DMoB | Dollhouse made of blood (RU)

12. D.

Alec Benjamin – Let Me Down Slowly (Eastern Odyssey Remix)

Услышав ключ в дверном замке, Чимин напряжённо замер. Он действительно несколько часов стоял смирно, боясь сдвинуться с места. И оказалось, что не так уж просто даже кукле выстоять ровно на ногах длительное время. Почувствовав усталость, Чимин уже собирался выбраться и хотя бы немного посидеть на кровати, но в дверь кто-то ломился.

Когда приходил Юнги, то Чимин, если не спал, спешил встретить мастера, томясь и сгорая от нетерпения у самого порога, пока тот копошился ключами в замке, напевая что-то под нос. Он знал, что мужчина открывает дверь резко и после громко бросает цепочку с ключами на кухне. Но сейчас дверь открылась тихо и металл не звякнул об тот самый стол. Парень вжался в угол и совсем притих.

Шаги были тихими и медленными. Чимин прислушивался, как открылась дверь в ванную, а через минуту – в комнату. Кто-то оказался совсем близко, а после попытался заглянуть внутрь шкафа, но тот был закрыт на ключ. Чимин почувствовал вибрацию, ведь шкаф неслабо затрясло. С минуту что-то шуршало, а после дверцы громко и резко распахнулись. Чья-то рука шарилась среди пальто и рубашек, а после ладонь ударилась об заднюю стенку шкафа. Поняв, что в самом деле кто-то исследует вещи Юнги, Чимина охватила дрожь. Он понимал, что его и чужака сейчас разделяла лишь тонкая задняя стенка шкафа, за которым стоял сам Чимин, вжавшись в угол.

Дрожь была такой сильной, что парень едва не выдал себя, когда руки содрогнулись и ударились о стену. Холодный страх охватил тело, Чимин не понимал, что с ним происходит. Казалось, ещё мгновение – уснёт или потеряет сознание.

Когда шум совсем рядом прекратился, то далее было слышно, как этот кто-то разбирался с замками ящиков в столе. Чимин почувствовал, что с ним действительно что-то не так. Пытаясь оставаться в сознании, он цеплялся пальцами за стену. Когда шаги прекратились и входная дверь закрылась, снова послышался ключ в замке, то парень выбрался, сполз по боковой стенке шкафа и упал на пол.

Юнги вернулся так быстро, как только смог. Когда мужчина открывал квартиру, то ничего необычного не заметил – всё было, как и прежде. Он переступил порог, бросил ключи на стол, скинул пальто на стул на кухне, и тихо позвал:

– Чимин?

В ответ тишина.

Заглянув в комнату, мастер увидел, что кукла неподвижно лежит на полу. Внутри похолодело. Юнги весь вечер сдерживал панику и волнение, но сейчас они вырвались наружу, он потерял осторожность, громко вскрикнув:

– Чимин, ты спишь?!

Самый нелогичный вопрос из всех, которые могли бы прозвучать, ведь кукольный юноша не ответил бы в любом случае, даже не проснулся бы от крика.

Попытавшись поднять куклу с пола, Юнги обнаружил, что руки Чимина тёплые, а грудь горячая. Поняв, что случилось, он подхватил парня на руки и отнёс в ванную, где нет окон и лампа ярче светит, а затем мгновенно принёс с комнаты инструменты.

– Мой милый, извини... Извини, – повторял раз разом мужчина, вскрывая грудь куклы.

Чтобы всё исправить понадобилось несколько часов. Юнги не мог понять причину, почему вдруг всё влитое горючее в куклу, начало гонять по телу с такой силой, что одна из трубок внутри не выдержала давления. Если описывать произошедшее на человеческом организме, то ситуация походила на инфаркт.

Проверив всё, Юнги снял ключ с шеи, а после принялся к уже привычному ритуалу, и Чимин проснулся спустя пятнадцать минут, как и всегда. Вот только очнулся он так, словно в первый раз. Широко распахнув глаза и почти подскочив с места, парень выглядел растерянным. С перепуга и от расфокусированного спросонья зрения тот не признал своего мастера, от чего звонко зарядил ему по лицу пощечину.

Удар получился сильным и звонким. В ушах Юнги это отразилось, словно эту пощечину услышали за километр от него.

– Тише, ты чего? Это я. Всё хорошо. Всё хорошо, успокойся, – Юнги уронил с колен ящик с инструментами и схватил Чимина за руки. – Милый, это я!

Шум от инструментов, что разлетелись по полу, эхом отразился от голых бледных стен. Чимин едва мог прийти в себя. Долго не понимая, кто так резко схватил его, парень бился и вырывался. Юнги действительно пришлось постараться, чтобы прижать куклу к себе.

– Да погоди ты! Чимин!

Когда тот перестал дёргаться, то мастер тут же слегка резковато взял лицо Чимина в ладони и принялся коротко и часто целовать. Наконец-то поняв, что рядом не чужой человек, парень успокоился и крепко обнял Юнги дрожащими руками, прижался так сильно, что мужчина удивился, сколько силы в таком хрупком теле.

– Всё уже хорошо, мне просто пришлось немножко тебя подлечить. Но такого больше не случится, – Юнги шептал ему на ухо, словно извиняясь за ранее резкий испуганный тон.

– Нет-нет, погоди. Мне всё равно, – парень на мгновение замер, задумавшись, не приснилось ли ему то, что происходило в комнате. – Кажется, кто-то был здесь. Рылся в шкафу и в столе. Я слышал, как кто-то вошёл.

Юнги тут же поднялся на ноги, оставив парня сидеть на полу. Проверив ящики в столе в спальне, оказалось, что те в самом деле не закрыты на ключ. Пропала папка с чертежами куклы. Но лишь первая папка, где был нарисован скелет Чимина и описаны ещё несколько кукол с работы. Вторая основная, где были описаны механизмы, была спрятана под пол вместе с пистолетом, и это всё оказалось на месте. Юнги выдохнул, хоть и радоваться было нечему. Проверив шкаф, даже не удивился, что тот закрыт на замок. Как открыли, то так и закрыли. Этот «кто-то» умел открывать замки.

Чимин стоял возле двери на дрожащих ногах и смотрел в упор, ожидая, что скажет мастер.

– Милый, всё нормально. Это лишь вор. Взял деньги. Хорошо, что я успел сегодня заплатить за квартиру.

– Разве нормально?

– Всё нормально, – Юнги в несколько шагов оказался возле парня, обняв со всей силы прохладное дрожащее тельце.

Соврав сейчас, чтобы Чимин не волновался, мужчина лишь оттягивал жуткую правду. Но пока у него не было идей, ведь всё происходило слишком быстро. Понимая, что придётся всё же поговорить с Ким Намджуном и попытаться сделать для него куклу, Юнги едва сдерживал панику, которая затмевала взор.

Ночь была напряжённой и длилась бесконечно долго. Чимин не отлипал ни на секунду, пока Юнги допивал вино на кухне и был не в силах много говорить. Пришлось зажечь маленькую настольную лампу в ванной и приоткрыть дверь, чтобы создать себе иллюзию безопасности, потому что в полной темноте не хотелось сидеть.

Парень вёл себя иначе, чем обычно. Мастер даже испугался, всё ли нормально починил. Чимин то медленно забирался руками под рубашку, то буквально лез на руки, как кот. Юнги долго был не в настроении как-либо реагировать, но тот оказался настырнее.

– Ты в порядке?

– Да, – Чимин кивнул и сполз со своего стула на пол, опустив голову на колени Юнги, он оказался почти под столом, напоминая голодного домашнего зверька.

За свою прошлую жизнь Чимин успел усвоить всего несколько вещей о мужчинах. Первое – мужчина хочет, чтобы его называли не всегда по имени, будь это слово «мастер», как он звал Хосока, или будь это слово «Хозяин», как он называл своего второго владельца. Эти простые слова превращали людей рядом с ним в кого-то более сильного, чем просто человек с именем. Второе – а может, Хосок действительно был прав и будет достаточно лечь под мужчину, чтобы он охранял тебя чуточку лучше и любил тебя чуточку больше, может, тогда он тебя никогда не обидит?

Он не мог называть Юнги хозяином, потому что это напоминало о садисте. И не мог так уж часто называть его мастером, потому что это напоминало о Хосоке и о том, чем набито собственное нутро. Единственное, что приходило парню на ум, это шутливое «папочка», что однажды выдал Тэхён.

Чимин хотел жить.

И так испугался чужого человека.

Он хотел пожить ещё немного и ещё немного почувствовать прикосновения и крепкие поцелуи. Что-то эгоистичное и жадное мелькало в его глазах – он хотел быть с Юнги чуть дольше, чем им отведено судьбой. Но если кто-то другой возьмёт его к себе – Чимин больше не вернётся, как он вернулся к Хосоку. Он больше не рискнёт жизнью дорогого человека. Потому что жизнь куклы на самом деле ничего не значит. Чимин знал это, как никто другой.

– Папочка...

Юнги едва не выпустил бокал из руки. Он опустил голову, встретившись взглядом с Чимином, который опустил подбородок на его правое колено.

– Чимин, пожалуйста, не говори так, – Юнги провёл пальцами по щеке парня. – И не сиди на полу, ты же испачкаешься.

Заметно напившись за вечер, мужчина думал, что вовсе и не был пьян, лишь голова болела и хотелось спать. Пытаясь не уснуть, он перебирал пряди волос куклы. Представив, как жалко эта вся картина выглядит со стороны, сердце мастера сжалось, как тугой узел. Но даже перебирание между пальцами густых прядей не пригвоздило куклу – Чимин всё ещё не мог усидеть на месте, он резко встал на ноги. Юнги не мог больше выносить то, как тот мается, и притянул парня к себе, усадив на колени, а тот тут же прижался и почти обнял Юнги ногами за талию, насколько это позволяло неустойчивое кресло.

– Аккуратнее. Иначе упадём.

Всматриваясь в глаза друг друга, оба замерли. Мастер смотрел на свой труд хмельным взглядом – эти дрожащие ресницы, тонкие брови и художественный разрез глаз. Его так просто сломать, этого мальчика... Любая мелочь, малейший испуг – он упадёт замертво, хотя на самом деле действительно сломанным был Юнги. Чимин смотрел в упор, всё ещё выглядел ошарашенным и поджимал губы, как обычно это делал, когда ему было неловко. Этот взгляд едва можно было выдержать секунду, но точно не минуту, поэтому мастер, не зная что сказать, мягко улыбнулся. Чимин легонько прижался губами к этой улыбке напротив, а спустя несколько секунд отстранился и спросил:

– А ты что чувствуешь?

Он впервые поцеловал первым.

– Я? – Юнги заметно повеселел, услышав вопрос. – Чувствую, что тебе невыносимо скучно. И чувствую, что ещё минута и не буду чувствовать свои ноги.

Чимин засмеялся:

– А что ещё?

– Ты хочешь услышать что-то определённое? – он был достаточно пьян, чтобы вступать в любую конфронтацию.

Чимин прищурился, слегка улыбнувшись, и ответил:

– Нет.

– Спроси прямо – тогда я отвечу. За столько времени я научился понимать, когда ты хитришь.

– Хорошо. Чем мой поцелуй отличается от поцелуя человека? – Чимин приблизился вплотную, прижался всем телом и выдыхал слова прямо в потрескавшиеся от холодного ветра губы.

Юнги пробрало до самых костей. Совсем слабый и лёгкий, как пёрышко, свет из ванной обтекал аккуратные контуры лица Чимина, его глаза казались туманными и такими же пьяными, как у самого Юнги.

– Ничем, мой маленький, – Юнги не успел засмеяться, как Чимин снова прижался губами к его губам в настолько лёгком, что даже щекотном, поцелуе.

– Папочка, – на этот раз от парня это прозвучало томно и скуляще.

Было слышно, как сбивалось дыхание Чимина, а его пальцы больно впивались где-то между рёбер. Юнги стало так жарко, что он совсем забылся. Его тело реагировало быстрее, чем успевала работать голова, ведь всё же он был мужчиной. Стул пошатнулся, когда Чимин углубил поцелуй, и оба почти свалились на пол, но Юнги успел удержать равновесие, подскочив на ноги. Чимин напротив не смог удержаться в его руках и утянул мужчину за собой, упав спиной на стол.

– Ты...

– Я в порядке, – перебил Чимин, хоть и Юнги намеревался сказать совсем не то.

Парень потянулся за очередным поцелуем, обвив шею Юнги, чтобы проще было приподняться. Заметно возбудившись, мужчина уже собирался успокоить куклу и отправить в кровать, как делал это ранее, но Чимин вдруг опустил пальчики прямо к поясу на его брюках.

– Нет, – Юнги, опешив, тут же схватил того за руки.

– Почему?

Этот вопрос вызвал в голове мастера какой-то взрыв, на мгновение мужчина буквально сломался и замер с открытым ртом, не зная, что ответить. Воспользовавшись замешательством, Чимин продолжил начатое.

– Нет же, – Юнги снова с трудом перехватил руки парня.

Чимин попытался увильнуть, он сполз со стола, чтобы отойти на несколько шагов и вырваться из крепкой хватки. В попытке справиться с настырным парнем, Юнги и не заметил, как пригвоздил того к стенке, всё так же удерживая за запястья.

– Почему? – повторил Чимин, явно довольный тем, что оказался прижат.

– Ты не должен делать этого. И вообще не должен делать ничего грязного.

От последнего слова кукольный юноша на мгновение замер и попытался дотянуться до поцелуя.

«Боже мой, даже не думай. Нам ещё жить под одной крышей», – даже мысли Юнги были с резкой интонацией.

Чимин смотрел в его глаза и видел в них целую бурю, горячий огненный ураган. Это всё было в голове Чимина: поцелуи, объятия, любая близость. Он понятия не имел, почему его создали именно таким, но чем резче был тон Юнги и чем крепче тот впечатывал его в стену, тем больше что-то внутри разгоралось, заставляя тело поддаваться и жадно цепляться за мужчину напротив. Парень помнил слова Хосока: «Он должен знать, что тебе тоже приятно. Или неприятно».

– Грязного, – медленно повторил Чимин и просунул колено между ног мастера, а тот даже знать не хотел, где его мальчик набрался таких трюков. – Всё будет честно. Ты просто целуй меня крепче.

– Чимин, ты не должен ничего такого делать.

Невольно вспоминая, с каким стыдом он реставрировал часть куклы ниже пояса, Юнги снова впал в ступор. Он точно знал, что Чимина создали для сексуальных утех, повторив анатомию мужчины. Но ещё лучше Юнги, казалось, знал то, что Чимину физический контакт не принесёт удовольствия, как живому человеку. Хоть тот и стонал от поцелуев и что-то да пытался объяснить в записке, но мастер был уверен на все сто, что отыметь куклу... Это плохая, даже худшая, идея – перехочется, оставь куклу в покое, придурок.

Чувствуя, что тесно в штанах лишь ему одному, мастер мысленно хмыкнул, оставшись довольным, ведь это значило – одной проблемой меньше и можно смело гнать Чимина спать.

«Ладно, всё проще, чем думалось. Или не проще?» – Юнги снова выпадал из пространства в свои размышления.

Чимин словно и не услышал протест, он потянулся за поцелуем, но Юнги отвернул голову. Спустя мгновение, снова взглянув в глаза Чимина, даже в полумраке было заметно, что тот растерян.

– Ты чего? Мой Минни, всё ведь хорошо, – Юнги физически не выносил грустное лицо кукольного. – Я не уворачиваюсь от тебя, – он медленно поцеловал губы куклы, пытаясь таким образом извиниться. – Смотри, я буду целовать тебя, сколько захочешь, только не делай глупостей.

На мгновение он снова забылся, начав волноваться, а не расцветут ли на утро на кистях рук Чимина синяки от его случайной грубости. Такой медленный и нежный поцелуй немного успокоил парня, оба перестали быть резкими, поцелуй действительно стал мягче и глубже. Алкоголь снова ударил в голову лишь потому, что мужчина выполнил несколько упражнений в попытках успокоить парня, от чего лишний раз разогнал кровь по телу. Возбуждение брало своё, от чего Юнги невольно крепче прижал парня к стене, но руки не отпускал. Уже зная, что кукле до дрожи нравятся поцелуи, мастер в самом деле только и искал момент, чтобы как следует наиграться. Вот только не ожидал, что Чимин вдруг сам начнёт ластиться.

Мысленно Юнги пообещал сам себе, что руки кукле перебьёт за подобные выходки, но поцелуй не прервал, войдя во вкус от того, как Чимин вздрагивал и тяжело дышал. Чем больше Чимин прижимался и отдавался, тем больше Юнги утопал в этом, опускаясь поцелуями к шее и ключицам. Мысленно, как и в прошлый раз, мужчина убеждал себя, что всё это лишь эксперимента ради, лишь забава перед сном. Парень так поддавался, так скулил и так просился, словно сгорал от желания. Юнги не был уверен, хотел ли его ласк кто-либо в жизни так, как это делал Чимин. Малейшее прикосновение губами к мочке уха, и парень вздрагивал всем телом, а чем крепче его вжимали в стену, тем громче становились протяжные стоны, сегодня он не стеснялся и не кусал губы, пытаясь унять дрожь. Юнги наступал на воображаемую черту, что удерживала его от того, чтобы раздеть парня и отыметь прямо на кухонном столе.

Чимин словно читал мысли, он тихо шептал:

– Кто-то хотел тебя так же сильно, как я? – голос был таким стонущим, что у Юнги едва не кружилась голова от этого. – Кто-то хотел лечь под тебя так же сильно?

Чтобы расстегнуть рубашку парня, нужно было отпустить его руки. Юнги ответил, проигнорировав сказанное куклой:

– Не двигайся. Я вдоволь порадую тебя поцелуями, только не смей руки распускать.

Чимин кивнул, и мужчина начал медленно расстёгивать пуговицу за пуговицей. Не так давно он мечтал лишь услышать голос, а сейчас раздевал, играя во взрослые игры со взрослой игрушкой. Внутри всё горело и ныло, но вот так просто утолить свою жажду и трахнуть куклу Юнги не мог. В данный момент он считал, что ещё не докатился до такого, да и нужно считаться с чувствами Чимина, не переступая грань своих забав. И как бы сладко ни шептал парень, и как бы терпко и маняще ни ощущался вкус его цветочных духов на языке, Юнги пытался не сорваться.

Тот, как и ожидалось, не желал слушаться, и не прошло минуты, как Чимин принялся так же расстёгивать рубашку Юнги, словно взяв пример. Почувствовав ещё слегка прохладные пальцы на коже, он собрался спорить:

– И что же мне с тобой делать?

Чимин, недолго думая, снова опустил руки ниже и ответил:

– Что захочешь.

Несколько секунд – тяжёлый ремень громко упал на пол. Юнги, увлечённый изгибом шеи куклы, даже не понял, как Чимин успел добраться до его штанов.

– Клянусь, сейчас этот ремень будет вокруг твоих рук. Мы же договорились. Нет?

Глаза Чимина округлились, а пухлые губы застыли каким-то несказанный словом.

– Нет, не надо так... – начал ныть Чимин. – Не связывай...

Осознав, что кукольный парень мог воспринять фразу всерьёз, действительно испугаться, Юнги тяжко вздохнул:

– Ты же знаешь, что я бы так всё равно не сделал. Не нужно обижаться. Ты же такой хороший, будь послушным.

– М-м... – Чимин не переставал скулить, цепляясь пальцами за рубашку мастера. – Я послушный. А ты будь моим п...

– Послушный, – перебил и с усмешкой повторил Юнги, почувствовав, как руки куклы снова опустились ниже. – Боже.

– Разреши мне.

Ещё мгновение – прохладные пальцы всё же опустились к ширинке мастера. Чимин поднял взгляд, уставившись на Юнги, а тот замер. Тонкая рука остановилась на ткани, прямо на пульсирующем возбуждении, от чего Юнги протяжно выдохнул.

– И бери меня, сколько захочешь, – продолжал Чимин, а его шёпот был таким медленным, дыхание ломалось возле уха Юнги.

Всё.

Та тонкая грань, та единственная ниточка, что удерживала от сумасшествия, треснула. Сердце мужчины упало так низко, что стыд должен был бы сожрать его полностью.

– Бери меня хоть до утра, – Чимин продолжал говорить, а его рука слегка подрагивала. – Бери меня, пока не усну. Сделай меня живым.

Нет, не этого он хотел, не ради этого он чинил куклу.

Рука Чимина ощутимо задрожала, он слишком боялся быть инициатором, поэтому ждал следующий шаг от мужчины. Юнги с ужасом осознал, что пресекать Чимина больше не хотелось. Но парень застыл, его взгляд забегал по комнате, и не нужно было спрашивать, чтобы понять, что тот не уверен, что нужно делать, и всё ли сделает правильно.

– Минни, – сквозь зубы прошипел Юнги.

Вдруг Чимин понял, в чём дело и в чём задержка. Юнги был вовсе не таким, каким был его второй сумасшедший мужчина. Юнги был чрезмерно заботливым и сдувал с него пылинки. Чимин осознал, что просто упрашивать и разрешать прикоснуться к себе – не то, что тот хотел слышать.

– Я никогда на тебя за это не обижусь, – чуть громче прошептал парень, – я очень хочу этого.

– Милый.

– Мне будет приятно. Я не бесчувственный. Я очень хочу. Я хочу. Клянусь, я хочу.

Юнги лишь на мгновение задумался. Осознание, что Чимин сам выпрашивал, чтобы его взбудоражили и сделали приятно, подогревало кровь в венах. Рубашка парня сползла ему до локтей, она не была расстёгнута до конца, но оголяла гладкие плечи и грудь. Юнги скользнул взглядом от дрожащих влажных губ и к шее, так сильно хотелось, чтобы это тело на утро было в метках, в кровоподтёках и алеющих синяках от засосов.

– Научи меня быть любимым. Ещё никто меня этому не учил.

За несколько минут Чимин сумел надавить на все слабые места Юнги от нежности и до жалости, утопив тем самым в языках пламени и в целом костре из чувств, о которых тот много лет как позабыл.

– Извини, я хочу попробовать, – ответил парень, и если бы мог, то залился бы краской до самых ушей.

Как только тот скользнул пальцем вдоль ширинки, а после запустил руку за резинку трусов и сжал пальцы вокруг члена, Юнги сильнее впечатал парня в стену и впился губами в его шею. Услышав протяжный стон Чимина, Юнги едва мог устоять на ногах. Тот быстрее двигал рукой, совсем неумело и в какие-то моменты даже до боли, но это вовсе не беспокоило. За длительное время без отношений, он уже и сам всё позабыть успел. Пришлось опустить ладонь на руку Чимина, чтобы задать нужный темп.

Услышав сорвавшийся стон Юнги, Чимин заметно смутился и весь сжался, словно лишь сейчас осознал, что происходит. Самому себе на удивление парень вдруг почувствовал, как член увеличился в его руке и стал твёрже. Каждый поцелуй Юнги вызывал в нём нескончаемую бурю эмоций, от чего тот чувствовал себя настоящим. Вот его предназначение. Никакие книги, музыка и развлечения, что придумывал ему мастер, не давали того эффекта и тех чувств, что вспыхнули в тонком тельце сейчас под доброй сотней поцелуев и впервые от такой близости.

Лишь после того, как стон мужчины стал громче, Чимин с трудом вспомнил, к чему всё идёт, и что скоро всё закончится, а его отправят в постель. Но этот голос. Чимин помнил, как впервые очнулся в чужой квартире и как впервые услышал этот голос. Уже тогда каждое слово звучало мягко и с любовью, словно его пробуждения ждали, как воскрешения родного человека. Чимин чувствовал, как с каждым сбившимся вдохом Юнги становился всё ближе, становился его мужчиной и его покровителем.

Чимин не думал о том, что однажды вот раз распусти руки – ты станешь рабом и вечной игрушкой, которую будут использовать и испивать до дна, лишь бы утолить свои звериные инстинкты. Он как наивное дитя думал лишь о том, что так станет хоть немного человеком и будет бесконечно любим. И ему так повезло, что это было именно с Юнги. Чимин знал это.

Насильно влитые ему в голову непристойные знания впервые сбывались на практике, но он не смел опустить взгляд, чтобы увидеть, как его рука под крепкой ладонью двигается вверх-вниз по едва влажному стволу. Чем чаще и сильнее становились поцелуи, тем больше Чимин буквально лез на стену, не зная, как найти выход чувствам. Дрожь становилась такой сильной, что он готов был выть и уворачиваться.

– Сделай что-нибудь, – Чимин действительно умолял. – Мне так хорошо, сделай что-нибудь, пожалуйста... Я больше не могу, сделай что-то.

Ноги дрожали и подкашивались, со стыдом хотелось, чтобы это не заканчивалось.

Впервые испытав подобное, парень убедился, что толком не знает, чего от себя самого ожидать. Ведь ни создатель, ни прошлый владелец не делали с ним ничего подобного.

– Черт, милый... – процедил мужчина.

Что он мог сделать? Что он, чёрт побери, мог сделать, кроме поцелуев?

Брать? Нет, это слишком. В его руках таял самый настоящий Ангел с, как оказалось, грязным ртом и проворными руками. Но это всё ещё Ангел.

– Ты же мой мастер... Пожалуйста...

Юнги напрочь забыл, что рядом вовсе не человек, но слова Чимина вытянули его из иллюзии не хуже тазика холодной воды в лицо.

– Не говори этого.

– Си-ильнее, о-ох... – Чимин рвано стонал, второй рукой хватаясь за загривок мужчины.

– Чёрт, ты меня сейчас с ума сведёшь.

Пытаясь не отвлекаться на душевные терзания и угрызение совести, Юнги сосредоточился лишь на вздохах и дрожи своего мальчика. Сдерживая собственные стоны, чтобы не пропустить ни единого дурманящего всхлипа Чимина, мастер почти задыхался и чувствовал, как пот стекает по шее.

Он убрал ладонь с руки парня из интереса, чтобы узнать реакцию. Тот продолжал плавно водить вдоль члена, надавливая у основания, а после пальцы поднялись чуть выше, остановившись на головке. Второй рукой Чимин легонько упёрся в грудь мужчины, слегка отталкивая. Юнги уже готов был задавать вопросы, но парень взглянул вниз на то, чем он так упорно занимался.

– Ох... – слетело с его губ.

Не в силах разобрать эмоцию парня, Юнги пожалел, что на них из открытой двери ванной падал тусклый свет.

Так. Всё, пора это заканчивать.

– Родной...

Но Чимин не дал договорить, прижав указательный палец к его нижней губе. Вторая рука так и осталась внизу. Проморгавшись, парень продолжил движения, всё ещё выглядя удивлённым. Юнги лишь умилился такой картине и провёл языком вдоль пальца Чимина. Тот тут же отдёрнул пальцы и выгнул шею, прося ещё и ещё поцелуев.

Юнги не мог ему отказать. И никогда не сможет ни в чём отказать.

– Я твой, – Чимин слегка выровнялся в спине и заглянул в глаза напротив, он легонько потёрся кончиком носа о скулу Юнги. – Ты не оставишь меня?

– Чимин.

– Не отдавай меня никому, – он едва сдержал всхлип, хоть и без слёз это было похоже на стон, Юнги так и не смог различить. – Я хочу быть твоим.

Чимин не хотел произносить эти слова, но они вырывались из его рта, словно шипы из тонких роз, раздирая в груди мастера очередную рану. Кукольный был так напуган за этот вечер, что готов был молить об этом, стоя на коленях. Его стоны смешались со всхлипами настолько, что он и сам не понимал, где грань между сладким удовольствием и терпким страхом.

– Я не отдам тебя...

«...ему», – мысленно договорил Юнги.

Непроизвольно ритмично всё вжимал и вжимал тонкое тельце в стену, толкаясь членом в руку парня, словно вот-вот и в самом деле трахнет его прямо здесь. Окончательно потерявшись в скулящих стонах Чимина, Юнги не сдержался, кончив в руку парня.

– Чёрт...

Помалу приходя в себя и всё ещё прижимаясь горячими губами к бледной шее, Юнги надеялся утром не сгореть со стыда. Умом он понимал, что его кукольный весь вечер ластился и напрашивался на поцелуи, и если бы мастер не игнорировал, пытаясь справиться с головной болью, то тот, может, не распустил бы руки аж настолько.

Юнги вытер руку кукле кухонным полотенцем, что лежало совсем рядом, и после бросил то на пол.

– Ложись в кровать.

Чимин с растерянным и провинившимся видом послушно выскользнул из рук мастера, за минуту переоделся в другую рубашку и шумно плюхнулся в кровать, укрывшись с головой тонким одеялом. У Юнги даже не было сил очнуться, он лишь подтянул брюки, пока шёл к кровати, чтобы те не волоклись по полу. Он буквально упал рядом, лениво сняв их и рубашку, бросил вещи куда-то вдаль комнаты.

О сне можно забыть на неделю минимум.

– Ты спрятался от меня, что ли? – Юнги обнял укрытое тельце, пытаясь стянуть одеяло с его лица.

– Нет, – тихо ответил Чимин.

– Я был груб? Почему ты спрятался?

Чимин начал активно копошиться и вырываться из рук, и к концу его безуспешных манипуляций Юнги оказался рядом под одеялом.

– Нет, всё хорошо, – ответил парень, всё же неуверенно забираясь под бок Юнги.

– Ты в порядке? – тот медлил с ответом, тогда Юнги шёпотом повторил: – Всё хорошо? Ты в порядке?

– Я в порядке, – Чимин потёрся носом о грудь Юнги.

Тот подтянул парня ближе и прижался губами к прохладному лбу, так и замер. Нужно было спросить.

– Я отвлеку тебя от душевных терзаний, но...

– Я не терзаю себя.

– Но... Тот, кто здесь рылся в вещах, ушёл раньше, чем ты упал на пол?

Чимин молча вспоминал, его дыхание было совсем тёплым и отбивалось от голой груди Юнги.

– Мой милый, ответь мне, попробуй вспомнить.

Услышав, что тон мастера мягкий и спокойный, Чимин пришёл в себя и наконец-то обнял мужчину в ответ.

– Я упал уже после. Слышал, как дверь закрылась, и выбрался.

– Тогда всё хорошо.

Но нет, ничего хорошего. Юнги стал жадным на каждую секунду рядом с Чимином, он не позволил бы никому прикоснуться к его мальчику.

– Мне не следовало этого делать, – под нос шептал Чимин, вырывая мужчину из своих мыслей.

– Что?

– Я о...

И снова тишина. Юнги готов был встряхнуть куклу, лишь бы тот говорил. Хотя вообще он полностью согласен, что, да, не следовало.

Чимин хотел, чтобы его целовали до самого рассвета, но как только Юнги велел ему возвращаться в кровать, то парень испугался. Что происходит после того, как оба насытились друг другом? Он не знал этого. Ни в одной книге, что он читал, не было написано. То, что Юнги отправлял его в кровать раньше положенного, для Чимина каждый раз значило что-то вроде «спрячься в шкафу, видеть тебя не хочу». Но как только Юнги ложился рядом и заключал в крепкие объятия, то становилось легче.

Чимин устал думать о том, что его даже не обязательно бить, чтобы сломать, а достаточно лишь обидеть и запереть от глаз подальше.

– Всё ведь хорошо, – с трудом прошептал Юнги.

– Нет, – Чимин резко приподнялся, а после снова резко лёг обратно, пошатнув кровать. – Я просто...

Юнги схватил его и, подмяв под себя, прижал к кровати, чтобы тот не дёргался и не шумел.

– Милый.

– Я просто не должен был. Но для этого меня и сделали... Я даже не понимаю, почему мне захотелось именно так... Прости, – Чимин начал ныть. – Но ты так добр ко мне, и я...

– Минни, будь тише.

Вот мало было переживаний, так ещё и это...

– Но я...

– Чимин, всё хорошо. Ты не сделал ничего плохого.

Сделал. И Юнги уже знал, что на утро это сведёт его с ума.

– Ты не понимаешь. То, что я сделал. Это в моей голове, и я знаю то, что не должен знать... Никто меня этому не учил.

– Я сейчас тебя удивлю, но «это» есть в каждой голове.

«Никто не учил? Тобой действительно так и не успели воспользоваться?» – мысленно спросил Юнги, даже обрадовавшись, что, оказывается, ему не послышалось чуть ранее, и его мальчика в самом деле не успели обидеть.

Чимин вопросительно и пронзительно смотрел, затем тихо прошептал прямо в губы Юнги:

– Я знаю столько плохих вещей, которых не должен знать... Я не хочу создавать проблемы.

– Что ты знаешь? Расскажи мне всё, что тебя беспокоит.

– Все эти грязные вещи...

– Никто тебя не учил? Кто-то прикасался к тебе?

– В каком смысле? – Чимин прикрыл глаза руками, его голос снова стал едва хриплым и скулящим.

– Ты понял, о чём я.

Чимин снова предпочёл промолчать, но после его руки начали дрожать, он медленно опустил их, но глаза были плотно закрыты.

– Когда я был в сознании – нет, ничего такого не помню.

Когда был в сознании... Юнги снова пробрало злостью, он едва смог сказать:

– Значит, ничего такого и не было, пока ты спал.

– Почему ты так думаешь? – Чимин ощутимо дрожал, он выглядел таким маленьким и беззащитным.

– Потому что, милый... Если бы кто-то хотел тебя обидеть, то сделал бы это, когда ты был бы в сознании, чтобы ты всё помнил и реагировал. Люди бывают злыми, они любят делать больно, смотря прямо в глаза.

Молчание снова давило, Чимин разглядывал лицо Юнги, пока его брови не сошлись домиком, а в уголках губ не появилась лёгкая улыбка, которая давала мастеру понять, что Чимин запомнил его слова. Он лишь вздохнул в ответ, пытаясь закрыть изначальный вопрос, что тревожил куклу:

– И ничего грязного ты не сделал, всё в порядке. Ты не сделал ничего плохого, милый.

– Но ты сказал, что это грязно.

– Ты не грязный, Минни. Ты всё такой же мой прекрасный. Тебе ведь хорошо со мной?

– Да... – Чимин прикусил губу, от чего весь его облик, эти растрёпанные по подушке волосы и золотистые огоньки от тусклого света, что отражались в глазах...

Он выглядел таким ранимым и уставшим.

– Значит, всё нормально, Минни.

Чимину так нравилось, что его прижали к кровати и что лицо Юнги напротив, а тем более нравилось то, как тот неотрывно смотрел на него. Парень опустил ладони на скулы мужчины, надеясь притянуть его и украсть ещё один поцелуй.

– Ты сказал мне сделать что-нибудь с тобой. Тебе было так хорошо?

Чимин отвёл взгляд, и Юнги не удержался от того, чтобы протяжно и крепко поцеловать его губы снова, чувствуя, как тонкие руки обвивают его шею, а ладони опускаются вдоль голой спины.

– Если нам двоим было хорошо, то не так уж это и грязно. Милый, что мне сделать? – от податливости парня Юнги снова вошёл во вкус, а возбуждение, что так и не успело погаснуть, разгоралось с новой силой. – Минни, что ты чувствовал?

И пока юноша озадачился, то Юнги стянул с него одеяло, и то шумно упало на пол, подняв прохладу и всколыхнув занавески на окне. Мужчина повторил:

– Что ты почувствовал?

– Что мне мало, – ресницы куклы затрепетали. – И так жарко.

Жарко? Юнги решил подумать об этом потом.

На мгновение Чимин закрыл глаза, его руки сползли с плеч Юнги на кровать.

– Засыпаешь.

– Нет, – Чимин с трудом мог сфокусироваться, но продолжал выгибаться навстречу коротким поцелуям. – Не засыпаю.

Юнги лишь улыбнулся, продолжив впиваться поцелуями и дразнить кончиком языка, слушая сонные довольные постанывания. Пион, жасмин и лимонное дерево – в холодной комнате этот запах становился таким ярким, он ощущался на языке, как последняя в мире сладость. Медленно засыпая, Чимин упирался руками в грудь, намекая, что хочет лечь под боком, чтобы привычно уткнуться носом или в грудь, или чуть выше.

Сладкие стоны становились тихими, и Юнги наконец-то лёг на бок, прижимая парня покрепче. На самом деле он действительно сердился, но лишь на себя и на то, что проблемы так резко обрушились на его голову. И вместо того, чтобы придумать какое-то решение, Юнги позволял себе забывать о реальности и падать с головой в сказку, баюкая в объятиях податливое, иногда вредное тело. Он никогда в жизни не мог представить, что даже такая нора, как эта пустая холодная квартира, станет уютнее, когда рядом будет кто-то, кто будет так страстно просить нежности и прикосновений, отдаваться и ластиться.

Не заметил, как уснул, и очнулся от тягучего холода, когда на улице едва прорезалось солнце, омывая тошнотворными зимними бледными лучами краешек стола и пол. Чимин спал под боком, слегка ворочаясь и перетягивая на себя одеяло, которое непонятно в какой момент вернулось на кровать, но половина которого всё же свисала. До вчерашнего вечера прикосновения куклы казались чем-то обыденным, нежным. Но сейчас то, как прижимался Чимин, лишний раз жгло внизу живота и ныло под рёбрами. Юнги лишь вздохнул и выбрался из крепких объятий.

В утренних лучах кухня выглядела, как поле боя. Стул нашёлся аж в другом конце, на столе был бардак, а бутылка вина почему-то оказалась опрокинутой на полу под столом.

Кое-как позавтракав, мужчина позвонил в мастерскую и попросил продиктовать номер, что оставил Ким Намджун. Донук даже не удивился, от чего ничего не спросил, сонно промямлив номер. Вспоминая все въедливые фразы, что прозвучали от Ким Намджуна, и то, что случилось с Чимином вчера вечером, пока Юнги выходил из дома, мастер понимал, что настырный клиент может заявиться к нему в дом в любой момент. Да он, быть может, даже видел Чимина. И от этого становилось дурно.

Юнги, вернувшись в комнату за стол, достал из ящика небольшое зеркало. На лице красовалась начинающая желтеть красноватая отметина от пощёчины Чимина, и она мягко переходила в бледный синяк под глазом. Такой синяк от такой-то маленькой хрупкой ручки... Это казалось таким несущественным, хоть и впечатляло. Юнги покосился на шею Чимина – ни единой отметины от сотни его поцелуев.

– Чёрт.

В комнате было так холодно, но это так слабо ощущалось. Дрожь от лёгкой прохлады смешалась с дрожью от нервов, а босые ноги были настолько холодными, что Юнги почувствовал, как зудит где-то в бронхах, как на простуду.

Логично было бы разобрать куклу и спрятать, увезти подальше. Но даже разбери он Чимина на мелкие детали, а спрятать всё равно некуда. И морально он не был готов к такому, ведь собрать его воедино обратно будет не так уж просто, такая выходка будет недешёвой, это снова может длиться несколько месяцев. Будь под рукой деньгами набитый Тэхён – можно было бы придумать что-то, просить помощи.

Сквозь сон Чимин с трудом приоткрыл глаза, чтобы понять, который час и когда он уснул. Заметив, что Юнги сидит за столом и курит, видимо, не первую сигарету, Чимин прищурился. Он хотел мурлыкнуть, сказав, мол, доброе утро, но мужчина вдруг вздохнул и громко бросил зажигалку на стол. Чимин засмотрелся. Он, заметив синяк, испугался, но не смог даже рот приоткрыть. Поняв, что сил на несколько слов у него всё же не хватит, парень просто наблюдал. Глаза Юнги были красными то ли от сигаретного дыма в комнате с закрытыми окнами, то ли от почти бессонной ночи. Юнги всё вздыхал, но вдруг что-то странное мелькнуло в его взгляде. Он покосился на Чимина, а тот смотрел на него из-под дрожащих ресниц. Тепло, которое окутало Чимина от одного лишь взгляда на своего мастера, вдруг обратилось в ледяной холод, его захлестнуло ужасом от воспоминания вчерашнего вечера и чужого человека в доме.

Но этот взгляд...

Он уже видел этот взгляд раньше.

Но где? Чимин не мог вспомнить, пока на губах Юнги не появилась лёгкая улыбка.

Так на него смотрел Хосок в тот день, когда Вон уводил его из мастерской.

Этот взгляд тёмных глаз, что покраснели в уголках, который таил скорбь и раскаяние, даже жалость и горстку такой боли, что ею можно было бы отравиться, как горьким ядом. И этот взгляд возник лишь тогда, когда Юнги повернул голову, взглянув на свою куклу. Что-то не так.

«Пожалуйста, разбуди меня сейчас же, я не сломаюсь!» – Чимин хотел закричать, но его губы лишь слегка приоткрылись, а пальцы крепче вцепились в край одеяла.

Этот страх был так знаком ему.

«Слишком рано... Ты ведь обещал не бросать меня... Разбуди меня сейчас же», – Чимин неподвижно лежал, он был совсем рядом, но не мог и слова проронить, не мог дотянуться.

Он хотел закричать, но крик этот был слышен лишь в его голове. Закрыв глаза и утопая в кошмаре, Чимин почувствовал, как его нежно гладят по волосам. Он слышал тихие слова низкого сонного голоса, которые должны были бы успокоить, но страх окутывал и заглатывал слишком быстро, не давая и шанса вырваться.