Вдруг и Однажды

7

День начался как обычно. Перед осмотром врачей Феликс и другие санитары два раза в день проводили туалет промежности. Закатив тележку со всем необходимым в палату больного, санитар начал раздевать пациента.

Молоденький крепкий брюнет. Феликс узнал его и восхитился мужеством и скоростью реакции парня. Они ещё немного поговорили о событиях того дня и приступили к водным процедурам. Обе руки пациента и нога были в гипсе.

Вдруг дверь скрипнула и на пороге появился Мартин. Он отослал удивленного Феликса и занялся парнем сам. Надев перчатки он  нежно и очень тщательно намылил промежность больного. Никому и никогда не оказывались подобные услуги санитарами больниц. Парень смущался все сильнее, но не смог справиться с физиологией. Член налился и стоял, как непоколебимый солдат на посту. Движения доктора были умелыми и быстрыми. Он веселился. Ему просто было скучно. Вряд ли юнец накатает жалобу за домогательства на него. Тем более привлекательный хирург не раз ловил заинтересованные взгляды сопляка на себе.
Парень, терпевший изо всех сил, сдался и забрызгал голубой костюм  хирурга.
-Вау, так господин Рейборн скорее всего девственник.  И что нам теперь делать с испачканной формой?
- Как можно скорее снять, - уверенный вначале голос мальчишки осип от желания и пропал, воруя последние слоги.
Обычно после таких проделок доктора молодые пациенты очень переживали и долго извинялись. Один даже заплакал. Но никого из них Мартин не довел до финала, заканчивая туалет с каменным выражением лица или притворно удивляясь реакции.
- Я сошел с ума, - пронеслось скорым поездом в голове. Видно длительное добровольное воздержание давало о себе знать, влияя на голову. Бессильный виновник несостоятельности годился лишь для мочеиспускания.
-Что ж, была не была, можно рискнуть.- Мартин закрыл дверь палаты на ключ изнутри и скинул надетые на голое тело брюки. Гей-радар ни разу его не подвёл. Он с любопытством наблюдал за реакцией, скованного гипсом партнёра. Наклонившись к члену, он умело взял его в рот, пропихивая в глубину горла.
- Черт, какой же большой! Но отступать он не намерен. Откатав обязательную программу, он перешёл к произвольной. Парень под его сумасшедшими ласками стонал, дрожал, член отчего-то становился все больше. Или так казалось уставшему развратнику. Он решил сменить тактику. Растянув себя сзади, на глазах изумлённо парня, он медленно ввел член партнёра себе в анус. Сверху он тоже был хорош. Естественные реакции беспомощного парня приносили какое-то извращённое удовольствие. Щеки парня покрылись алыми пятнами румянца, рот приоткрыт, язык то и дело смачивает пересохшие губы, ресницы дрожат. Он не может ни потрогать, ни погладить, ни ударить. Ничего не может. Абсолютная власть.
Мартин ужаснулся своим мыслям. Что с ним случилось? Что за цирк он устроил? Неужели такова его реакция на отношения Эрика с санитаром.
Самое страшное - это была не ревность. Это зависть. И завидовал Мартин тому, чего у него никогда не было. Он хотел быть кому-то нужным. Хотел  заботливого партнёра, надёжное плечо. Уязвимым делала его зависть. И он как мог отыгрывался на наглом сопляке. Но эрекция так и не наступила. Небрежно убрав следы недавнего абсурда с тела парня, он молча вышел, жестом заставляя парня заткнуться. Больше никогда он его не увидит. К черту, все к черту.
Они  с Эриком оба хороши: анестезиолог, проводящий время в компании санитара в комнате отдыха младшего персонала  и хирург, лично моющий пациента и представляющий пакет дополнительных, весьма сомнительных услуг.

Переломы срослись на молодом крепком теле довольно быстро. От ушибов и гематом не осталось и следа. Единственная рана, которая болела, была в разбитом сердце.
Мартин даже не вспомнил его, а ведь когда-то они провели бурную ночь на пустынном берегу. У Фила и других первокурсников было посвящение в студенты, а перешедшие на последний курс студенты помогали с организацией праздника.
Погоду в тот день синоптики обещали  хорошую. Ясный солнечный день и местами грозы. Фил догадался, что они нашли эти места. Начавшийся внезапно ливень, заставил врассыпную искать всевозможные укрытия на берегу. Фил не понял как его схватил за руку изящный блондин и вопреки здравому смыслу, увлек за собой в противоположную от всех сторону. Укрывшись в маленьком гроте, они разожгли костер, а на образовавшемся кострище соорудили лежанку из травы. Мартину позвонили и он соврал об их отъезде домой. Проведенная с блондином ночь, надолго запомнилась парню. Тогда ему, наивному домашнему мальчику, казалось, что он особенный для Марти. Избранный.
Теперь же он ясно знал, что он лишь очередной.
Сперва Фил впал в глубокое уныние, но позже не позволяя умереть последней надежде, нашел и объяснение и оправдание поступкам аккредитованного хирурга, который без скальпеля ранил бедное сердечко.
С помощью сестры Фил выяснил некоторые детали жизни своего единственного партнёра.
Все из детства. Как обычно. Недолюбленные люди ищут любовь разными способами, даже если не признаются в этом даже себе.
В отличие от жизни Мартина, его жизнь была спокойной с самого детства. У родителей была сеть стоматологических клиник. И с раннего возраста их с сестрой путь был предопределен. Но непокорная сестрица, избежав родительского гнева, стала прокурором, оставляя кариес, налет и пульпиты на младшего братца.
Фил решил постепенно и ненавязчиво сблизиться с доктором. Самое главное не превратится в сталкера. В день выписки он лишь подмигнул красивому блондину, отправляя воздушный поцелуй. Сердце билось, как после рекордной стометровки, но парень сохранял невозмутимый вид.
- Филипп Рейборн,- всплыло имя парня в голове хирурга. Словно не впервые.