Госпожа адвокат |Лиза Ира|

9

Блондинка засматривается на осенний пейзаж под окном. Она отмечает, что работа занимает так много времени, что порой даже не успеваешь присмотреться к окружающему пространству. Громкий удар по столу вынуждает Лизу обернуться на мужа, который уже начинал закипать. Обычно это он приходит к ней в квартиру, закатывая у двери такие концерты, что соседям приходится вызывать полицию. Сегодня всё по-другому. Лиза сама пришла к нему, чтобы сказать три вымученных слова, которые три года проносятся в её голове при каждой их встрече.
— Я хочу развестись, — уверенно чеканит блондинка, видя, как зрачки в карих глазах увеличились до таких размеров, что радужка стала казаться тонким тёмно-янтарным ободочком на фоне огромной чёрной дыры.
Ноздри мужчины расширились, а ладони сжались в кулаки.
— Сука, — прошептал Андрей, взяв блондинку за подбородок и грубо притянув к себе. — Я тебя не отпущу. Слышишь? Не отпущу!
Андрияненко морщится, чувствуя, как мужская рука сжимает подбородок.
— Я не буду ничего от тебя требовать. Не буду претендовать на долю в бизнесе и твой загородный дом. Больше, по-моему, ничего совместно нажитого нет, — девушка чувствует, как во время каждого слова боль, пронзающая челюсть, нарастает.
Андрей, издеваясь, сжимает руку ещё сильнее и удовлетворённо усмехается, когда Лиза шипит от боли.
— Заткнись, — мужчина заглядывает в глубокие зелёные глаза. — Я никогда не дам своего согласия на развод. Потому что я люблю тебя, Лиза.
Смотрит на неё, надеясь увидеть в глазах восхищение и радость, прямо как в день свадьбы, но не видит ничего, кроме презрения и отвращения.
— Так не любят, — Андрияненко всё же находит в себе силы говорить, когда муж немного ослабил хватку.
Зрачки напротив снова расширились, но каёмка вокруг них была настолько тонкой, что, чтобы разглядеть её, нужно было прищуриться. Андрей хватает девушку за волосы и со всей силы швыряет хрупкое тело на пол.
— А ты знаешь, как любят? — глухие удары рассыпаются по спине. — Знаешь, блять? Нет. Потому что ты не любила меня. Никогда не любила. Ты вообще не способна восхищаться чем-то, кроме отражения в зеркале.
Лиза до боли закусила губу и попыталась подняться на ноги. Безуспешно. Как и все её попытки поговорить с мужем.
— Сука! — рука Андрея замахнулась над лицом блондинки.
Раньше в ярких зелёных глазах он видел хотя бы страх, а сейчас в них невозможно было разглядеть хоть какую-нибудь эмоцию. И его это бесило, раздражало, вымораживало, выводило из себя, заставляло причинять ей большую боль.
— Закончил? — Андрияненко, пошатываясь, поднялась с деревянного пола.
В ответ мужчина промолчал, а блондинка быстрым шагом направилась к двери, на ходу накидывая кожаную куртку и обувая сапоги.
— Шалава! — громко полетело ей вслед.
***
Ира уже несколько минут смотрела в окно, не отрываясь. Сейчас ведь только начало сентября, но багровый цвет листьев говорил об обратном. Брюнетка никогда не считала осень порой усталости и меланхолии, но подумать о чём-то своём, глядя на яркие деревья, действительно хотелось.
— А Смирнова в жизни вообще другая, оказывается, — из раздумий в реальность возвращает Лозинская. — Такая добрая, спокойная, не орёт на всех подряд.
— Мне кажется, так у всех, — пожимает плечами Лазутчикова. — Всё равно устаёшь находиться в образе, который предназначен только для стен универа.
Ира невольно задумалась. Ей казалось, что стервозный и продуманный до мелочей образ Андрияненко — это не для универа, а для жизни, в целом. С одной стороны, девушке хотелось возненавидеть Лизу за то, что блондинка не позволяет себе хоть какие-то слабости в виде банального рассказа о своих переживаниях, а с другой, возненавидеть Андрияненко было выше всех имеющихся у брюнетки сил.
— А Елизавета Владимировна в жизни какая? — Лена либо обладала способностью читать мысли, либо неосознанно спрашивала о действительно насущных проблемах.
— Мне кажется, она из тех, кто фильтрует жизнь и работу, — Ира задумалась, обматывая чёрный локон вокруг указательного пальца.
— Ясно, — кивнула шатенка. — На работе предпочитает думать о работе.
— Ага, — Лазутчикова тяжело вздохнула.
— Ну ладно, потерпи. Чуть больше недели осталось, — Лозинская погладила подругу по плечу.
А Ира натянуто улыбнулась, понимая, что расставаться с Андрияненко ей, почему-то, совсем не хочется.
***
Блондинка залезла с ногами на подоконник и делала большие глотки виски прямо из бутылки, в перерывах вбирая в себя сигаретный дым.
«Если ты пьёшь с компанией — это веселье, а если один — диагноз», — с грустью улыбнулась Лиза, вспоминая слова отца.
Девушка понимала, что её диагноз — совсем не употребление алкоголя в одиночку на ночь, а кое-что другое. Диагноз — не суметь развестись с мужем спустя три года регулярных избиений. Диагноз — прожить четверть века и так и не понять, что мать тебя никогда не любила. Диагноз — тонуть в глазах собственной студентки, в конце концов. А виски по вечерам — это так, зависимость. Попытка заглушить не сколько физическую, хотя на теле красуется пара новых синяков, сколько моральную боль.
«Не спишь?» — дрожащие пальцы не всегда попадают по клавиатуре, но автозамена сглаживает ситуацию.
«Не сплю», — прилетает практически моментально.
Андрияненко становится ощутимо легче, ведь девушка понимает, что где-то не так далеко от неё не спит Ира. Так что они теперь вместе не спят. Хоть и Лизе хочется убрать перед глаголом частицу «не».
«Ты что-то хотела?» — снова высвечивается на экране от знакомого абонента.
Блондинка ради приличия с минуту не читает, чтобы Лазутчикова подумала, что у неё есть дела поважнее. На кухне раздаётся тихий смех. И когда это Лиза перешла на эти подростковые замашки?
«Да ничего особенного. Извини, если чем-то обидела вчера», — девушка раньше и не задумывалась о том, что её действия могут кого-то задеть или ранить.
«Ой, да всё нормально. Не переживай. Завтра в десять, как всегда?» — Лизе кажется, что Ира печатает, если не со скоростью света, то хотя бы с чем-то очень приближённым.
«Уже сегодня», — исправляет блондинка, увидев, что время перевалило за полночь.
«Спокойной ночи. Не хочу завтра опоздать, потому что папа уже икать скоро начнёт оттого, как часто ты его вспоминаешь», — да, Лазутчикова в своём репертуаре.
«И тебе сладких снов», — девушка сейчас слишком вымотана, чтобы придумывать, как ответить на очередную колкость.
***
Андрияненко старается зайти в коллегию максимально непринуждённо, не обращая внимание на головную боль после виски и на боль во всём остальном теле после Андрея. Блондинка слегка улыбается, видя, как приподнимается со стола тёмная макушка, сидящая на месте секретаря.
— Всё-таки не опоздала, — довольно констатирует факт Андрияненко перед тем, как упорхнуть в свой кабинет. — Доброе утро.
— Доброе утро, — проронила Лазутчикова в уже закрывшуюся дверь.
Ира закатила глаза и скрестила пальцы на руках, молясь, чтобы этот день прошёл без приключений. Молясь, чтобы Андрияненко, наконец, вышла из привычного ей образа снежной королевы. Она всегда считала, что не очень хорошо разбирается в людях, но почему-то девушке казалось, что Лиза другая. Или ей просто хотелось верить, что за показной стервозностью кроется что-то более глубокое? Подумать не даёт громкое «Ирина» из кабинета начальницы.
***
— Ну я же просила каждый отдельно распечатать, а не с двух сторон, — Елизавета слегка покусывала колпачок ручки, и брюнетка невольно задержала слишком пристальный взгляд на её губах.
«Какая же ты красивая, хоть и сука», — настойчиво уселось в голове.
Лазутчикова даже не обращала внимания на то, как начальница её отчитывает, и с ужасом обнаружила, что операция «Пялься на Андрияненко беспалевно» с крахом провалилась, и брюнетка была поймана с поличным. Глубоко выдохнув и машинально облизнув губы, Ира всё же подняла глаза на блондинку, чувствуя, как прожигают ядовито-зелёные омуты.
— Извините, — запнувшись, произносит Лазутчикова. — Я такая невнимательная.
— Угу, — кивнула блондинка, подперев одной рукой точёную скулу и не отводя глаз от Иры. — И такая нерешительная.
— В каком смысле? — светло-голубые глаза округляются, и брюнетка наблюдает за тем, как бровь Андрияненко медленно приподнимается.
Загадочно улыбаясь, Лиза поднимается со стула и сокращает расстояние между их с Лазутчиковой лицами. Блондинка оставляет обжигающее дыхание на губах Иры, пока последняя вспоминает, как дышать вообще. Андрияненко видит, что губы брюнетки чуть приоткрылись, и осторожно касается их своими, на автомате обнимая девушку где-то в районе талии. Ира отвечает на поцелуй, сначала робко, а потом довольно уверенно, слегка подталкивая блондинку к краешку стола. Лазутчикова чувствует, как в голове как будто бы взрываются тысячи фейерверков, а по телу волной разливается тепло.
«И вовсе не снежная королева», — отмечает Ира, усаживая Андрияненко на стол.
— Ирин, — шепчет ей куда-то в волосы девушка.
Зелёные напротив серо-голубых. Снова. Такая холодная, а на самом деле такая горячая война.
— Да? — роняет брюнетка, снова пытаясь прикоснуться к таким желанным губам.
— Перепечатывай иди, — Лиза грациозно слезает со стола и вкладывает в ладонь опешившей Иры флешку.
— Жестокая вы женщина, Елизавета Владимировна, — с наигранным тяжёлым вздохом и лёгким смешком Лазутчикова покидает кабинет.