Белая нить, что связывает нас

Голубое пламя

Нити судьбы совсем не милые и привлекательные, их невозможно романтизировать. Они впиваются в кожу, оставляют шрамы и не дают спокойно жить, то и дело задевая тебя своим жалящим ядом. Каждый человек обречён страдать, пока не найдёт своего соулмейта, ведь они обязаны вместе распутать эти красные нити, что постоянно спутываются в огромный ком и тянут тебя вниз. Но не всем удаётся сделать это.

Когда мать тринадцатилетнего мальчика в очередной раз заставила его поехать к бабушке в деревню на летние каникулы, то Эдгар даже обрадовался, так как там были его друзья детства. Они всегда были для него отдушиной. Он сбегал из дома, боясь вновь услышать крики родителей, разбитую посуду. Ему было до ужаса тошно вытирать кровь матери с белого кафеля. А после последней ссоры родителей, которую он не забудет никогда, он вовсе поник. Но он верил, что ребята с соседних домов — единственные люди, которые понимали его. Но как же он ошибся, встретив их вновь спустя пару лет.

— Слышь, ты чего так вырядился? — один из его бывших друзей растолкал ещё двух стоящих подростков в стороны, выйдя вперёд, словно главарь банды. — Город совсем из тебя педика сделал? Иди сюда, мы тебе покажем, как парни должны выглядеть, — тупая боль в районе живота, затем в челюсти, спине.

Эдгара трясло от внезапной пытки, он просил остановиться, но его одежду рвали прямо на худом теле, оставляя царапины на нежной коже. Парня бросили в лохмотьях, пропитанные собственной кровью, посреди улицы, всего избитого и несчастного. И ему никто не помог. «Я могу постоять за себя» — это он всегда говорил себе по утрам, смотревшись в зеркало после душа. Но на деле же он слабый, слишком эмоциональный, доверчивый. Даже когда с горем пополам встал, пошатываясь, еле дошёл к дому своей бабушки, та лишь обработала его раны и отрезала, что все мальчики дерутся и это нормально. Но он никогда в жизни не назвал бы насилие нормальным. «Почему люди осуждают других за их внешний вид?» — Эдгар задавался этим вопросом слишком часто. Он не понимал, почему в нормах общества есть установленные правила внешнего вида, за который тебя точно не будут избивать. Чем его одежда не угодила другим? Однако суровая жизнь заставила его смириться, привыкнуть к неприятным высказываниям в свою сторону, закрыться от общества и быть в одиночестве, ведь так легче. Легче... Он обманывал себя.

Эдгар на своё шестнадцатилетние совсем был не рад появившемуся бремени. Он давно знал, что придётся искать свою родную душу, но ему казалось, что это никогда не произойдёт. Тем не менее вечно оттягивать это было нельзя. Конечно, порой ему не хватало близости с другим человеком: обмениваться счастливыми улыбками, любуясь чужой; вдыхать запах родного человека, изучая каждый сантиметр его тела, его души. Почувствовать так называемых «бабочек» в животе, про которые он так часто слышал от других. Однако когда нить ставала всё длиннее, путалась в ногах, и выставляла его посмешищем, — он возненавидел соулмейта. Возможно, это звучит довольно глупо, ведь по сути другой человек ему ничего не сделал, абсолютно. Он точно такой же заложник обстоятельств, точно так же может ненавидеть и его, но Эдгар старался не думать об этом. Он вообще не думал о других.