The Ultimate Blue Seal/Абсолютная Синяя печать

Глава 47. Дверь

Жизнь каждого человека подобна реке. Её верховья подобны каплям воды, стекающим с покрытого снегом ледника, медленно собирающимся в ручеек, несущий воздух высокогорья, проходящий через горные хребты и равнины. То быстрая, то медленная, то останавливающаяся, то начинающаяся, принося с собой частицы пород и песок. Её средние течения становятся мутными и яростными; затем, по мере того, как она течет дальше, эта ярость иссякает, и она проходит через города, структурируясь их шумом, становясь спокойной и безмолвной.

Пока, наконец, она не достигнет своего конца в великом море, которое соединяется с голубым небом, простираясь так далеко, насколько может видеть глаз.

Речной Бог встречается с Северным морем, комично обнажая малость перед лицом величия, отныне подходя к концу, но в то же время отныне начинается; колесо совершает полный круг, продолжаясь вечно.

Небо и земля - это пристанища всех живых существ; время - это пребывание сотен поколений.

И наши мимолетные жизни подобны снам; как долго может длиться счастье?

Каждый человек, глядя на другого человека, видит лишь краткий отрезок его жизни. Кто знает, как далеко он зайдет, когда ты снова повернешься, чтобы посмотреть? Кажется, что один человек никогда не сможет по-настоящему понять другого человека, если он не изогнет свою собственную жизнь дугой, не подстроится под тот же темп, что и этот другой человек, от рождения до смерти, не расставаясь ни на мгновение.

Но насколько это будет сложно? Старая поговорка гласит, что «книгу нельзя унести за тысячу лиг»; в долгой и холодной дороге даже блокнот толщиной в полдюйма - это ноша, которую можно по неосторожности упустить или потерять, не говоря уже о том, чтобы пройти путь длиной в несколько десятилетий, взяв с собой другого человека.

Ху Бугуй тихо прислонился к дверному косяку комнаты Су Цина, отделенный от него дверью в ванную. Ни один из них не понимал другого.

Су Цин не понимал, почему Ху Бугуй настаивал на том, чтобы он остался. Он думал, что если подразделение RZ было высококачественной государственной продукцией, то он сам был поддельным мобильным телефоном «Notorola». Хотя он функционировал, он не совсем подходил для того, чтобы появляться на виду у публики. Но у него также не было чувства неполноценности; работа революции не делала различий между высокими и низкими. У элитных товаров был свой элитный рынок, а у контрафактных товаров были свои преимущества. Он думал, что даже по сравнению с правительственной группой суперзвезд его все равно можно считать специалистом в своем искусстве и профессии.