Вдруг и Однажды

12

Утро нового дня ворвалось в окно мансарды ароматом сирени, скошенной травы и почему-то копчёной макрели. Мартин хотел есть. Обнаружив, что в комнате он один, Марти выглянул в самое солнечное окно мансарды. Поле диких одуванчиков, как жёлтые цитрины, радовало медоносных пчел и луговых шмелей. В животе заурчало.
Неоновый стикер с большим сердечком, приклеенный на видное место, предлагал мужчине спуститься в кухню на первом этаже и позавтракать. Сам писавший обещал вернуться к полудню, а его родители - лишь к вечеру.
Плотно позавтракав омлетом с беконом и развалившись в удобном кресле, блондин заскучал.
Скорее бы полдень. Вспомнились события прошлой ночи и кровь прилила к щекам и обожгла уши. Он не импотент!
Потом до сознания Марти дошло, что он улёгся спать, как последний эгоист, получивший удовлетворение.
Нужно все компенсировать. Теперь удовольствие обещало быть обоюдным и бесстыдным фантазиям хирурга не было предела.
Его взгляд упал на фартук, сиротливо висевший на крючке. В голове появилась картинка, где он в этом фартуке, надетом на голое тело подаёт обед своему мужчине.
Обед, с горем пополам и при помощи интернета, все же получился. А вот с фартуком все пошло не так. Или фасон не тот или модель не та. Вульгарно, пошло и дёшево смотрелась на Мартине сексуальная фантазия многих. Как избитое клише. Он в задумчивой расстерянности продолжал пялиться на себя в зеркало, которое, как известно, не обманывает. За этим занятием и застал его, вернувшийся домой Фил.
Стыдоба. Но парень, смеясь подхватил смущенного любимого на руки и положил на стол, спешно раздвигая ноги и задирая нелепый фартук.
- Накорми меня.
Горячий рот снова обжёг безумными ласками промежность Мартин постанывая, достиг предела очень быстро. Он уткнулся носом в шею Фила и тяжело дышал. Васильковые с поволокой глаза закрылись, щекоча пушистыми ресницами вспотевшую кожу.
Фил уложил любимого обратно на стол и осторожно вошёл в подготовленное тело. Остановился, давая время партнеру привыкнуть, а себе успокоиться. Вид распластавшегося на столе тела, с готовность принимающего его и отвечающего взаимностью, будоражил кровь и воображение. В последний момент, выходя из тела любимого, он рухнул смешивая на животе свою сперму и его.
Пронзительно ярко,  великолепно, удивительно сочно, волшебно!
Фартук пришлось выкинуть. Биологическая жидкость разъела пурпурную краску, брызгами нарисовав на ткани замысловатый узор.
Остаток дня они посвятили друг другу, обеду и уборке.