Гоблин (бессмертный: романтическое заклятие)

Глава 7 В ПРОГНОЗЕ - СИЛЬНЫЙ ЛИВЕНЬ

Последнюю ночь перед отъездом Гоблин и Жнец провели, сидя на диване в гостиной. Лица обоих были мрачны. Хотя они и ругались друг с другом постоянно, но Жнецу было даже немного грустно, что Гоблин уезжает. Жнец думал, что когда дом останется ему, то это его обрадует, но сейчас почему-то особой радости не ощущалось. Возможно, потому, что между этими двумя существами, которые скорее были ближе к духам, чем к людям, возникло что-то вроде дружбы.
Они оба просто сидели с отсутствующим взглядом, глядя в пустоту перед собой. Внезапно глубокую тишину дома разрезала радостная трель дверного звонка. Гоблин и Жнец от неожиданности вздрогнули и резко посмотрели друг на друга. Дверной звонок! Им же никто никогда не пользовался. Сами они вообще могли проходить сквозь стены. А из людей приходили только те, кто им служил. Ни тем, ни другим звонок не был нужен. И вот сейчас он зазвенел впервые за шестьдесят лет. Обоих подбросило с мест.
Дверь чуть приоткрылась, на пороге стояла Ынтхак. Она осторожно заглянула внутрь: поскольку не было слышно ни звука, девушка подумала, что в доме никого нет. В этот момент на нее упала чья-то тень. Ынтхак подумала, что это Гоблин, но вместо него в дверях стоял Мрачный Жнец. Поспешно опустив глаза, Ынтхак сразу отошла в сторону.
– Ой… А здесь разве не Гоблин живет?
– Здесь я живу. Ты же ко мне пришла? Сама?
– Н-н-нет, я, наверное, ошиб…
Она попятилась, но неожиданно натолкнулась на что-то спиной. Повернувшись, она обнаружила Гоблина. Ынтхак удивилась и обрадовалась его внезапному появлению. Это и понятно, особенно когда перед тобой стоит Мрачный Жнец.
«Нет, ну что за девчонка! Проходит за мной в двери, теперь до дома добралась, в звонок звонит. А ведь Мрачный Жнец тоже тут обитает. Она, правда, этого не знала, но все равно не побоялась». Гоблин махнул Жнецу, чтобы тот зашел внутрь. Ему подумалось, что когда он вернется в Корею в следующий раз, то Ынтхак, возможно, уже не будет в живых. Ведь человеческая жизнь так коротка. Он считал, что после их прошлой встречи они больше не увидятся, но вот она снова стоит перед ним.
– Что случилось? Как ты нашла этот дом?
– Спросила у призраков, где живет Гоблин. Скажите, а Мрачный Жнец почему здесь? Вы что, вместе живете?
– Пока – да, сегодня – последний день. Ты зачем пришла?
– А она тебе точно не невеста? Дом твой нашла, прям как будто уже жена. Ну, милые бранятся – только тешатся, – съехидничал Жнец и, пройдя прямо сквозь стену, вернулся в дом.
– Я не успела вам сказать. Вы спрашивали раньше, вижу ли я что-то. Что будет, если я это вижу?
– А тебе зачем? Все равно ж не видишь.
– С чего вы взяли?
– Что?
– Во-первых, если я это вижу, нам обязательно сразу жениться? Во-вторых, если я это вижу, вы дадите мне пять миллионов? В-третьих, если я это вижу, вы… вы не уедете?
Он слышал, что она говорит, но не совсем понимал, о чем идет речь. Кроме того, в ушах эхом звучал ее последний вопрос: «Не уедете?»
– Не уезжайте, останьтесь здесь, в Корее. Можете?
– Ты действительно что-то видишь?
Она не видит. Она сама так сказала. А сейчас вот так, с бухты-барахты приходит к нему и говорит, что прозрела. И он должен просто взять и поверить ей на слово? Нет!
– Докажи!
Но Ынтхак лишь замотала головой.
– Сначала на мои вопросы ответьте!
– Ничего ты не видишь.
– Нет, вижу. Правда! – Она обиженно указала пальцем точно на середину его груди. Взгляд Гоблина дрогнул: «Не может быть!» Но Ынтхак, не опуская руки, добавила:
– Вот этот меч!
Ее палец словно пронзил его грудь: он как будто снова ощутил, как клинок входит в его тело. В этот миг неожиданно ударила молния, разрезав небо пополам. Ынтхак вздрогнула, но продолжала показывать на меч. Меч, который способна вынуть только невеста Гоблина.
Он все-таки смог вынести это длинное тягостное время своей жизни, похожей на ад, в котором он не мог забыть ни одной смерти. Наконец-то он сможет уйти в Ничто и там обрести покой.
– Я его сразу заметила, меч этот. С того самого момента, как вас впервые увидела. Ну так что, теперь я – невеста Гоблина? Или все еще нет?
Она – его невеста. Смерть, которую он так отчаянно призывал, теперь стояла прямо перед ним.
– Похоже… ты права. – Слова сходили с губ Гоблина очень медленно.
Только сейчас Ынтхак позволила себе облегченно улыбнуться.
– Правда? То есть я теперь представляю практическую ценность? И вы теперь не уедете?
– Пока нет. Возможно, теперь придется собираться в еще более дальний путь.
Она не поняла его ответ и удивленно приподняла брови, но дальнейших объяснений не последовало. В любом случае здорово, что он признал ее своей невестой! Хотя взгляд у Гоблина был при этом почему-то не очень радостный. «Возможно, он все еще не может в это поверить. Или ему не нравится, что его невестой стала я». Ынтхак была немного расстроена. Но тяжелее всего воспринял эту новость сам Гоблин, хотя и старался не подавать виду.
– Если ты с самого начала все знала, зачем тогда притворялась все это время?
– Сначала – из вежливости. Потом – боялась.
– В смысле?
Ынтхак сразу заметила этот меч, еще когда впервые встретилась с Гоблином на улице. И не особо удивилась, потому что до этого к ней часто приходили призраки самого разного вида. Некоторые из них являлись целыми и невредимыми, какими и были при жизни. Но иногда приходили и такие, на которых было просто страшно смотреть: все в крови или с ужасными ожогами, полученными в момент смерти.
Потому и огромный меч, торчащий из груди Гоблина, она не считала чем-то особенным. Ынтхак тогда подумала, что если ей даже смотреть на это больно, то каково же было ему в момент смерти! И у нее самой лицо мучительно исказилось. Потому она и делала вид, что ничего не замечает.
– Сначала мне показалось невежливым, едва познакомившись, тут же спрашивать о чем-то, что может причинить боль. А потом я боялась признаться, потому что не знала, чем это для меня обернется. Вдруг мне тогда сразу нужно будет замуж выйти? А я в университет хочу поступить… Или вдруг я тогда сама в Гоблина превращусь? Но главное… я хотела узнать, есть ли у вас деньги. А потом вы сами сказали, что я должна что-то увидеть. Я сразу подумала про меч, но, поскольку не знала, что после этого будет, смолчала. И еще я захотела сперва узнать вас получше. Разобраться, что вы за Гоблин такой. Вот и не решалась. Да и обиделась на вас тоже.
Он первым не захотел ей признаться в том, что он – Гоблин, да еще и наговорил всякого: «Ты не невеста Гоблина», «Никакой ценности для него не представляешь», «Твоя жизнь – побочный бонус». Даже когда Ынтхак узнала про то, что это он ее спас, все равно не решалась рассказать правду. И пришла только теперь, чтобы он не уехал, считая, что так и не нашел свою невесту.
– И что мне теперь нужно делать? Как невесте?
Ее щеки покраснели от смущения и надежды.
Гоблин тяжело вздохнул.
– Как невеста ты первым делом здесь меня пока подожди.
Оставив Ынтхак стоять на улице, Гоблин забежал в дом и рывком распахнул дверь в комнату Мрачного Жнеца. Тот как раз ложился спать и нервно дернулся от грохота.
– Она видит! Меч видит! Прямо на него указала!
– Ну и хорошо. Значит, она – твоя невеста. Все, спокойной ночи.
Гоблину не понравилось, что Жнец так равнодушно об этом говорит. Он яростно закричал:
– Ты что, не понял? Я тебе говорю, она меч увидела. Выходит, она – моя невеста? И теперь я умру?
– Ну так это ж и хорошо. Разве нет? Ты ее что, не для этого искал?
Это было правдой. После того как он воскрес, целью всей его жизни было именно это. Он радовался, когда рядом были близкие люди, огорчался, когда они его покидали. Но все это время было лишь ожиданием смерти.
– Ну, так и в чем вопрос? – У Жнеца было какое-то непонятное выражение лица.
Что ж, вопросов действительно нет. Смерть, которую он всю жизнь искал, неожиданно сама пришла к нему.
– С одной стороны, хорошо, что это все закончится, я уже устал от бессмертия. С другой, нельзя сказать, что мне было скучно все это время. Хотелось бы еще пожить…
Уж не испугался ли он, когда действительно пришла пора умирать? Ведь сам же считал свою жизнь на земле адом.
Странно, он не думал, что будет за нее цепляться. А тут…
– Если что, то я ее и забрать могу, ты только скажи, – утешил его Жнец.
На короткий миг ему показалось, что Гоблин готов принять это предложение. В конце концов, Жнец не так уж желал ему смерти. И, похоже, Гоблин это понял. Хотя Жнец и сказал это вроде как мимоходом и вроде как не всерьез, но на самом деле было забавно, что между ними возникло что-то вроде дружбы.
Снова зазвонил дверной звонок, и им стало не до шуток. В этот раз они точно знали, что за дверью стоит Ынтхак.
– Это Смерть меня зовет.
– Если она звонит, прежде чем войти, то это очень предупредительная Смерть. Ты, главное, успокойся. Надеюсь, ты ей ничего такого резкого не говорил, за что она могла бы на тебя обидеться?
«Ничего резкого»… Да они, как говорится, девять раз встречались, и десять раз он ее обидеть успел! Внутри у него все похолодело. Что ж, похоже, что теперь ему точно придется умереть.
Они оба вышли из комнаты. Гоблин подошел к своей смерти.
– Я тебе что сказал? Ждать! А ты даже несколько минут одна постоять не можешь! Никакого терпения у тебя нет.
Поскольку ему в любом случае предстояло скоро умирать, он решил действовать грубо и говорить сурово.
– Извините, но я больше не могу. С того момента, как узнала, что я невеста Гоблина, я ждала только вас. Это было так долго, что больше я уже не вынесу…
Понятно, что это было преувеличение и не вся ее жизнь была сплошным ожиданием. Но ей нравилось, когда ее называли невестой Гоблина. Ведь если выйти замуж, то тогда и семья появится. Эта надежда грела и утешала Ынтхак, была словно яркий луч в ее тяжелой беспросветной жизни.
Когда Гоблин сказал, что уезжает, Ынтхак решила, что не будет его удерживать, раз он так хочет. Но в реальности для нее оказалось очень трудно просто взять и выбросить его из головы. Да и сейчас он, по правде говоря, был единственным светом в окошке, на который она могла рассчитывать.
– Тетя со всей семьей из дома съехала. Совсем, даже залог забрала. У меня теперь ничего не осталось: ни кола ни двора, ни крыши над головой. Поэтому я и хотела вас попросить. Можно я пока здесь поживу? За мной ухаживать не надо, я же как кактус – сама расту.
Гоблину, который прожил на свете уже девятьсот тридцать девять лет, была жалко эту девятнадцатилетнюю девчонку, которая говорила и поступала с такой решительностью.
Конечно, на ее долю выпало многое, и приходится ей в этой жизни нелегко. Даже сейчас, когда мысли о предстоящей смерти сводили его с ума, от жалости к Ынтхак у него начинали дрожать руки. Когда она сказала, что будет расти сама, как кактус, Гоблину захотелось погладить этот «кактус» по голове. Невзирая на острые колючки.
– Я вам уже говорила, что я обычная корейская школьница, сейчас в выпускном классе, хочу в университет поступать. Только вот в девять лет я осталась без родителей, помощи мне ждать было не от кого, от тети и ее родни я за эти десять лет кроме унижений ничего не видела. В моей жизни и так все идет наперекосяк, а сейчас словно кто-то специально еще несчастий подсыпает. И тут я встречаю вас. Как знак судьбы!
«Просит сжалиться над ней, просится пожить в этом доме. Девчонка-то не промах». Стоящий рядом Мрачный Жнец сочувственно покивал головой.
– И я прошу вас: помогите! Пожалуйста!
Гоблину часто приходилось слышать такие умоляющие голоса. Даже когда он еще был человеком. Умирающие молят о спасении до самой последней секунды их угасающей жизни. Гоблин был слишком мягкосердечным духом, чтобы сделать вид, что ничего не заметил, и просто пройти мимо. Особенно после знакомства с Ынтхак ему частенько приходилось проявлять великодушие.
– Ты ж видела, кто здесь живет. И все равно просишься?
– А мне так и так конец! Либо здесь, либо на улице от голода. Так что лучше уж по-человечески в доме умереть. Говорят же, что темней всего под фонарем. Станьте моим фонарем, под которым я укроюсь[15].
Отбросив сомнения, он принял для себя окончательное решение: с замиранием сердца Гоблин наконец открыл двери для Ынтхак. Открыл двери своей смерти.
Едва переступив порог, счастливая Ынтхак тут же начала бегать по дому и осматривать все вокруг. Еще издалека особняк поразил ее своим великолепием. Внутри же все было еще роскошнее. Комнат было столько, что Ынтхак просто сбилась со счету. В гостиной притягивала взгляд изысканная люстра. Все вещи, старинные и современные, были превосходны и гармонично сочетались друг с другом. Она догадывалась, что Гоблин был богат, но не думала, что настолько. Ынтхак как будто попала в иное измерение, в совершенно другой мир, который поразительно отличался от того, в котором она жила раньше. Теперь она уже твердо решила, что будет жить здесь вместе с ним. Определившись с этим, Ынтхак плюхнулась в удобное кресло.
Ее настрой не укрылся от Гоблина, и он спросил ворчливо:
– Ты ж говорила, что я тебе не очень. Что я так себе.
– Да ну, какая ерунда! Вы очень красивый. На Вон Бина[16] очень похожи, правда!
Ынтхак щебетала сбитому с толку Гоблину, что теперь будет говорить только то, что на самом деле думает.
– Ну давай, поделись!
– Ой, я подумала: «Зря таким сравнением Вон Бина обидела». Не обращайте внимания. Беру мысли назад. Все-таки я иногда слишком громко думаю.
– Я ж про это выдумал…
– Выдумали? Вы же мне раньше говорили, что слышите мои мысли!
– Ну вот прямо тогда и выдумал.
– А как же вы узнали, что меня похитили?
– Просто почувствовал. Не уверен, но, возможно, это из-за гоблинской метки на твоей шее.
– Ах вы обманщик! А я ведь из-за этого боялась о вас долго думать! Опасалась, что вы подслушать можете. Каждую мысль на части разбивала, в промежутках на всякий случай песни пела, фоном заглушала. Когда на кленовый лист смотрела, специально отговорки про себя произносила: «Это я не о нем думаю, а об осени». Да я даже о себе самой спокойно подумать не могла, чтобы вы чего ненароком не узнали!
Такая смелая, идущая напролом и одновременно еще такая наивная и несуразно искренняя. Гоблину было почти тысяча лет, но с таким он столкнулся впервые. С ним еще никто так не говорил и так не поступал. Чтобы скрыть смущение, он порывисто встал с кресла.