— Блять, что с ней? — Вилка отчаянно стучит, костяшками оставляя выемки на мягкой обводке двери.
— Может, она не дома? — Рони, держа в руках торт с красивыми «17», только наблюдает, впадая во всё большее отчаяние.
Кристина слышит разговор слабо;
но ей хватает всего пары фраз, чтобы понять, что дела плохи. она сама же загоняет себя в худшие мысли из всех возможных.
Лиза слышит стуки. она даже намеревается встать, чтобы открыть, но никак не выходит. истерика настигает её скоропостижно.
— А где она, блять, может быть? — Вилка злится. переживает, скрывая львиную долю эмоций — перед Рони нельзя паниковать, а то паниковать будут уже все.
они пытаются дозвониться, кричат, стучат и почти выбивают чёртов косяк. но никто так и не открывает.
девочки уходят спустя двадцать минут.
Кристина поднимается, в надежде, что та откроет хотя бы ей.
Захарова, серьёзно?
— Эй, индиго, открывай, — упирается лбом в холодную поверхность, но стук тот же — костяшками по косяку слабо. так стучит только она.
ответа нет. Лиза собирается с силами, чтобы подойти. думает пару минут, пока неприятный звук рассекает нервные клетки.
— Индиго, блять, — становится громче, начиная паниковать сильнее, — Скажи, хотя бы, что живая, истеричка ебаная.
у Кристины силы на исходе. ещё пару минут — и она выбьет эту дверь к чертям.
— Иди нахуй, Захарова, — слышится слабо скозь металический слой.
и Кристина выдыхает, улыбаясь. всё лучше, чем ничего.
***
Лиза отлеживается целый день. пишет Вилке, что вчера попросту уснула, и зовёт их с Рони на чай с тем несчастным тортом, который Виолетта всё-таки оставила в своем холодильнике.
— Ну ты и спишь, — Вилка рассаживается на своём стуле, — Мы почти позвонили в полицию.
— Куда бы я делась, — и вдыхает с силой — тело неприятно ноет, а зуд на запястьях напоминает о вчерашнем.
Рони с Вилкой сидят в обнимку, лепеча о чём-то своем. это непринужденно, так, будто они всю жизнь подходили друг другу. мило улыбаются, и Лиза невольно улыбается их счастью. она начинает думать, что сама виновата.
