На часах почти полночь. Полумесяц слабо освещает дорогу, легкий ветер шуршит опавшей листвой. Закуриваю сигарету, чтобы скрасить ожидание.
Ветерок слабый, но пронизывает до костей. Нужно было одеться потеплее, знал ведь, куда еду.
Я занимаюсь разбоем. Приезжаю на ночную трассу, останавливаю машину, включаю «аварийку» и выхожу голосовать. Незадачливым автомобилистам, что решили помочь мне, придется попрощаться с кошельком, а может и с жизнью. Им я рассказываю: «двигатель барахлит, а что именно сломалось, непонятно».
Орудий устрашения у меня масса. Сам я мал ростом и качком не являюсь, поэтому мало кто от меня ожидает чего-то опасного. Вся храбрость сразу пропадает, стоит лишь появиться ножу, бите или монтировке.
За то время, сколько я тут стою, по дороге не проехало ни одной машины. Гиблое место. Только время зря потратил. Ночную тишину изредка нарушают жители придорожного леса. Слышно уханье сов, тревожную трель соловья.
Кусок дороги, что я просматриваю, сворачивает влево, и увидеть приближающееся авто я могу лишь по лучам света, тянущимся по асфальту от фар.
Я, не торопясь, докуриваю сигарету. Тишина нарушается дальним гулом, а по асфальту протягивается желанный свет фар. Поспешно начинаю голосовать. Из-за поворота появляется авто. Машина останавливается рядом со мной. Стекло опускается и из салона на меня смотрит девушка. Зеленоглазая, грудастая брюнетка. Вот только бледная она чего-то.
Спрашивать девушку о проблемах с двигателем странно. Ладно, прикинусь дураком.
— Девушка, доброй ночи. Не поможете с двигателем. Права недавно получил, водить толком не умею. Заглохла машина чего-то.
— И чего поехали без опыта ночью? Давайте посмотрим, — голос приятный, но чувствуются металлические нотки.
Девушка выходит из своего авто — а она вполне себе красотка. Рост примерно метр восемьдесят, черные как смоль волосы спускаются до пояса. Одета в коктейльное платье, на ногах туфли на шпильках. Будто только из клуба едет, только нет поблизости мест для тусовки.
Провожаю ее до своего авто, открываю капот. Она скрупулезно начинает осматривать шланги, провода.
— Вы сядьте за руль. Как скажу — попробуйте завести.
Сажусь в салон и достаю из бардачка любимый нож: длинный, изогнутый, с анатомической рукоятью.
— Заводите, — глухо доносится из-за капота. Поворачиваю ключ в замке зажигания — двигатель запускается. Конечно, ведь поломки и не было.
В голове мелькает мысль: «А ведь ее не только можно ограбить, с ней можно и развлечься. Благо, ее тело позволяет».
Отвожу руку с ножом за спину и выхожу из машины.
— Ух ты, как у вас ловко вышло, — снова включаю дурачка. — Где вы так научились?
Руки немного подрагивают, штаны готовы порваться от желания взять запретный плод.
Подходя к капоту, я ощущаю странный запах. Пахнет чем-то нестерпимо гадким, сладковатым и теплым. Я заглядываю за капот и кричу.
Вместо девушки там стоит то, что от нее когда-то осталось. Редкие волосы спутались в сосульки. Носа нет, как, впрочем, и глаз. Из левой глазницы торчит червь. Полуразложившиеся щеки поджимаются, будто труп пытается улыбнуться. Костлявые руки с обломанными ногтями тянутся ко мне.
Я бежал. Бежал, оставив все: машину, нож, недавнюю эрекцию. Казалось, что я чувствую приторное дыхание мертвячки, некогда бывшей клубной блядью, что в клубе, наверное, и была убита.
Не помню, сколько времени я бежал, но ясно помню голос гаишников, на пост которых я вышел. Они отпаивали меня чаем, а потом достали что покрепче. Я немного расслабился и рассказал о произошедшем. Как выяснилось, эта девушка — дочь одного бизнесмена, которая была убита во время разбойного нападения. Так же на трассе. Возмездие, стало быть.
Потом гаишники вызвали эвакуатор, чтобы пригнать мою машину. Я категорически отказывался ехать туда. Когда авто эвакуировали к посту ГАИ, я забрался в салон и уснул. Утром я поехал к себе домой.
После этого случая мне потребовалось несколько месяцев психотерапии, чтобы оправится от встречи с мстящей покойницей и поверить, что этого не было. Теперь я не занимаюсь разбоем.
