Косатка

Глава 38

Уду подъехал на такси к знакомому особняку. Вылез из машины, отряхнул брюки, поправил рубашку. Обычно он приезжал в рабочей одежде, чтобы не привлекать внимание соседей, но раз сегодня его последняя встреча с дочерью, его не волнует, что о нем подумают.
Уду привычно позвонил в звонок на воротах и приготовился к длительному мучительному ожиданию, как это всегда случалось. К его удивлению, ворота довольно быстро открыли, и он вошел во двор. Охранник проводил Уду в дом.
В парадной дома их встретила няня дочери. Уду поздоровался, няня промолчала, кивнув головой и показывая, что нужно идти за ней. Он чувствовал волнение перед каждой встречей с дочерью, а сегодня как никогда его сердце билось, и ладони мгновенно стали влажными.
Уду удивился и насторожился, когда они не прошли в гостевую комнату, где он обычно играл с дочерью, а поднялись на второй этаж. Няня открыла дверь одной из комнат в длинном коридоре, и когда Уду зашел, заперла за ним дверь ключом снаружи. Это была полупустая просторная комната с бледно-розовыми плотными шторами на больших окнах. По середине комнаты на ковре стоял стол и два стула.
Уду подумал, что должно быть это комната для официальных встреч отца Матильды и поежился, представив, что он сейчас зайдет сюда. Именно он впервые пообещал Уду показать ему дочь после того, как Уду обезумив от отчаяния пригрозил разнести весть о беременности Матильды по всей округе или, на худой конец, взорвать их коттедж. Всю беременность Матильду скрывали ото всех, прикрываясь ложью о ее тяжелой болезни.
— Привет!
От неожиданности Уду вздрогнул. Из-за угла комнаты вышел человек. Комнату заливал солнечный свет, после темноты темного коридора, Уду сощурился. Матильда! Такая же красивая, как на том фото. Он посмотрел по сторонам. Дочери нет.
— А Эмили?
— Она спит.
Уду только беспомощно развел руками.
— Привлекаешь к себе внимание? — Матильда намекнула на его внешний вид. —Меня и так полицейский допрашивал насчет тебя и Дерека.
— Меня тоже, — сказал Уду, прислоняясь к стене.
— Значит Дерек ехал от меня и разбился?
— Вроде так, — сглотнул Уду и почувствовал, как наворачиваются слезы, поэтому быстро заморгал, чтобы не допустить их появление.
— Он говорил, что ты хочешь попросить у меня прощения, — сказала Матильда.
Уду развел руками:
— Я не подготовил речь…Не думал, что ты когда-то снова заговоришь со мной.
— А ты бы заговорил с человеком после такого?!
— Прости меня, Матильда, я был глуп, пьян и неопытен...Это был и мой первый раз тоже, я понятия не имел, что надо делать и как... — Уду нервно потер свои загорелые щеки и сделал пару шагов вперед.
Матильда шагнула к окну и задернула его шторой:
— Солнце снова нещадно печет. Как будто и не было дождя, — произнесла она, отвернувшись к окну.
Матильда не оборачивалась, пока не почувствовала то, что ждала — теплые большие ладони на своей талии, легкое дыхание в шею. Она не оттолкнула его даже, когда Уду начал гладить ее стройный живот. Они оба помнили ту ночь у океана. Все началось точно так же, она стояла спиной к Уду, ожидая, когда он догадается и обнимет ее, но тогда у океана Уду не догадался, и Матильда сама направляла его руки и губы, хотя тоже была неопытна и взволнована.
Сейчас же он повторил все то же самое, но уже с мужской взрослой уверенностью, нежностью и трепетом. Матильда повернулась к Уду лицом, провела пальцами по его белокурым кудрявым волосам, по шершавой кожи щек от солнца.
— Я люблю тебя, — прошептал Уду.
Матильда отшатнулась от него, пряча лицо ладонями, снова села за стол и заплакала:
— Ты думаешь, я не скучала? Не страдала, когда была беременна, когда рожала, когда пропустила целый учебный год в школе, скрываясь от всех дома?!
Когда мою собственную дочь все считают дочерью моих родителей?! Или может знаешь, что я чувствовала, когда ты начал шантажировать мою семью?
— Зачем ты родила? — спросил Уду, вздохнув.
— Заставили родители. Они ярые католики и против абортов.
— Я искал тебя, пытаясь встретиться, мы могли бы все решить без твоих родственников.
— Я испугалась, Уду, мне было пятнадцать!
— У тебя был еще кто-то потом? — спросил Уду, снова подходя к Матильде и глядя ей в глаза.
— Нет. А у тебя?
Уду покачал головой:
— Только за деньги.
Уду сел рядом с Матильдой за стол. Они сидели в тишине, прижавшись носами и лбами друг к другу, пока на коже не появилось влажное пятнышко
Матильда усмехнулась и нехотя отстранилась от Уду.
— Мы можем уехать — ты, я и Эмили. Мы сможем начать все сначала, если ты захочешь и осмелишься. Я готов быть с тобой в любую минуту, когда ты решишься.
Матильда уткнулась в плечо Уду и прошептала обреченно:
— Это нереально.