Кому молятся боги?

Глава 40. По дороге к призрачной горе

— Шицзунь Хей Тинь поручил брать лишь самое необходимое, — осторожно напоминал Шень Хонг, но его слова улетали в пустоту, ведь сложенные платья, украшения, предметы быта и даже чайный сервиз переходили из рук в руки слугам, что складывали багаж в роскошную повозку, причем часть вещей пришлось погрузить на еще нескольких лошадей, которых оседлали адепты Лань-Хонсе.

Шень Хонг хотел было еще что-то добавить, но после махнул рукой, только провожая взглядом тех огненных учеников, что возвращались домой, исполнив поручение. Хотя, скорее по пути они ускользнут в город, а может даже останутся там до наступления ночи, выискивая мелкую добычу вроде домашних вредных духов, сил которых хватает только на то, чтобы подпортить урожай из пары мешков риса в сарае, или же украсть несколько спелых плодов кумквата.

Целый год вдали от ненавистного родного дома, чьи стены давили на него, словно Шень Хонг сам носил на плечах тяжелый камень, и в то же время вдали от товарищей, что скрашивали его дни в Лань-Хонсе.

Когда Шень Ксянь подозввал его к себе за несколько дней до отъезда, лицо его отца было мрачным, можно было подумать, что мир, сосредоточенный в его руках, вдруг стал рушиться. А все для того, чтобы с шипящим "Тянь Ай" оповестить о том, что Шень Хонг должен отбыть на целый год из Лань-Хонсе и провести еще больше времени плечо к плечу с Лань-Чанши, познавая техники школы горных вод. В первые мгновения, его счастью не было предела, но он проглотил и его, оставаясь сдержанным перед вечно разгневанным лицом своего отца. Как будто метка никогда не исчезала с его кожи, как будто она продолжала отраплять его нестерпимый характер. Как оказалось, он просто был столь скверным человеком и ужасным отцом.

Не видеть его целый год, не знать его упреков, не ведать его угроз и не поддаваться его манипуляциям, это казалось благословением. На вершине горы Шан Хуаньинь некому будет указывать, как ему достигать совершенствования, как сражаться, как проявлять себя. Но едва он покинул ненавистный дом, попав под лучи полуденного солнца, как только его товарищи подхватили его ураганом, расспрашивая о новостях, Шень Хонг вдруг понурил голову. Как будто школа из тысячи адептов ненадолго состояла лишь из пяти, а изнурительные тренировки становились забавным соревнованием без проигравших. Даже крикливый Фудонг становился прекрасным лидером, научив Шень Хонга упорству в своих намерениях, хоть он не может не злиться за все подзатыльники, что он получал от щедрого соученика во время изучения теории. А Моли Бинг приумножала все их лучшие качества, давая возможность положиться на ее защиту, пусть ей и приходилось каждый раз писать отчеты еще со времен, когда никто из них не получил оружие. Признаться, он будет тосковать даже за Бай Мяньяном, хоть и в жизни не скажет ему об этом. Когда тот провожал Шень Хонга этим утром, Бай Мяньян едва ли не расплакался, всучив ему самодельную кисть, которую адепт так и крутил в руках, коротая время ожидания, когда же повозка двинется с места.