Океаны

Глава 13

  Лежа на спине и разглядывая белоснежный потолок, украшенный по центру фарфоровыми цветками лотоса, я чувствовала, как против воли превращалась в Миру − человека, не способного отстоять свои стремления и идеалы.

  Когда-то давно, окончив одиннадцать классов, сестра почти поступила на факультет филологии и осуществила заветное желание стать преподавателем. Невзирая на требования отца, она с легкостью сдала вступительные экзамены в один из престижных вузов Москвы, и без усилий прошла собеседование. Но, не смотря на сделанные успехи, в день оглашения результатов фамилии «Раевской» на стенде зачисленных филологов не оказалось. Как выяснилось позднее отец нещадно постарался, чтобы ее высшие баллы по тестам перенесли на абсолютно другой факультет того же университета. И к всеобщему ожиданию сестра очутилась на потоке гостиничного дела − одной из групп огромной и всепоглощающей сети индустрии отельного и ресторанного бизнеса во всех их проявлениях.

  Мира не противилась воле отца, а он медленно и верно брал под контроль ее жизнь. Очень скоро с извечной конкуренцией в группе и желанием доказать отцу, что она стоила его одобрений, Мира быстро позабыла о собственных филологических стремлениях. И еще через четыре года после злосчастного выпуска, отец, подобно смертельной гангрене, захватил Миру в железные тиски, поставил во главе отеля и познакомил с Лоренсом − будущим акционером своих предприятий.

  Сейчас мне, как никогда казалось, что история повторялась. Не потому что меня, (как выяснилось), запрягли в тот же университет, что и Миру в своё время. А из-за того, что подобно стеклу, моя страсть стать художником, поступить в лондонский университет и со временем открыть галерею, разбивалась на тысячи маленьких осколков. Через четыре года, мне грозило знакомство с таким же Лоренсом. Посмертное управление отелем. И безнадежное будущее, в недрах какого-нибудь города за кипой многочисленных отсчетов и извечного нытья недовольных гостей. А от навязчивых размышлений, что где-то в этой несправедливости за мной втихаря будет наблюдать Виталий − будущий счетовод, ещё и возможно моих документов, мне как никогда захотелось превратиться в цветок лотоса.

  Виталий. Человек, которому я в лицо солгала, что он мне безразличен.

  И тут, как в немом кинофильме перед глазами пронеслось его бледное лицо, стоящее в тени коридора, во время нашей беседы, четко очерченные губы, манившие слиться в страстном поцелуе, и открытый взгляд, преисполненный сожалений и немых страданий. А следом и то, как выйдя из спальни при отце, он нарочно не обратил на меня внимания, будто теперь, получив ответ на долгожданный вопрос, я для него больше не существовала, растворилась в светлых стенах гостиной.