Госпожа адвокат |Лиза Ира|

8

Лазутчикова ещё несколько секунд всматривается в лицо блондинки, стоящей напротив, после чего медленно разворачивается и опускается на кожаный диван. Елизавета опускает глаза в пол и обеими руками хватается за голову, морщась, когда пальцы случайно касаются скулы. Блондинка определённо жалеет о своём душевном порыве. Маска железной леди, конечно, не слетела, но точно треснула, чего она никак не хотела допустить. Андрияненко всегда считала идею Кирилла поставить в своём кабинете холодильник абсурдной, но обнаружив в морозилке пакет со льдом, она поняла, что это решение не такое уж плохое. Наспех завернув пакет в какое-то полотенце, девушка всё же воспользовалась советом Иры и приложила его к ушибленному месту. Андрияненко снова морщится, но тут же подавляет желание зашипеть от боли. При ней нельзя.
— По лицу ударил? — в глазах брюнетки появляется сочувствие, но Лазутчикова тут же изо всех сил закусывает нижнюю губу, понимая всю тупость и абсурдность вопроса.
— Нет, — блондинка усмехается. — Я каждый вечер просто так лёд к лицу прикладываю.
«Если приложишь сердце, мало что изменится», — отмечает у себя в голове Иры.
— Извините, Ирин, — зафиксировав на ней взгляд, добавляет девушка.
— Прошу, давайте не на «Вы», — брюнетка набирает в грудь побольше воздуха, чтобы, наконец, заставить себя произнести эту просьбу.
Андрияненко несколько секунд сидит в ступоре, как будто о чём-то задумавшись, но затем слабо кивает.
— Давай. Всё равно ты слишком много обо мне узнала, к сожалению, — Елизавета переложила пакет со льдом в другую руку. — Затекла уже.
Лазутчикова, не говоря ни слова, аккуратно берёт пакет из её руки в свою и осторожно прикладывает его к щеке блондинки.
— Говорите, если больно будет, — шепчет Лазутчикова и понимает, что сейчас видит в Андрияненко не бесчувственную снежную королеву, а до невозможности хрупкую девушку.
— Я сама в состоянии о себе позаботиться, — противится она, но встречает настороженный взгляд Иры. — И мы же договаривались на «ты».
— Я так понимаю, мне к тебе теперь не по имени и отчеству обращаться? — интересуется брюнетка, понимая, что обращаться к условной начальнице не на «Вы» непривычно, даже очень.
— Логика — определённо твоя сильная сторона, — слегка улыбается блондинка.
— Елизавета? — не обращая внимания на подкол, спрашивает девушка.
— Можно просто Лиза, — уверенно заявляет собеседница.
— А Лизка? — губы брюнетки растягиваются в улыбке.
— До такой степени наглеть не позволю, — девушка качает светловолосой головой.
— Не дёргайся.
Лиза случайно кладёт свою ладонь поверх Ириной, тянясь к ноющей от боли щеке, после чего брюнетку снова как будто бы прошибает током. Андрияненко словно чувствует это и резко отдёргивает руку.
— Почему ты с ним живёшь? — осторожно и вкрадчиво спрашивает брюнетка, изучая небесными глазами лицо адвоката.
— Мы не живём вместе, — отрезает Андрияненко, пытаясь прекратить все дальнейшие вопросы.
— А почему не разведёшься? — Лазутчикову накрывает чувство дежавю.
Сколько раз она задавала этот вопрос каждому из родителей — и подумать страшно.
— Всё сложно, — блондинка относит пакет со льдом в холодильник и собирается уже покидать коллегию. — Всё очень-очень сложно.
***
— Ирочка, понимаешь, всё очень сложно, — мама растерянно всплеснула руками. — Мы с папой не можем развестись. Всё наладится.
— Ничего не наладится, — брюнетка закатила глаза. — Ничего, блин, не наладится! Как ты не понимаешь?
— Не ори на мать! — Игорь попытался стукнуть кулаком по столу, но Лазутчикова успела кинуть на него ледяной взгляд, после чего мужчина медленно опустил руку на скатерть. — Ты же понимаешь, что я не уйду в другую семью.
— А ты не подумал, что эта Оксана станет хвастаться, от кого же она родила? Или уломал на аборт свою девушку? — брюнетка начинала закипать.
— Аборта не будет, — отрезал отец. — Но Оксана не будет говорить, от кого у неё ребёнок.
— И в свидетельстве о рождении напротив графы «отец» прочерк поставит, когда у неё есть возможность каждый месяц забирать четверть твоих доходов в качестве алиментов? — брюнетка встала из-за стола. — Она, скорее всего, огромным интеллектом не наделена, но не до такой степени же.
Ира быстро преодолела расстояние от кухни до входной двери родительского загородного дома.
— Куда ты? — вяло бросила вслед Анна.
— Подальше от этого дурдома, — отрезала девушка, хлопнув дверью. — Когда перестанете играть в образцовую семью и начнёте видеть существующие проблемы, дайте знать.
***
— Ты сама виновата! — из телефонной трубки послышалась смесь крика и шипения. — Как он вообще тебя терпит?
Блондинка потушила о козырёк балкона очередную сигарету и обессиленно вздохнула. Ей казалось, что язвительный тон раздавался уже не из динамика телефона, а из головы, выедая и отравляя одновременно последние мозговые клетки.
— Сейчас будет стандартная речь о том, зачем ты меня рожала, или обойдёмся без неё? — Лиза снова достаёт сигарету из пачки.
— Без неё, — отрезает женщина. — Но это действительно ты во всём виновата. Говорила я отцу, чтобы меньше тебя баловал, лучше бы Катюше помог найти призвание в этой жизни.
— В последние пять лет Катюша ищет только свободное место на теле, в которое ещё не вкалывался героин, или на чём она там сейчас сидит? — Андрияненко почувствовала во рту горечь и вовсе не потому, что не раскусила капсулу. — И в чём я виновата? Что я сделала для того, чтобы с его стороны происходили регулярные избиения?
— А что ты сделала для того, чтобы они не происходили?
— Ладно, я занята, — Елизавета глубоко выдыхает. — Пока.
— Мирись с Андреем! — тон матери становится ещё более ледяным.
Блондинка обессиленно падает на кровать, случайно задевая щёку. Льда в холодильнике нет, поэтому приходится довольствоваться пачкой пельменей. Невольно вспоминает о Лазутчиковой, и на лице появляется ухмылка. Лиза тут же запрещает себе хоть какие-то мысли о ней. Слишком всё это странно. Слишком абсурдно. Слишком неправильно.
***
— Доброе утро, — дежурно, но уже с улыбкой говорит Ира, заходя в коллегию.
Андрияненко тоже улыбается, чувствуя, что боль в щеке стала не такой сильной.
— Болит? — Лазутчикова удивила блондинку этим вопросом.
— Ирин, — девушка чувствовала, как неприятно колет в горле при попытке что-либо произнести. — Пожалуйста, забудь то, что было вчера, и ни в коем случае не нужно меня жалеть. Ты проходишь здесь практику, и постоянно спрашивать о моём самочувствии не входит в твои прямые обязанности.
Снова хрипловатый, но до невозможности ледяной тон заставляет Лазутчикову на секунду замереть в ступоре.
— Пойду работать, — брюнетка разворачивается к своему столу, не дожидаясь ответной реплики.
Всё-таки первоначальное мнение о человеке часто самое правильное. И Андрияненко действительно сука. Причём самая настоящая.
***
— Так, тут первые три файла отксерокопировать, — диктовала блондинка.
— Хорошо, — Ира коротко и безэмоционально кивнула.
— И вот это распечатать с двух сторон, — брюнетка наблюдала за тем, как Лиза перекидывать кучу файлов со своего компьютера на флешку.
— Скажи честно, ты меня ненавидишь? — выдаёт девушка, оценив масштаб предстоящей работы.
— Я тебя… — и Андрияненко замирает, случайно посмотрев на два огромных серо-голубых омута напротив. В них не то что утонуть, в них можно занырнуть на глубину в шестьсот метров, или какая там опасная для человеческой жизни? И не всплыть. Никогда не всплывать. К Лизе на секунду приходит осознание того, что она сейчас откровенно пялится на свою студентку, и нужно брать ситуацию под контроль. — Не бери в голову.
Брюнетка молча уходит.
— А глаза действительно красивые, — шепчет Андрияненко, поворачиваясь к окну и роясь в сумке в поисках зажигалки.