Твоё дыхание под моей кожей

8. Разорвать на куски

                                         ***
Лиса шумно выдохнула, когда Чонгук кончиком указательного пальца провёл от её колена до кромки коротких джинсовых шортиков. Его тёплая сухая ладонь тут же переместилась на внутреннюю часть бедра девушки, даря возбуждающую, но негрубую ласку. Хотелось, чтобы он сжал её покрывшуюся мурашками кожу сильнее, но Чон продолжал с ней играть, делая собственные прикосновения практически невесомыми. Манобан упорно старалась игнорировать молодого человека, продолжая записывать в тетрадь формулы по алгебре. Их занятие с Чонгуком длилось уже около получаса, и парень не упускал ни единой возможности дотронуться до неё. Сначала это были лёгкие прикосновения к плечу, или руке, словно невзначай. Дальше он стал уже откровенно показывать свою заинтересованность в реакции девушки, наклоняясь к ней ближе, говоря что-то совершенно неромантичное и жутко математическое в самое ухо. Пару раз даже дотронулся губами до нежной кожи её шеи, словно специально провоцируя брюнетку.

– Малышка, у тебя здесь ошибка, – Чон указал пальцем в тетрадь и чуть улыбнулся от того, что Лиса внезапно вздрогнула. Конечно, парень сидел практически вплотную к девушке, дотрагиваясь губами до её плеча. Всё внутри и так трепетало, а его низкий голос заставлял просто сходить с ума. 
– Мне сложно сосредоточиться, когда меня так откровенно лапают, – прошипела Лиса, резко разворачиваясь. Она чуть мазнула по его губам своими губами, совершенно случайно, и тут же потянулась ближе, прикрывая веки, но Чонгук отстранился, не позволяя девушке целовать себя. В ответ он получил недовольный взгляд и хмурые бровки.
– Чего ты добиваешься, Чон?  
– Я? – косить под дурачка у него получалось превосходно. – Я ведь просто сказал, что у тебя ошибка, вот здесь, – Чонгук снова наклонился, указывая на место, где ошиблась девушка. Парень убрал руку с её бедра, переместив её на талию девушки. Всё бы ничего, вот только через ткань ему совсем не хотелось дотрагиваться до девушки, поэтому он предпочёл немного задрать её домашнюю майку, чтобы получить доступ к восхитительной бархатной коже её худенькой спинки. Лиса бросила на стол ручку и выпрямилась, глядя в пустоту перед собой. Она понимала, что он издевается над ней, ищет рычаги давления, пытается вывести из себя. А ещё Лиса понимала то, что поддаётся, что хочет чувствовать его прикосновения, и плевать она хотела на собственную гордость. Нестерпимая тяжесть внизу живота и насквозь промокшие трусики. Хотелось сделать так, чтобы Чонгук желал её так же сильно, как она его сейчас.  Не только сейчас.  Всегда.  Девушка закусила нижнюю губу и повернула лицо в его сторону. Чонгук
казался совершенно серьёзным, даже равнодушным, но Лиса не могла не заметить, что он ревностно посмотрел на её нижнюю губу, которую девушка втянула в ротик и облизала языком, провоцируя парня.  Лиса опустила руку на его плечо, вынуждая Чонгука убрать руку из-под её майки. Девушка тяжело дышала, понимая, что ей тяжело сдерживаться, когда рядом находится этот безумно сексуальный шатен, строящий из себя равнодушного парня, но продолжающий пожирать её взглядом лукавых глаз. Брюнетка плавно поднялась со своего стула, и перекинула одну ногу через колени молодого человека, удобно усаживаясь в позе наездницы лицом к Чонгуку. В его глазах сквозило удивление, смешанное с восхищением.   Брюнетка улыбнулась своей самой невинной улыбкой, обвив шею Чонгука руками. Она чувствовала своей промежностью, что он возбуждён. Тогда какого чёрта он играет с ней?   Дима  чуть оттопырила попку, призывно ёрзая на паху Чонгука, который немного опешил от напора девушки: Лиса имитировала поступательные движения так сексуально, что хотелось наплевать на все свои планы и жестко отыметь её прямо на этом чёртовом стуле. Но Чон  был сильнее своих физических желаний, во всяком случае, он был в этом уверен.  Его руки сжали ягодицы девушки, доставляя какое-то извращенное удовольствие, но одновременно вынуждая остановиться. Он чувствовал её мятное дыхание на своих губах и больше всего на свете сейчас просто хотел её поцеловать. Снова ощутить вкус её влажного языка. Но он должен был сдерживать себя, чтобы потом получить её всецело.   Лиса стоила того, Чонгук был уверен.  
Он притянул её к себе ближе, впиваясь губами в нежную шею, которая восхитительно пахла карамельным гелем для душа. Это было так чертовски приятно, просто ощущать, что девчонка трепещет в его руках и запрокидывает голову от удовольствия. Его влажные губы ласкали нежную кожу девушки, пока грубые руки прижимали ближе к себе.   Он продолжал жадно сминать её задницу одной рукой, в то время как другая зарылась в её волосы на затылке. Девушка чуть вскрикнула от боли, когда Чонгук слишком сильно сжал руку и притянул голову девушки ближе к себе, так, что их носы практически соприкасались. 
– Тот же вопрос, малышка. Чего ты добиваешься? – парень тяжело дышал ей в губы, ожидая ответа. Она чуть потянулась к нему, чтобы поцеловать, но парень, всё ещё сжимавший в кулаке её волосы, не дал этого сделать, потянув назад. – Не торопись. Сначала ответь на вопрос.  Лиса непонимающе вглядывалась в его глаза. Она чувствовала, что он на пределе своего возбуждения, и не понимала, зачем лишние вопросы. Они оба не на шутку завелись, сгорая от желания овладеть друг другом. Зачем всё усложнять? 
– Чонгук, я просто хочу тебя.  Слова сорвались с губ совершенно легко, она не чувствовала смущения или страха: она была готова сказать Чонгуку всё, что угодно, лишь бы он позволил... продолжить. 
– Ты не бросалась так на парней раньше, – задумчиво протянул парень, поднимаясь вместе с девушкой, которая обхватила его талию бёдрами. Он медленным шагом приблизился к её кровати, опуская брюнетку на светлые простыни. Лиса не отпускала его, вынудив Чонгука устроиться сверху между её раздвинутых ножек. – Отчего ты стала такой смелой? Много опыта?  Сердце гулко застучало в груди, а живот свело от неприятного ощущения, которое всегда бывает, когда волнуешься: парень вдруг отчётливо осознал, что Лиса училась в другой школе полтора года, и за это время у неё могло быть очень много молодых людей.  Молодых людей, которые имели доступ к её телу.  Сам Чонгук занимался с ней любовью всего однажды, но ту ночь он навсегда запечатлел в своей памяти. Было совершено темно, потому что шестнадцатилетняя Лиса стеснялась и попросила выключить свет. Но Чону было плевать на то, что он не видел её. Ведь он мог чувствовать её дыхание своей шеей, слышать её тихие всхлипы, сменяющиеся стонами, и любить её совершенное тело, которое не знало прикосновений ни одних мужских рук, кроме его.  Это было восхитительно. Её податливое влажное тело сводило с ума, а тихий взволнованный шепот заставлял жмуриться и стискивать зубы: она признавалась ему в любви, говорила, как счастлива быть с ним сейчас.  Она шептала, что никому и никогда не доверяла так, как ему. Зарывалась пальчиками в его волосы и целовала так отчаянно, что тугой ком в его глотке становился всё больше.  Чонгук хотел тогда наплевать на этот чёртов спор, во всём ей сознаться утром, но не смог. Просто решил оставить всё, как есть. Словно он не обещался трахнуть её до последнего звонка. Словно не было никакого Кая.  Этот подонок подошёл к Чону на следующий день, посмеиваясь над тем, что парню так и не удалось «затащить маленькую мышку в постель». Чонгуку было шестнадцать, и сгоряча он ляпнул, что Кай зря над ним смеётся.  Одних суток было достаточно, чтобы вся школа закричала о том, что маленьку Лису натянул сам Чон. И он, наверное, никогда не забудет, как на последнем звонке танцевал с ней вальс, а её рыдания заглушала громкая музыка. Все девочки плакали на последнем звонке: многие из них уходили в колледж после девятого класса. Вот только у Лисы причина была гораздо серьёзнее.