DMoB | Dollhouse made of blood (RU)

34. R.

Флэшбек для тех, кто волновался о вигуках.

Fleurie – Love and War

Чонгук помнил, сегодня ему нельзя звонить Тэхёну, ведь тот не сможет ответить на звонок. Но так хотелось. Маясь у барной стойки, возле которой был телефон, Гук не прекращал прокручивать в голове воображаемый разговор, вспоминая, как горячо и сладко звучит голос парня.

Взглянув в дальний угол на двух господ, которые продолжали о чём-то договариваться за последней ароматной рюмкой, Чонгук не выдержал. Он поднял телефонную трубку, но показалось, что аппарат сломан, ведь гудка не было.

– Чёрт. Что за?..

– Гук? – на том конце провода был тот, по кому парень так истосковался за день.

Понимая, что они с Тэхёном вдруг решили позвонить друг другу одновременно, но сам Гук опоздал лишь на несколько секунд, не успев набрать номер, парень выдал:

– Что за хрень?

– Ты так быстро ответил, я даже не услышал гудок...

– Я как раз собрался тебе звонить. Я поднял трубку, а ты уже тут...

– Ох, – Тэхён засмеялся, усевшись в кресло у маленького столика. – Мы так сильно чувствуем друг друга?

За месяц подобное случалось уже несколько раз. Иногда они не могли друг другу дозвониться, потому что линия была занята, а потом оказывалось, что просто звонили одновременно. А иногда случалось и так, как сейчас, когда даже гудок не успел прозвучать.

– Я скучал, – тихо сказал Гук.

Тэхёну так сильно это нравилось. Это будоражило и пробивало до дрожи. То, как часто совпадали их мысли, казалось ему доказательством того, что в мире для одного человека предназначен лишь один человек, словно одну душу где-то свыше разделили на две части, отпустив блуждать по миру и искать друг друга.

– Я ведь нравлюсь тебе? В самом деле нравлюсь? – Тэхён, которому не удалось сегодня выбраться из дома из-за гостей, в конце вечера засел в дальнем углу гостинной, прижав тяжёлую телефонную трубку к уху покрепче, чтобы расслышать ответ.

– Мне не нравится этот вопрос. Может, сначала спросишь, как мои дела?

Чонгуку в самом деле искренне не нравился этот вопрос. Ему не нравились тысячи слов и фраз, потому что слишком часто он за них цеплялся и искал то, что могло спрятаться между строк, хоть с виду казалось, что мало что могло бы испортить ему настроение.

– По улыбке слышу, что твои дела хорошо... Гук... – Тэхён звучал совсем тихо. – Я спрашиваю это лишь потому, что сам ты мне ничего такого не говоришь.

– Волнуешься?

– Да.

С Тэхёном было так легко, главное было лишь внимательно слушать и смотреть в глаза, чтобы понимать его. Пусть на первый взгляд Чонгуку показалось, что этот парень сущий кошмар, но на самом деле тот был словно цветок, который хочет коснуться солнца, но всё никак не может дотянуться, а потом прячется ото всех, если солнышка не видно. Проникнувшись Тэхёном, Чон вошёл во вкус дразнить его при любом удобном случае и любым способом: пусть это были фразочки, лёгкие прикосновения или долгие ласки в постели.

– Мне не нравится эта фраза, потому что она звучит как-то так, знаешь, – Чонгук на мгновение притих, отвлёкшись на то, как в дальнем углу бара последние клиенты наконец-то поднялись на ноги, чтобы собраться и уйти, – погоди, я закрою дверь.

– Чёрт, Гук, договори! – Тэхён прищурился и сжал телефонную трубку покрепче, слушая, как Чонгук начал возиться в баре.

Гости в доме всё гудели и смеялись, а парню оставалось лишь надеяться, что никто не ворвётся в комнату, чтобы помешать его разговору.

– Соскучился? – Чонгук вернулся спустя минуту, сразу же продолжив дразнить.

– Ответь мне.

– Ну, знаешь, – Гук продолжил, – нравится... Такое странное слово. Нравится могут вещи, еда, погода...

– А я? – Тэхён хоть и слышал весёлые нотки в его голосе, но всё равно жутко волновался. – Нравлюсь ведь? Ты так нечасто что-то такое говоришь... А я в последнее время говорю так много.

– Здесь нужны другие слова.

– Какие?

– Хочешь, чтобы я сказал тебе по телефону?

– Да, хочу сейчас, – Тэхён от волнения даже не заметил, что зачем-то взял вазу со стола, опустив ту себе на колени, и взглядом застрял в пышном букете непривычно рано распустившихся хризантем, что слегка подсохли.

– Мы вместе всего полтора месяца. Я не надоем тебе через неделю, если скажу всё сейчас?

Тэхён округлил глаза, понимая, что за такие слова он случайно начал выпрашивать у Чонгука, тут же выдав:

– Не надоешь, – парень выдохнул. – Тогда ладно, ничего не говори.

– Ты всё ещё робкий, – Чонгук улыбнулся, облокотившись на стойку. – Это мне нравится. И нравится, что иногда наглый. Всё ещё не понимаю, как эти качества в тебе так хорошо сочетаются.

– Хм... Что ещё нравится?

– Мне нравится, что ты можешь задремать, если обнять тебя и гладить по волосам. И нравится, как глубоко ты целуешь меня.

– Оу... – Тэхёна пробрало лёгкой приятной дрожью.

– Мне нравятся твои черты и разные мелочи. Но я не хочу говорить, что ты нравишься мне в целом, потому что это не то слово. Нужно другое.

Тэхён притих, начав обрывать бутоны светлых хризантем от букета, складывая те кучкой на стол. Паника, которая затопила голову парня, была такой внезапной и едкой, ведь в самом деле прошло лишь два с половиной месяца с их первой пьяной встречи.

«А если, чтобы я не обижался, он сейчас скажет, что любит меня? Это будет ложь?»

Чон догадывался, что подобная мысль проскочила в голове Тэхёна, и мог понять, почему тот так просил разных ласковых слов, ведь именно он был инициатором отношений, а значит, мог бояться, что навязался Чонгуку, от чего хотел слышать, что он не просто игрушка и что это всё нужно не только ему одному.

– Мне нравится, что у тебя сейчас холодные руки.

– Откуда ты знаешь? – Тэхён застыл, сжав последний сорванный бутон пальцами.

– Потому что ты волнуешься. Но тебе не о чем волноваться. Я ведь с тобой, Тэ-Тэ, пока не прогонишь. Если я нечасто говорю тебе что-то милое, то не потому, что не хочу или не думаю о тебе, а из-за того, что просто не привык быть таким... Окрылённым. Но я научусь.

– Не прогоню, – Тэхён смутился, тут же отшутившись, словно Гук видел его румянец: – Как я могу прогнать тебя, если ты и минуты не можешь без меня, названивая, даже когда я занят с гостями?

– Там есть кто-то красивый среди них?

– Да, – Тэхён широко улыбнулся, наконец-то выдохнув. – Есть кое-кто.

– Тогда не ходи туда, будь со мной.

– Ну, я подумаю, – Тэхён засмеялся, представив, как глупо он выглядит со стороны.

Когда по коридору проходил кто-то из прислуги, заглядывая в комнату на Тэхёна, то наверняка догадывался, что тот так по-дурацки потрепал букет и сидит с румянцем на щеках от разговора с кем-то особенным и любимым.

Слушая, как громко бьётся собственное сердце, Чонгук на самом деле не понимал своих чувств. То, как внезапно наладилась его жизнь, казалось чем-то настолько невозможным, что он всё ждал, когда очнётся после той опиумной дымки, которую вдохнул впервые, переступив порог особняка, где любил проводить время Тэхён с друзьями. Стоило переехать в этот город, удачно вложить все деньги, которые достались ему после смерти родных, и встретить Тэхёна, как показалось, что всё нереально. В тайне от всего мира обнимая этого парня, который готов был отдать ему тело и душу, Чонгук начал ловить себя на том, что происходящее перестало быть материальным, словно вот-вот и проснётся в одиночестве и бедности. Он боялся поспешить объясняться в чувствах и боялся опоздать, чтобы не потерять Тэхёна.

– Можем поспорить, кто и кому ещё тут названивает, хм, – Гук засмеялся.

– Конечно же ты, – низкие ноты голоса Тэхёна были такими томными и ноющими. – Я хочу к тебе.

– Приходи. Уже никого нет здесь. Или я приду?

– Может, мне удастся выбраться отсюда...

– Я пошутил. Не нарывайся, сиди дома, а увидимся завтра днём.

– Но мне тебя так мало... Как я ещё не надоел тебе? Поражаюсь.

– Ты пьян? – Чонгук улыбнулся, не понимая, почему вдруг Тэхён начал скулить.

– Нет, я не пил, – парень тихо засмеялся, заметив, что уже успел выдернуть все лепестки с цветов на столе, намусорив вокруг. – Я просто хочу быть возле тебя.

Зная, что Тэхён вот-вот и захочет сказать что-то пошлое, Гук решил начать первым:

– Если бы ты был сейчас здесь, то...

– Нет! – перебил Тэхён. – Ещё нет, у меня ещё со вчера всё болит. Ты меня не жалеешь иногда.

– Прости.

– Не могу определиться, каким ты мне нравишься больше. Нежным или когда изголодался по мне...

– Полагаю, что второй вариант.

– Не могу выбрать... – Тэхён говорил так тихо, так плавно, что Чонгука пробрало до самых костей. – Хочу тебя здесь.

– Завтра.

– А мы можем выбраться куда-то за город? Возьму машину. Я всё ещё не могу привыкнуть к бару... И в антикварной не хочу прятаться, там жарко и душно.

Немного задумавшись, Гук ответил:

– Да, хорошо. Я отпрошусь завтра. Съездим куда-то.

– Есть идеи?

– Да, завтра увидишь, – Чон кивнул, задумчиво уставившись перед собой. – Нам не помешает немного отдохнуть.

– Ох, прости, мне пора, – Тэхён сорвался с места, услышав где-то в коридоре голос отца, а лепестки хризантем упали с его колен на пол. – Прости. Ты уже уходишь, да?

– Да, я в общежитие сейчас.

– Ох, ладно... Тогда до завтра, сладких снов.

– Сладких снов, хороший. Не грусти.

Услышав, как Тэхён повесил трубку, Чонгук замер, слушая гудок, что казался таким громким в пустом помещении. Он так и держал телефонную трубку в руке, задумавшись. Стоило голосу Тэхёна погаснуть где-то там вдоль проводов, как сердце забилось ещё быстрее. Возвращаться в пустую тесную комнатку общежития стало таким обыденным и унылым делом. Чонгук прикинул, что он мог бы снимать квартиру, но сколько бы денег у него ни было, всё равно считал это глупой тратой. Привыкший жить экономно и собирать деньги, Чон как-то и не думал о том, чтобы позволить себе чуть больше, пусть даже никто не догадается, откуда идёт основной заработок, ведь все и так знали, что он разрывается между двумя работами, а значит, может позволить себе не гнить в сарае.

Если бы он хотел жить в комфортной дорогой квартире, то только с кем-то. Со своей парой.

И чем чаще они проводили время с Тэхёном, тем серее и теснее казалась комната общежития. Тэ был таким ярким, одна его улыбка стоила всех прожитых и непрожитых жизней Чонгука.

В сумбурных раздумьях он вернулся туда, где обычно высыпался. Вот только то, что Тэхён был не рядом, рушило сон, заставляя подолгу лежать в жутко скрипучей и чуть кривой кровати, вспоминая, как тот несколько раз оставался здесь до позднего вечера и как хорошо было дремать рядом. Нужно было что-то менять, ведь пусть Тэхён и выглядел безразличным к грязным стенам комнаты, но это всё равно не позволяло Гуку поверить, что тот не вспоминает их встречи с ужасом или отвращением из-за того, что привык ступать только по золотым коврам. И уснул с мыслью, что пора переставать быть жадным и голодным, прекратить копить чёртовы деньги, наконец-то потратив их на то, чтобы жизнь стала ещё больше сказочно пугающей. А затем утро в этой тесной коробке показалось действительно кошмарным.

Чонгук не стал медлить. Перед встречей с Тэхёном он успел сделать всё, что ему приснилось, такими сильными были эти мысли. И к обеду, когда Тэхён переступил порог антикварной, Чон тут же свернул все оставшиеся дела, схватив ключи.

– Соскучился?

– Конечно, – Тэхён тут же утонул в объятиях, надеясь получить крепкий поцелуй, но парня тут же за руку вывели на улицу, схватив сумку с пола.

– Выглядишь сонным. Только проснулся?

– Да, – кивнул Тэ, наблюдая, как Гук закрывает дверь на замок. – А что в сумке?

– Ничего, – справившись, Гук поспешил сесть в машину. – Но сначала я хочу тебе кое-что показать.

Тэхён очень боялся, когда такое говорили. Он ненавидел интригу, от чего тут же похолодел, испуганно уставившись на Чонгука, и с подозрением переспросил:

– Что-то случилось?

– Что? – Чонгук не сразу понял, как сильно тот испугался. – Ты чего? Всё хорошо конечно же. Я покажу, куда ехать.

– Ох, хорошо, – Тэхён повернул ключ.

Жаркий летний день был наполнен сладким цветочным ароматом, но слегка едко смешивался с пылью. Когда они приехали, то Тэхён, который взмок от жары и волнения, был искренне озадачен, ведь никогда раньше не бывал в этой части города. Тогда Гук ещё не знал, как Тэхён боялся незнакомых мест и как боялся гулять один, и как волновался, когда его оставляли одного, от чего чаще привык отходить в угол первым, чтобы отдохнуть от шума, но не прятаться от толпы друзей, а ещё Гук даже не представлял, сколько ударов пропустило сердце парня, пока тот весной искал его по городу, блуждая среди незнакомцев, чтобы нормально познакомиться.

– Почему мы здесь?

– Это моя новая квартира, я её снимаю с сегодняшнего дня.

Открыв дверь, Чонгук кивнул Тэхёну, чтобы тот осмотрелся.

– Оу, – парень растерялся. – Я думал, ты нескоро надумаешь поискать что-то пристойное...

Словно проворный кот, Тэхён оживился, заглянув в спальню и рассмотрев гостиную. Чонгук успел утром перевезти сюда некоторые вещи, кругом царил хаос, но Тэ тут же констатировал:

– Здесь намного чище. Здесь так светло, даже не душно, – он расплылся в улыбке, вернувшись к Гуку, чтобы обнять за шею, повиснув: – Я могу поздравлять тебя?

– Не знаю. Это немного не то, что я хотел.

– А что ты хотел?

– На самом деле я не люблю жить один. Я бы хотел жить с кем-то.

Тэхёна эти слова неожиданно кольнули, потому что он слишком привык, что заперт в доме с родителями, а значит, Чонгук не спешил бы рассматривать его в роли соседа себе в квартиру, ведь отец всё равно не выпустит Тэхёна из родных стен. Каким бы богатым и красивым он ни был, но рядом с Гуком всё равно чувствовал себя лишним и тем, кто навязался. Они оба чувствовали что-то схожее, думая, как вообще могли достаться друг другу, если уж оба такие неудачники.

Боясь ответа, Тэхён не стал спрашивать, с кем бы тот хотел жить, а лишь улыбнулся, выбравшись из объятий. Подумав и расстроившись, что Гук наверняка этими словами предупредил о поисках соседа, если ещё не нашёл, парень ответил:

– Две комнаты. Здесь поместится целая семья.

– Я хотел бы с тобой.

Тёплый и мягкий поцелуй в губы заставил Тэхёна почувствовать себя ещё более бесполезным.

– Я ведь не могу...

– Я знаю, мой красивый, но если вдруг у тебя появится возможность, то я не буду спешить обставлять гостиную, чтобы ты сам смог здесь навести свои порядки.

– Но я не могу обещать тебе, – Тэхёну стало трудно говорить, ком в горле вдруг помешал сделать вдох. – Я бы тоже очень хотел.

Чонгук всегда считал своей главной проблемой в отношениях с кем-то то, что он никогда не мог построить что-то серьёзное из-за постоянного чувства, что он готов влюбиться до конца жизни, посвятить себя лишь одному человеку. Это действительно было проблемой, ведь на самом деле никому такой щедрый подарок был не нужен. И со временем это начало блокировать его эмоции и чувства, но на самом деле было лишь страхом открыться, от чего начать с кем-то отношения становилось всё сложнее, а любые свидания стали мимолётны и слишком коротки, чтобы он позволил себе упасть в это с головой, довериться кому-то, рассказать больше о себе и своей работе. Сейчас он пытался открыться Тэхёну чуть больше, надеясь, что это всё не фарс и не игра.

Сдержав тысячи слов, которые хотели вырваться, Чонгук лишь погладил густые волосы парня, ответив, пока тот не расплакался:

– Я подожду. Вдруг что-то изменится.

– Но ты просишь у меня невозможное... Я даже не представляю, как начать дома разговор об этом.

– Я не прошу и не настаиваю. Это просто мысль. Я лишь хотел сказать тебе, что хотел бы этого, и если вдруг у тебя получится вырваться из дома, то я буду тебе рад. Всегда буду рад, что бы ни случилось. И если кто-то обидит тебя, то тебе будет, где и с кем спрятаться ото всех.

Тэхён всё прижимался, словно ему было до невозможного мало этого человека. Лишь легонько прикоснувшись губами к губам напротив, начал шептать:

– Ты такой милый, безумно милый... – ему самому становилось как-то грустно, поэтому он попытался сказать хоть что-то более весёлое, чтобы не портить Гуку настроение своим нытьём: – Ты выглядишь таким милым и спокойным, но я-то знаю, что ты тот ещё богатенький засранец.

Гук засмеялся:

– А ты выглядишь, как богатенький засранец, а на самом деле очень милый. Идём.

– Куда? Не останемся тут? Я думал, ты сейчас затеешь уборку, а я буду главным помощником.

– Нет, идём.

Чем чаще Тэхён заглядывал в глаза и чем крепче обнимал, тем больше Чонгука вело к самой пропасти, и он понимал, что любил бы этого парня, даже если бы стал другим человеком спустя годы, как это обычно бывает, что люди меняются, и обожал бы своего Тэ-Тэ, где бы они ни были и что бы ни случилось.

Почувствовав, что Тэхён расслабился, Чонгук сел за руль сам. Они проехали чуть дальше вдоль улицы, завернув на узкие тропинки. Земля была сухой, от неё вздымалась рыжая туча пыли, и Тэхён закрыл окошко, покосившись на светлую сумку, что лежала на заднем сидении.

– Я был здесь утром.

– Когда ты всё успел? – Тэхён покачнулся, когда Гук остановил машину вблизи озера.

– Я плохо спал, рано проснулся.

Выбравшись из машины, Тэхён глубоко вдохнул, чувствуя густой сладкий цветочный запах и прохладу воды в воздухе. Вдоль берега среди высокой травы и лёгких бабочек было так много цветов, что в них можно было утонуть.

– Я здесь никогда не был.

– Ты совсем не знаешь город, хоть и местный... – Гук улыбнулся, достав сумку и поманив Тэхёна за собой.

– Я не люблю гулять, потому и не знаю, а тем более не знаю эту часть города. Мне нравилось только в компании друзей, хотя на самом деле это жутко утомляет.

Гук расстелил одеяло там, где не было цветков, чтобы не задеть их и не вытоптать. Тэхён тут же упал коленями на одеяло, чтобы заглянуть, что осталось в сумке.

– Просто вино и еда, – Чон улыбнулся.

Когда они только познакомились, то Чонгук даже не представлял, чем можно удивить такого избалованного мальчика, но Тэхён светился от счастья из-за любой мелочи, что могла связать их двоих чуть крепче.

Здесь солнце было не палящим, оно вовсе не мешало и не обжигало кожу, позволяя не опьянеть от нескольких глотков красного вина, но Чон пьянел вовсе не от выпивки, а от того, каким горьким шоколадным цветом переливались волосы Тэхёна и какими горячими были губы, что, казалось, никак не насытятся долгими поцелуями. Он влюбился, как только Тэхён поднял на него взгляд, стоя за углом под моросящим дождём и растерянно сжимая коробочку с украшением в руках. И влюбился снова, когда тот упал в цветочную клумбу, испортив сад друга. И ещё несколько тысяч раз после, стоило лишь подумать о Тэхёне.

– Ты умеешь плавать? – Чонгук разорвал поцелуй, что начал превращаться из нежного в пошлый.

– Немного. Не знаю, – Тэхён сел рядом, чуть навалившись плечом на парня, и сделал глоток вина из горла бутылки.

– Идём.

– О нет.

Тэхён засмеялся, когда Чонгук схватил его под руки, подняв на ноги, и повёл за собой к воде. Это место у озера казалось таким уютным и одиноким, что Тэ, не стесняясь, снимал рубашку и ботинки, бросая те в траву, пока не добрался к берегу. Он не упустил возможности стянуть рубашку Чонгука и распустить руки, пока расстёгивал его чёрные брюки.

– В озере ведь не глубоко?

– Нет, по шею разве что, – Чон, оставшись лишь в белье, продолжал тянуть парня за собой.

Шипя сквозь зубы от холода, Тэхён пытался вспомнить, когда купался в последний раз, и было это как-то уж очень давно. С трудом привыкнув к холодной воде, он обнял Гука за шею, когда маленькие лёгкие волны уже коснулись плеч, и оттолкнулся ногами от дна, тут же почувствовав, как крепко его обняли за талию. Тэхён целовал нагретую под солнцем макушку, едва сдерживаясь, чтобы не укусить Чонгука за щёку или ухо, просто так сильно хотелось зацеловать до ярких звёзд перед глазами.

– Я соскучился.

– Я с тобой, – Чон чуть поднял голову, чтобы Тэхён целовал губы.

– Мало... Если бы меня чаще выпускали из дома... Мне так жаль, что я вёл себя, как дурак, и в итоге весь дом пытается следить за каждым моим шагом.

– Если бы ты не вёл себя, как дурак, то мы бы не встретились.

Тэхён поджал губы, рисуя узоры мокрыми пальцами по ключицам Гука, и тот ослабил объятия, от чего Тэ опустился в воду по самые плечи.

– А если бы мы встретились при других обстоятельствах, то я бы понравился тебе?

– Так много «если», Тэхён... Не забивай голову глупостями. Я уже есть у тебя, я твой, – Гук аккуратно убрал прядь волос с глаз парня, но, задумавшись, переспросил: – А кто вообще сказал, что ты понравился мне именно тогда, когда был почти без сознания, падал посреди улицы и распускал руки?

– Хам... – Тэхён наигранно фыркнул. – А когда?

– Кажется, когда нашёл меня. Выглядел таким невинным.

– Я...

«...люблю тебя», – сто раз прокрутив эти слова в голове, Тэ так и не смог набраться смелости их сказать.

Они никак не могли насытиться теми историями, что стали для них общими, и могли по сто раз вспомнить то, как познакомились и как прятались ото всех, чтобы хотя бы поцеловаться.

– Что? Ты?

Тэхёну казалось, что он сейчас умрёт в крепких руках Гука, и слова так трудно давались. Отрицательно покачав головой, парень лишь улыбнулся, но Чон почувствовал, как громко забилось сердце его Тэ-Тэ, словно ещё мгновение и выскочит из груди.

Хороших и верных людей на самом деле было так мало. Чон мог доверить кому-то дела, но никому не смел доверить своё сердце. И сейчас, когда рядом был человек, который сиял от самой лёгкой улыбки и самого нежного прикосновения, Чонгук понимал, что именно в эти тёмные глаза он может смотреть подолгу, не отводя взгляд, болтовню именно этого парня можно слушать, не отвлекаясь. Тэхён казался лучшим подарком не просто судьбы, а самих небес, ему хотелось доверять, за него хотелось ухватиться, чтобы не потерять. Впервые в жизни чувствовалось, что рядом тот, кто будет дорожить тобой так же сильно, как и ты. Тэхён казался родным, единственным, кому можно верить, и не только потому, что между ними расцвела тайна их отношений, а из-за того, что эту тайну не было страшно разделить именно с ним.

– Только не отходи от меня, – Тэхён провёл пальцами ног по дну, чувствуя какие-то камушки и водоросли. – Я не умею плавать.

– Совсем не умеешь? – Гук засмеялся. – Всё настолько плохо?

– Да. Полагаю, что да-а, – парень тяжело выдохнул, почувствовав, что Гук не просто так опустил руку под воду.

Было то, что Чонгук особенно обожал – голос Тэхёна, когда тот был чересчур податлив. Слушая, как сбивалось дыхание парня, Чону казалось, что тот не удержится на ногах и опустится под воду, если двигать рукой чуть быстрее.

После первой встречи, вернувшись домой в постель, Чонгук подумал, что, наверное, любить такого парня сущий кошмар, что такой человек уничтожит разум и сердце.

– Быстрее?

– Да, – Тэхён прищурился то ли от солнца, то ли от дрожи, что прошла по телу, стоило ветерку коснуться спины, а пальцам Гука сжать покрепче его возбуждение.

Так же опустив руку под воду, Тэхён прильнул чуть ближе, чтобы прижаться губами к губам Гука. Он был тем, кто научился заглядывать в глаза в такие смущающие моменты, и его взгляд заставлял Чонгука забывать дышать.

– Знаешь, что я хочу? – Тэ прошипел сквозь зубы, чувствуя, как бесстыдно быстро он готов кончить.

– Что?

– В кондитерскую. Там было печенье в форме рыбок.

– Ох, заткнись, – Гук засмеялся, одной рукой придерживая Тэхёна за талию, потому что почувствовал, что тот начал опускаться чуть ниже.

Так нравилось, как Чон брал инициативу, и хотелось растаять в его объятиях. И как бы Тэхён ни старался сдержать чувства, но всё равно не выдержал, понимая, что уже на грани. Оба пытались выучить друг друга, как можно лучше, и за всё время хватило лишь жалкой сотни вопросов, чтобы наверняка убедиться, какой именно поцелуй в шею заставит ноги подкоситься и какое прикосновение кончиками пальцев вдоль шеи вызовет мурашки по телу.

Тэхён продолжал смотреть в глаза, когда дыхание стало тяжёлым, а плечи начали подрагивать. Его стон заставлял Гука вспомнить все предыдущие стоны и всхлипы, которые повезло услышать, когда Тэ был на грани. И следом за ним Чонгук простонал так же, начав отрывисто целовать пухлые губы напротив. Оба подумали о том, что это только что стало у них самым быстрым разом из всех.

– Теряем форму?

– М-м, нет, – Гук засмеялся, пытаясь отдышаться, – наоборот. Хорошо знаем друг друга.

Смех Тэхёна был таким заразительным. Чонгук мог поклясться, что давно забыл, что такое смех вообще, он разучился смеяться, безразличее давно съедало его кости, но стоило этому парню ворваться в его жизнь, став самой лучшей и большой радостью, как Чон ожил.

После нескольких неудачных попыток Тэхёна проплыть хоть немного самому и без помощи, чтобы Чон не придерживал его за талию, оба поняли, что затея безнадёжна. И после, наблюдая, как Тэ собирал свою одежду, что утонула в густых цветах, Чонгук готов был сказать то, что почти срывалось с языка, но застревало в горле. Он вдохнул, готовый признаться, когда Тэхён, обняв кучку своих вещей, обернулся, чтобы выпалить:

– Чёрт, прости, мне пора домой. Я забыл, что должен был встретить маму. Прости, пожалуйста.

– Ничего, хороший. Идём, – Гук кивнул, думая, что ничего страшного, что не удалось сказать лишь несколько важных слов сейчас, ведь у них ещё полно времени.

Тэхён едва успел обсохнуть, когда надел одежду, и забрался в машину, ожидая, когда Гук сядет рядом.

– Мне жаль, – Тэ начал волноваться, его голос звучал подавленно, – давай тогда завтра вернёмся сюда?

– Конечно. Не переживай, всё хорошо.

Тэ кивнул. Он так сильно не хотел домой, а сам мог обдумывать лишь тот худой сценарий, что Чонгук мог бы найти себе другого соседа в квартиру. Дом, что трещал по швам от денег и роскоши, сладких ароматов и дорогой еды вовсе не привлекал больше.

Оба молчали, прокручивая в голове признания в любви, которые почему-то давались так трудно, хоть и оба чувствовали друг от друга ту любовь, о которой страшно даже мечтать. Высадив Гука возле его нового дома, Тэхён, сокрушаясь изнутри от того, что его фальшивая семья портила этот вечер с чем-то настоящим и ценным, вернулся домой. И Чон, некоторые время смотря вслед дорогой машине, подумал о том, а смог ли бы он сам стать Тэхёну настоящим домом, куда хотелось бы спешить?

Открыв дверь пустой квартиры, где успел задержаться сладкий аромат Тэхёна, Чону показалось, что парень скоро вернётся, и они смогут расстелить постель, чтобы лечь спать, обнимая друг друга. Чонгук понял, что где бы он ни был, ему всё равно будет одиноко и пусто, если рядом нет его Тэ-Тэ.

Дождавшись позднего вечера, зная из рассказов, когда семья Тэхёна ложится спать, Чонгук выволок велосипед на улицу, чтобы поскорее доехать к особняку. Он знал, с какой стороны дома комната Тэхёна, потому что парень так же часто об этом говорил, восхищаясь фруктовым садом и беседкой напротив окна. Перелезть через ограждение оказалось проще, чем ожидалось, и Гук, чувствуя, что вот-вот и выплюнет сердце от волнения, подобрался к окну, которое посчитал нужным. Стоило лишь раз стукнуть пальцем по стеклу, как Тэхён распахнул окно, в немом шоке уставившись на Чонгука.

– Дурак! – он схватил нежданного гостя за плечи, почти перевалившись через широкий подоконник, и потянул на себя.

И только после того, как Чонгук оказался в комнате, Тэхён, поправив на себе шёлковую чёрную пижаму, в спешке снял все вазоны с подоконника, чтобы поставить на пол, и зашторил окно, а после бросился к двери, чтобы щёлкнуть замком.

– Я люблю тебя, – Чон обнял испуганного парня, от которого так приятно и сладко разило чем-то новым и цветочным после ванны. – Так сильно люблю, что мне нечем дышать, когда тебя нет рядом.

Услышав такие слова впервые в жизни, Тэхён растерялся, а слёзы невольно зацепились за его густые ресницы.

– Милый, я...

«...люблю тебя», – Тэ испугался сам себя, понимая, что эти слова снова застряли где-то в груди.

А Чонгук, не собиравшийся замолчать, продолжил, лишь крепче обнимая:

– Позволь мне любить тебя всю свою жизнь. Я могу любить тебя всю жизнь, клянусь.

На самом деле он боялся услышать: «Нет, ты не сможешь. И зачем мне твоя любовь на всю жизнь, если я сам не люблю тебя и не уверен, что смог бы полюбить так же надолго?»

Но Тэхён был влюблён так же сильно и так же искренне. Вдохнув поглубже, шепотом он медленно произнёс, чувствуя, как горячие слёзы опаляют щёки:

– Я тоже хочу любить тебя всю жизнь. Можно мне тоже?

Чонгук целовал его скулы, чувствуя солёные слёзы, и сам Тэхён даже не представлял, что подобные слова сотворят с ним такое, что он будет не в силах очнуться и держать свою грусть, что накопилась за долгие годы, в кулаке.

Тэхён хотел запомнить этот момент и эти слова.

Что-то шуршало за поясом Гука, пришлось переспросить:

– Что это?

– Ох, прости, я успел забыть, как только оказался здесь. Печенье, которое ты хотел.

– Я люблю тебя, – парень смотрел в глаза Гука, который ждал эту фразу, как лучика света, словно потерявшийся в темноте ребёнок. – Останься здесь. Пожалуйста. Не уходи сейчас.

Тихие слова запутывались в поцелуях и в полумраке комнаты, в которую никогда прежде не ступал любимый человек. Все дурные воспоминания, что копились в этих стенах, разом стёрлись, стоило Чонгуку лишь оказаться рядом и обнять покрепче. Тэхён затащил его в постель под одеяло, ведь этот дом даже летом был таким холодным, прижавшись, чтобы уткнуться носом в горячую шею.

– Иногда мне кажется, что я проснусь, а ты окажешься лишь сном.

– Будешь плакать, если меня не будет? – Тэхён наконец-то смог сдержать слёзы, что так норовили превратиться в истерику у ног Чонгука.

– Буду.

– Ох, чёрт, плевать... Бери меня, возьми меня здесь, – он вытер лицо, поджав губы, и тут же прижался крепче, обняв за шею.

– Нет, – Чонгук засмеялся, – нет, тебе ведь будет больно. Остынь. Отдохни от меня несколько дней.

– Как я могу остыть, когда ты такой милый и говоришь такие милые вещи? Ты сам меня будоражишь такими фразами. Не отказывайся от меня теперь.

Чонгук, широко улыбаясь, отрицательно покачал головой, понимая, что Тэхён пытается сделать так, чтобы тишина комнаты не стала давящей, а сам Тэ упал в мысль, что он хотел бы, чтобы так было каждую ночь – лишь бы Чон был рядом. Такой тёплый, нежный и влюблённый. Тэхён боялся, что коротких встреч будет мало, что они упустят друг друга, если так будет продолжаться годами.

Страх ворвался в голову так же внезапно.

Это было самое отвратительное чувство, которое Тэхёну пришлось испытать, с которым невозможно было бороться. Это был страх, что вот сейчас он бросит дом, пойдёт к Гуку, а после они расстанутся, и нужно будет как-то вернуться к родным, а вернуться будет некуда. Если Тэхён в самом деле опозорится, будет брошен, то у него ничего не останется, его не примут обратно, оставят без денег. Это так злило. Тэхён впервые в жизни готов был любить и готов был кому-то довериться, но страх остаться одному в этом запутанном и сложном мире был достаточно сильным с самого детства, от чего он не мог расслабиться и почувствовать всю любовь, что ему отдавали и что копилась в нём самом.

Чонгук словно чувствовал волнение, которое охватило Тэ. Он взял за руку, начав целовать бледные холодные пальцы поочерёдно, пока те не начали дрожать от чувства, что ломало рёбра изнутри.

Взглянув в глаза Гука, волосы которого так забавно растрепались на подушке, Тэхён очнулся. Он хотел жить с ним, хотел быть рядом и обнимать, когда захочется. Тэхён знал, что Чонгук уйдёт ближе к утру, и знал, что он сам ближе к обеду дождётся Хонга, чтобы начать разговор, который может стоить ему жизни. Понимание, что готов пожертвовать всем ради того, чтобы чаще быть с человеком, который перед сном целует твои руки, заставляло парня чувствовать не просто влюблённость и не просто любовь, а нечто бесконечное и обжигающее, словно они должны были встретиться, влюбиться и умереть друг за друга давным-давно, но разминулись в толпе. Это расцветало в груди самыми яркими и сладкими цветами, становясь тем, что граничило с безумием.

Успев подумать лишь о том, что придётся потратить несколько месяцев на то, чтобы подготовить всех в доме, чтобы его не вернули в эти стены с полицией, Тэхён закрыл глаза, когда поцелуи Гука легонько добрались к его губам.

– Почему ты так напуган? Так дрожишь.

– Я не напуган, – Тэхён мотнул головой, словно это помогло бы избавиться от дурных мыслей, но слёзы снова вернулись. – Я люблю тебя.

– И я люблю тебя.