, став в глазах Шин Хакёна первым претендентом на свадьбу с его дочерью.

После богатого праздничного ужина Шин Хакён созвал всех мужчин в кабинет на втором этаже и принялся обсуждать рабочие моменты. Вону приходилось видеть богатые дома, но этот был неприлично богат.

– Так как наши планы немного изменились... – начал Шин Хакён, – И вы знаете, почему так вышло. То надо обсудить, как быть дальше.

– Никак, пока что никак. Мы не сможем провернуть ничего в ближайший год, – покачав головой, ответил один из мужчин.

Здесь было не принято произносить слова «взрыв» или «теракт».

Вон прислонился к холодной стене, раздумывая. Обычно на себе взрывчатку несли или их люди, или бродяги, что не видели смысла жить дальше, которым промывали мозги люди Сынвона. Но за последние несколько месяцев было убито слишком много своих верных псов, отправлять со взрывчаткой у сердца было некого. Доверять подобное непроверенным партийным людям тоже было рискованно, потому что крысы сливали информацию в считанные минуты. А любой бродяга, что появлялся в городе, был обнаружен и взят под контроль властей, чтобы не упустить потенциальную угрозу.

– Это моя вина, – Сынвон сплюнул в пепельницу и достал ещё одну сигарету.

– Нет, – Шин Хакён взмахнул руками. – Ты сделал всё правильно. Твои люди хорошо работают.

Для самого крупного дела нужен был человек без прошлого, без имени, без связей и знакомств. Самое крупное дело – отправить террориста в главный штаб правящей партии. И в этот же день должны были взорваться ещё шесть или семь стратегических объектов. Своих шпионов в главном штабе не было, но Шин Хакён всё спланировал. Нужный человек должен был попасть на встречу с одним из командующих. Но был нюанс – пронести внутрь даже иголку было невозможно. Любого, кто шёл на встречи, обыскивали и буквально раздевали в коридоре. Для полномасштабного взрыва надо было минимум килограмм взрывчатых веществ, что не пронесёшь в кармане. На этом план терпел фиаско.

В кабинет вбежала хрупкая чёрноволосая дочь генерала с куклой в руках, остановившись возле отца, и с улыбкой поглядывала на Сынвона. Никто на неё не обратил внимания.

– В любом случае взрывчатку в главный штаб можно пронести или внутри себя, или заложить её под фундаментом, но мы всё проверили – не подобраться из-под земли, абсолютно невозможно. Провал. Шпиона в главном штабе у нас ведь нет и не будет, – выдал один из подчинённых.

Вон засмеялся, а дочь генерала тут же вставила свои несколько слов:

– Что за глупости это ваше «внутри себя»? Сколько опиума и наркоты надо влить в человека, чтобы он выдержал подобное? В живом человеке даже примерно не поместятся ваши несколько килограмм динамита. Будь это кукла, как моя новая, то да, другое дело, – она громко засмеялась, обнимая механическую куклу, даже не подозревая, что в этот момент выстрелило в мыслях Вона.

– Милая, – Шин Хакён засмеялся, – тебе лишь бы шутки шутить. Иди, доешь свой пирог лучше.

Это была чертовка, о которой ходили слухи. Дочь генерала, которой не нужен был охранник, потому что та могла убить недоброжелателя столовой вилкой с одного удара. Она чувствовала себя свободно и слишком смело, Сынвон уже был наслышан о том, что девушка частенько врывалась на совещания отца.

Короткое собрание, что разозлило всех, закончилось. Мужчины разошлись по домам. Вон отмахнулся от потенциальной невесты, которая рада была бы вешаться на шею и миловаться, направившись сначала домой, а потом к Чон Хосоку. Когда у мастерской, в которой и жил мастер, остановилась дорогая машина посреди ночи, наделав шума, тот удивился. А когда из машины показался вчерашний богатый клиент – испугался.

Вон постучал в дверь спокойно и тихо, но выглядел безумно и слегка агрессивно. Пока он ехал, то успел всё обдумать, и точно знал, что скажет и что предложит мастеру, если тот рискнёт.

Хосок оставил работу и чашку с чаем на втором этаже, а затем быстро спустился по скрипучей лестнице. Как только мастер открыл дверь, то Вон сразу же выдал:

– Будем на «ты», – и ввалился внутрь мастерской.

На полу были разложены одеяла. Вон фыркнул:

– Не страшно спать, когда на тебя с полок смотрят куклы?

– На втором этаже слишком жарко спать, я привык летом спать здесь, – Хосок поправил рубашку, отряхнувшись. – Я не понимаю, в чём дело. Кукла сломалась или не подошла? Мне вернуть деньги?

– Напротив. Кукла в самый раз. Девушка была в диком восторге, – Вон достал из кармана добрую пачку денег и бросил на стол.

Хосок замер, уставившись на купюры – такого количества денег он в жизни не видел.

– Но у меня есть предложение. Здесь ещё кто-то есть? Кто-то услышит наш разговор?

– Я один.

Вон обошёл мастерскую, заглянул на второй этаж, а после сел за стол возле кассы, из которой торчал ключ. Он по-хозяйски открыл кассу, а после громко кинул в неё стопку денег, что решил оставить мастеру.

– Начну сразу с главного, – откашлявшись, он принялся рассматривать кукол в полумраке. – Не включай свет, садись. Так вот, – Сынвон достал сигарету и зажигалку. – Эта кукла понравилась не только девушке, но и мне. Я тоже хотел бы себе куклу. Вот только такую, чтобы не отличить от человека.

– С какими функциями? – Хосок, раз уж деньги уже в его кассе, тоже перешёл к делу, поняв, о чём пойдёт речь.

– Чтобы кукла умела соображать, как и человек. Говорить, как человек. Ростом, примерно... – он поднялся и прижал руку к груди. – Да. Примерно так, – и обратно опустился на стул.

Хосок опешил. Такое он слышал впервые. Он сел на скамейку под полками у стены, почувствовав, как вдоль ног прошёлся холодок, и взглянул на безумное пьяное выражение лица гостя.

– Я могу сделать красивую куклу, да. Но таких навыков я обещать не могу.

– Мне надо, чтобы кукла была максимально похожей на человека. И чтобы голова у неё соображала так же. Например, хотя бы... Исполнять приказы.

Поняв, что перед ним извращенец, Хосоку стало противно, что его возможное будущее изобретение хотят лишь отыметь. Заметив сквозь полумрак, как лицо мастера искривилось, Сынвон втянул сигаретный дым поглубже, поправил прядь взмокших волос и достал пистолет, а затем надавил дулом на замок кассы, закрыв ту с пачкой денег.

– Несколько месяцев работы над внешностью куклы. О навыках куклы... Обещать не могу, – Хосок поджался, не так уж часто ему приходилось видеть пистолеты.

– Я осыплю тебя золотом, если кукла сможет выполнять команды и соображать.

– Обещать не могу, – повторил Хосок, его тело пробрало мелкой дрожью.

– В кассе задаток на материалы. Уж постарайся.

– Тогда это займёт до года времени. Может, больше. Я даже примерно не представляю, – Хосок запинался на каждом слове.

– Идеально! – воскликнул Вон, а затем резко поднялся, подошёл и похлопал Хосока по плечу, что мастер аж переполошился и также вскочил на ноги. – Такую куклу я готов ждать год.

– И как она должна выглядеть? Какой размер груди? Насколько длинные ноги?

– Мне нужен игрушечный парень, – Вон улыбнулся. – Я бы принёс пачку поменьше, желай я игрушечную девушку.

Хосок аж рот раскрыл, а Вон засмеялся:

– Давай так: это должен быть юноша, ниже ростом, с чёрными волосами, не фантастически красив, а такой... Обычный. И под рёбрами у него должно быть немного пустого места. Понимаешь... О чём я? Физиология и тело мужское, чтобы не отличить от человека, – Сынвон похлопал Хосока по плечу. – Ты понял? И чтобы умел что-то интересное, например, танцевать, рисовать... Не знаю.

Мысленно матеря сумасшедшего извращённого клиента, Хосок кивнул. Спросить о пустом месте под рёбрами не хотелось, понимая, что ответ его не обрадует. Но и так было понятно, что игрушечный парень должен быть не просто механизмом с интеллектом, но и секс-игрушкой.

– Ты точно понимаешь, что я хочу? И ты должен обо всем молчать.

– Хотел бы я не понимать, – Хосок всё же улыбнулся, если бы не пачка денег и не напирающее настроение гостя, то он и не подумал бы браться за подобное. – Даю слово, что только мы двое будем в курсе.

– Ты умничка, – Сынвона всё же позабавило, что мастер был так молод, поэтому он не упустил момент, чтобы кинуть милым словечком.

– Вот только зачем ему какое-либо сознание? Если кукла будет нужна Вам для развлечений...

– Так в этом и суть, – Вон пожал плечами. – Ты разве не понимаешь? Я не хочу бездушную игрушку. Я хочу, чтобы мне отвечали и повиновались, сделав бровки домиком.

– Я понял, – Хосок не понял, но согласился.

Сынвон обнял его одной рукой за шею, притянув к себе, и через секунду мастер почувствовал, как холодное дуло пистолета прижалось между его рёбер.

– Ты всё понял? Ты должен прикрыть свою лавку и не отвлекаться на мелочёвку. И должен молчать, как рыбка, – Сынвон знал, как противно людям, когда к ним вот так прижимаются ещё и угрожают, поэтому потёрся губами возле уха Хосока. – Деньги уже в кассе. И ты не сбежишь, уж поверь. Возле твоего дома всегда будет пара глаз.

– Я понял, – мастер не двигался, ожидая, когда клиент наконец-то отвяжется.

Вон вышел из мастерской в хорошем настроении. Если этот мастер действительно так одарён, как о нём поют, и сможет провернуть подобное, то вот он – человек без прошлого, без связей, лишних документов, готовая марионетка с пустотой внутри. Год времени – тоже подходило. Если штаб будет переезжать, то мужчина будет иметь портативную ходячую бомбу. Что даже лучше, ведь два дела уже обломились из-за того, что штабы переезжали, а люди Вона не успевали пробраться под фундамент зданий и заложить взрывчатку под нужным объектом. В любом случае мысль ему самому казалась безумной и глупой, но чем чёрт не шутит.

И чёрт не шутил.

Уже через два месяца Хосок продемонстрировал Вону несколько десятков рисунков лица куклы и примерный вариант из глины, а также почти готовое тело. Это была лишь пустая оболочка, но всё же.

– Слишком красив, – Вон аж прикрыл рукой рот. – Ты его себе сделал, что ли? Я просил обычного. Божественно красивого оставь себе.

– Так вышло, – Хосок устало выдохнул и опустил руки.

Поразмыслив пару минут, Вон всё же согласился:

– Ладно, хрен с ним. Пусть будет такой. Мне нравится.

Вон слегка запаниковал. Затея выглядела куда реальнее, чем ранее, когда перед его глазами оказался буквально человек, а не кукла. Но настолько красивый юноша мог привлечь лишнее внимание. Сынвон мысленно прикинул, что дорисует ему пару синяков под глазами, тогда точно сойдёт за обычного человека, а не прекрасную нимфу. Тратить время на исправление лица нельзя.

Кукольный юноша словно спал, укрытый до пояса простыней. Вону с самого начала нужен был именно парень, потому что девушку в штаб точно не пустили бы. И прикрываться извращёнными мыслями, прикидываясь сумасшедшим мужеложцем, было даже весело.

С начала работы над куклой Хосок закрыл мастерскую, ссылаясь на проблемы с рукой и неспособность изготавливать игрушки для продажи. Работая над «особым» безумным заказом, мужчина начинал и сам помалу сходить с ума. С каждым днём он всё больше привязывался к кукле, да и думать боялся, что с этой игрушкой будет вытворять клиент.

Кукольный юноша выглядел слишком живым.

Создавая тело юноши подходящим для извращений, Хосок вечерами проклинал сам себя. И когда образ был закончен, то Вон поспешил явиться, чтобы взглянуть на марионетку.

Мужчины снова обсудили возможность куклы исполнять приказы и уровень интеллекта. Хосок спросил:

– О каких приказах идёт речь? И как он должен с тобой общаться?

– Он должен говорить уважительно, звать Хозяином. Идти туда, куда я скажу. Пусть я даже прикажу ему потеряться в толпе или убить себя. Бояться меня и обожать. Я обещаю, что буду добр с ним, чтобы ты не волновался.

– Ого, – Хосок поморщился. – Ладно, это твоё дело.

– Мне нужен верный мальчик. Я же за это плачу тебе.

– И я постараюсь, – Хосок вздыхал всё громче и прятал дрожащие руки за спиной, пока клиент рассматривал черты лица куклы.

Вон снова оставил добрую пачку денег на материалы и за уже проделанную работу. Как только дверь закрылась за клиентом, Хосок наконец-то выдохнул и погладил куклу по чёрным волосам.

– Извини, что я так поступаю. И самое страшное начнётся, когда я вложу в тебя немного характера и мыслей. Он ведь сумасшедший.

Размышляя о том, что Вон хотел от куклы максимальной покорности, Хосок бледнел. Ни одна из его кукол никогда бы не убила себя, а просто перестала бы говорить с хозяином, услышав подобное. Все куклы, которых создавал Хосок, замолкали, если кто-то плохо с ними обращался. А этот кретин желал нечто ужасное.

– В любом случае это лучше, чем... Если бы он держал в подвале живого человека. Я прав? Я ведь прав?

Кукольный юноша был ещё пуст внутри, потому никак не мог отреагировать. У Хосока были сотни готовых схем и несколько учебников анатомии. В тот же день он начал создавать механизм куклы.

Чем дальше, тем больше он жалел куклу, даже не представляя до конца, насколько способным и одарённым будет сам механизм.

Хосок пытался не привязываться, но чувства были сильнее, чем логика.

Работа была окончена на два месяца раньше – спустя десять месяцев Хосок сидел на коленях возле кукольного юноши, что лежал на полу. Задыхаясь от слёз счастья и горя одновременно, мастер запустил механизм.

Прошла гроза и, кажется, должна была снова начаться с новой силой, от чего в мастерской пахло дождём, и мрачное холодное чувство охватило мастера. Занавески плотно закрывали окна, на фоне тихо шипело радио, дрожащий свет свечей на полу раздражал пространство и ударял в нос запахом горячего дешёвого воска. В полумраке внутри куклы с жуткими звуками прокручивались шестерёнки в груди, а по коже Хосока от этого прошли мурашки. Кукольный юноша резко открыл глаза и сказал первое, что было заложено в его голову, как раз тогда, когда за окном снова хлынул густой дождь:

– Здравствуй.

Голос был таким звонким и мягким, как нетронутая сладость, он словно душисто пахнул в воздухе.

– Ты – Пак Чимин. Запомни своё имя.

Мастер подобрал то имя, что ни с чем не вызвало у него ассоциаций, чтобы кукла действительно была особенной. Имя не было связано ни с кем из знакомых, ни о чём не напоминало.

– А ты кто? – парень резко переменился в лице, словно привидение увидел. – Почему так шумно? – Чимин прикрыл уши руками и закрыл глаза.

– Не бойся, это всего лишь гроза. Всё хорошо. Я – Чон Хосок, – мужчина вытер слёзы и помог кукле подняться на ноги.

Чимин открыл глаза, он послушно хватался за руки и разрешал прикасаться к себе, пытаясь рассмотреть лицо мужчины.

– Хозяин? Не плачьте.

Хосок удивился, пока что всё шло хорошо, кукольный парень вёл себя так, как и все куклы мастера. Вот только обычно его куклы не пугались шума.

– Я не твой хозяин. Твой хозяин скоро заберёт тебя к себе домой, – мастер отряхнул рубашку и штаны куклы.

– Он не здесь? – Чимин сделал несколько шагов, Хосок придерживал его за талию.

– Ещё нет. Он скоро явится, очень желает тебя увидеть.

– Значит, пока что Вы мой Хозяин.

Хосока пробрало дрожью, он не знал, что сказать. Усадив Чимина на кровать, мужчина взял коробку с инструментами и принялся проверять, всё ли нормально работает.

– Хозяином будешь звать мужчину, что заберёт тебя. Он сам назовёт тебе имя. Я его имени, увы, не знаю. Понимаешь?

– Меня продали?

Но его не продали, а уже давно купили.

Мастер уронил отвёртку, услышав вопрос, что едва мог раствориться в шуме. Это было именно то, что требовалось.

Кукольный парень соображал.

– Сколько я стою? – продолжил Чимин, вцепившись руками в плечи мастера.

Хосок вложил в куклу немалый словарный запас, навыки к танцам, покорный характер. Он ожидал, что его творение очнётся с улыбкой на устах, как и простые механизмы. Но не ожидал, что юноша испугается, увидев мастера, и вовсе не ожидал подобного вопроса. Услышав такие фразы от куклы впервые в жизни, он не знал, что ответить, слёзы душили пуще цепи на шее. Наблюдая за тем, как растерялся Хосок, Чимин грустно опустил голову, направив взгляд в пол.

– Ты изначально был создан для этого мужчины. Он позаботится о тебе, – несколько крупных горячих слёзинок упали с ресниц, и Хосок быстро вытер лицо рукавом.

Чимин поднял взгляд, смотря прямо в глаза мастера, и внутри Хосока что-то рухнуло от растерянных тёмных глаз, кукольный словно знал, что должно с ним произойти. Мужчина обнял куклу, снова расплакавшись.

– Каков он? – спросил Чимин, упёршись ладонями в грудь мастера.

– Внешне?

– Да. И каков характер?

Хосок гладил чёрные волосы куклы, тот прижался щекой к шее мастера.

– Он...

Мерзкий. Властный. Жуткий. Грубый. Наглый.

Пока Хосок соображал, что ответить, то Чимин убрал ладони с груди мужчины и прижал их к своей груди. Тот сразу понял, что Чимин проверил, бьётся ли у него сердце так же, как и у мастера. Обнаружив, что внутри него что-то щёлкает по-иному, он вырвался из объятий и снова уставился на мастера.

– Он высокий. Умный и богатый. У него красивый дом со всеми удобствами, – ответил Хосок, растерянно наблюдая за куклой. – Чимин, прости, но... Внутри тебя немного другое сердце.

Парень поморщился, сильнее прижав руки к своей груди и подобрав ноги на кровать, чтобы забиться в угол, и спросил снова:

– Так каков у него характер?

– Он, – Хосок сделал большую паузу, пытаясь отдышаться. – Немного эксцентричный, шумный, властный. Но заботливый.

Чимин что-то хмыкнул под нос, чувствуя, что со словом «заботливый» что-то не так.

– Ты должен будешь его слушаться.

– Я знаю.

Кукольный юноша поднялся и сам подошёл к зеркалу. Хосок готов был потерять сознание, он в один широкий шаг оказался возле куклы. Тот смотрел в зеркало то на себя, то на отражение Хосока, осознавая, что именно видит. За окном сверкнула молния и разразился гром, Чимин вздрогнул и прижался к мастеру.

– Это всего лишь гроза, – Хосок погладил парня по плечам и повернул к зеркалу. – Смотри, как ты красив. И не подымайся так резко, вдруг упадёшь... И на тебе дорогая качественная одежда, будь аккуратнее.

Чимин провёл ладонями вдоль своей груди, словно оценивая рубашку. Он кивнул и начал себя рассматривать, закатывая рукава и поднимая штанины. Хосока трясло от волнения. Он точно знал одно – он создал нечто большее, чем ожидал. Куклу, что была намного умнее ожидаемого, намного эмоциональнее и чувственнее.

Перед глазами возникали картинки того, как Вон будет извращаться с его творением, приказывать и издеваться. Хосок не чувствовал земли под ногами, а мечтал, чтобы Чимин рухнул сейчас же, сломавшись, чтобы не пришлось его отдавать. Взглянув на часы, мужчина прикинул, сколько времени кукла будет в сознании. Он даже не представлял, как ему спокойно пережить всё то время.

– Что с Вами? – Чимин грустно смотрел на отражение мастера в зеркале.

– Волнуюсь, всё ли нормально работает и всё ли хорошо с тобой.

– Я в порядке.

Потратив несколько часов на проверку моторики и речи, Хосок чувствовал себя обессиленным физически и морально. Когда Чимин начал засыпать, мастер обнял кукольного юношу, усадив на кровать. Спустя несколько часов, просидев вот так, обнимая и покачивая сонную куклу, Хосок знал наверняка – он не отдаст Чимина никому.

Он не может этого сделать.

Утром мастера разбудил телефонный звонок. Хосок отменил встречу с Воном, что умирал от нетерпения. Пока что пришлось соврать, что кукла не очнулась, пока Чимин спал в его кровати, укрытый одеялом. Хосок смотрел на это, до боли и дрожи сжимая телефонную трубку в руке, тошнота скребла где-то под рёбрами, а в груди что-то колюче сжималось. Взглянув в зеркало, он понял, что пора бы привести себя в порядок, чтобы не испугать Чимина, когда тот проснётся.

Подождав ещё несколько часов в ноющем нетерпении, Хосок держал ключ к механизму куклы в дрожащих руках. Солнце садилось, комнату наполнял полумрак, мастер зажёг несколько свечей и включил всего одну слабую лампочку светильника на столе.

– Это твой второй день, – прошептал Хо, когда Чимин очнулся, распахнув глаза.

– Второй... – повторил Чимин, сжавшись, и окинул взглядом комнату. – И что мне делать? Меня заберут сегодня?

– Вчера ты быстро уснул, – Хосок убрал несколько прядей с глаз Чимина, пока тот сильнее зарывался под одеяло, укрывшись по самый нос. – Я всё проверил... Сегодня ты дольше будешь со мной и не так рано уснёшь.

– Ох, – Чимин резко приподнялся. – А когда явится тот мужчина?

– Ещё нескоро.

Чимин прикусил нижнюю губу, о чём-то задумавшись. Хосок в этот момент готов был душу продать, чтобы узнать, что творится в голове куклы.

– Хорошо, – кивнул Чимин, и попытался выбраться из-под одеяла. – Я знаю, как мне себя с ним вести, – он опустил ноги на пол. – Мне лишь надо его слушаться. И всё будет хорошо.

– Да, – Хосок снова бледнел. – Ты не боишься меня?

Чимин несколько раз быстро моргнул, поднявшись с кровати, и шагнул к зеркалу.

– Не боюсь. Вы – мой мастер.

Разочарованное шипение клиента в телефонную трубку всё ещё давило на уши Хосоку. Он наблюдал, как Чимин с улыбкой пытался привести себя в порядок, используя гребень, который взял с тумбочки. Это было не похоже на куклу.

Это было нечто живое.

Жесты Чимина были плавными и правильными, мимика была запоминающейся и харизматичной, а походка лёгкой и в полном равновесии.

Жуткое выражение симметричного привлекательно лица клиента снова вспыхнуло перед глазами Хосока. Он видел, как те руки обвивают талию Чимина, и буквально слышал, как изо рта извращенца льются мерзкие фразочки, приказывая кукле.

Это не должно произойти.

Чимин поглядывал на мастера, замечая его тревогу. Хосок буквально впадал в панику, и парень сам испугался. Он, обернувшись на пятках, подбежал к мастеру, пав перед тем на колени. Хосок широко распахнул глаза, тут же схватив Чимина за локти, чтобы поднять с пола.

– Нет, – парень увернулся. – Мастер, я ведь рядом с Вами. Почему Вы такой? Что с Вашим лицом?

– Чимин, я...

– Он уже заплатил Вам?

– Да, – кивнув, Хосок провёл пальцами по щеке куклы.

Чимин покусывал нижнюю губу и смотрел на мастера, всё так же сидя на полу и упираясь локтями о колени мужчины.

– Если заплатил, значит, заберёт, – протянул парень, вызывая очередную мелкую дрожь у Хосока. – Значит, будет лучше, если Вы научите меня с ним общаться, а не будете убиваться. Теперь Вы ведь знаете, что можете создать такого же, как я. Другого.

Объяснять Чимину, что на такого же кукольного мальчика не хватит денег, а уж тем более – желания, было необязательным.

– Другого не будет, Минни.

У Хосока не было времени подумать, пока Чимин сидел вот так и о чём-то болтал. То, как уберечь парня от клиента, можно было обдумать ночью. Прошлой ночью в голову так ничего и не пришло, Хосок лишь почувствовал себя запертым хорьком в клетке, из которой не выбраться.

– Давай пока что поговорим о другом, – мастер потянул Чимина за руки, чтобы тот поднялся с пола и сел возле него на кровать. – Расскажи мне о бабочках.

– Ох, – выдохнул Чимин.

Рассказать о бабочках – фраза, которая в идеале должна была прозвучать так: «Расскажи мне, что я вбил в твою голову».

– У меня есть история, – начал Чимин, опустив руки на колени и уставившись на тонкий огонёк свечи, что таяла на прикроватной тумбочке. – Когда я был маленьким...

Хосок едва сдержал улыбку, прикрыв губы рукой. Чимин от волнения сжал пальцы, цепляясь ногтями за ткань штанов.

– Продолжай.

– Когда я был маленьким, то дружил с девочкой, которая отрывала крылья бабочкам, – Чимин взглянул на Хосока, его глаза расширились и во взгляде читался испуг, но парень продолжил: – Я ударил её по лицу корзинкой с фруктами, чтобы она так не делала.

Хосок кивнул, ожидая, что парень скажет дальше.

– Ещё я украл велосипед у соседского мальчика и съехал с горки, упал и разбил колени, – Чимин нахмурился и слегка сгорбился, волосы упали ему на глаза. – Его мама отругала меня и отвела к няньке.

– Да, – Хо снова кивнул.

– Я сирота, – Чимин резко обернулся к мастеру, его выражение из милого и испуганного резко стало сердитым. – Почему Вы сделали меня сиротой?

Хосок создал кукле несколько сотен детских воспоминаний, словно человеку. Это были короткие отрывки возможных самых ярких и глупых моментов детства, чаще вовсе ненужных. Некоторые из них не придуманы, а были из детства самого Хосока и его друзей.

– Потому что...

Мастер провёл несколько дней в попытке придумать легенду о родителях Чимина и куда те запропастились, но как только история на страницах черновика стала цельной и логичной, то позвонил безумный клиент, напомнив Хосоку, что юноша должен принадлежать лишь одному человеку до самих кончиков пальцев и ничто не должно его отвлекать от мыслей о Хозяине. Мастер даже был рад такому раскладу, ведь ревность всё равно давала о себе знать и он не хотел забивать голову Чимина вымышленными людьми, а вместо сказок сам норовил заменить кукле родителей как создатель. Это была не первая кукла, в голове которой было твёрдое «я сирота», но это была первая кукла, которая испугалась такого факта.

– Потому что у тебя есть я, – выдохнул Хосок. – Ты помнишь лица?

– Вы ненадолго со мной, – Чимин запнулся. – Я вижу всё и помню всё в красках, словно это в самом деле произошло. Но всё же... Почему я сирота?

– Потому что... – Хосок провёл кончиками пальцев вдоль нескольких прядей, что падали на глаза Чимина. – Можешь считать, что я твой близкий и родитель, но... Потому что у тебя должен быть только один человек.

– И он ещё не в курсе, что я проснулся?

– Ещё нет, – Хосок отрицательно покачал головой.

Чимин некоторое время смотрел в глаза мастера, а тот смотрел на своё творение уставшим восхищённым взглядом.

– Вы не хотите меня отдавать, – констатировал Чимин, наблюдая, как Хосок набрал в лёгкие побольше воздуха и замер, обдумывая, что ответить.

В глазах Чимина расцветало целое небо, полное надежды и растерянности. Хосок не мог обещать ему ничего, пока сам не знал, как выбраться из этого дома незамеченным, а тем более – как покинуть город. Безумие охватывало его горячими волнами, заставляя соврать Чимину, но он не мог.

– Ты ведь не мой, малыш, – Хосок едва выдохнул.

– Нет-нет, Вы не хотите меня отдавать. Я знаю это, Вы тоже есть в моей голове коротким воспоминанием из детства. Или это был сегодняшний сон... Но...

– Что? – Хосок заметно удивился, он не мог припомнить ничего подобного, а тем более не ожидал слово «сон».

– Вы гуляли со мной на рынке и за нами увязался мужчина, предлагая купить меня за мешок картошки. Вы так грубо отогнали его, что я и сам испугался.

– Чимин, этого точно не было в твоих воспоминаниях.

– Значит, это сон. Неважно, – Чимин нахмурился и прижал руки к груди. – Вы не хотите. Тот человек действительно так плох?

– Он неплох, – Хосок попытался улыбнуться, но на глаза снова навернулись слёзы.

Чимину было достаточно секунды, чтобы понять эмоции и чувства человека напротив. Он тут же бросился в объятия, пытаясь хоть как-то помочь и утешить.

Хосок понимал, что если ему не удастся сбежать с Чимином, то тот должен быть хотя бы готов к встрече со своим заказчиком.