Квартира нашего отчаянья

8 глава - «Мистер Эдварт»(Эллиот и Санс)

Честно сказать, мне были приятны слова ухажера Кейли. И пусть он и выглядит как неотесанное быдло, мне плевать. Это жизнь Кейли - пусть сама и разбирается. Это не мои проблемы.
После их ухода я решил оглядеться в зале. Он был огромным, а особое внимание привлекала люстра из хрусталя, которая величественно возвышалась над всеми. Благо, высокие потолки позволяли ей находиться так высоко. Пока Сайко развлекается(и, как я заметил краем глаза, нагло использует в своих целях какого-то ребенка), мне стоит найти ангела или демона, с которым я смогу обсудить свою кандидатуру на место главы измерения демонов. Мне нужно это место. Я докажу всем, что был рожден для правления, а не как ошибка. И пусть отца уже нет с нами, он увидит мою победу с того света. Я еще очищу свое грозное имя и голубую кровь.
— Мне плевать на твои связи, Эдварт. Если ты еще хоть раз подкараулишь моего сына и начнешь ему угрожать - я тебя раком поставлю, недоразвитый псих. — Вдруг коснулся моего уха резкий голос.
Взгляд зацепился за бурно спорящих Винклера и Чопмана.
— Твоему сыну уже 18, долго ты будешь подтирать ему жопу? — Грубо отвечал Эдварт, не поддаваясь эмоциям. — Нам просто нужно было кое-что обсудить.
— Обсудить!? Ты его зажал в переулке, намереваясь полапать и угрожая, а сейчас говоришь, что просто хотел с ним поговорить!? Да он чуть от страха не помер, гнида! И у тебя еще хватило совести жаловаться, что он тебе, бедному, разбил нос и яйца!?
Давние враги, как мило. Чопман, конечно, более полезный в плане завоевания авторитета: у него прекрасная репутация и денег больше чем у Винклера. Но в то же время я живу в квартире, которую через Санса получил у Винклера. Он платит за нее и любит меня. Значит, сейчас лучше не идти против него. А иногда так хочется. Я уважаю Винклера за его нравы, но иногда он кажется мне столь жалким, что невольно закатываются глаза.
Но не успел я определиться с выбором, как Чопман уже прижал Винклера к стене и бил его по лицу кулаком. Эдварт, словно сельд, извивался под ним и звал на помощь. Эдварт хоть и был 2 метра ростом, однако все скелеты достаточно слабые. И человек другой рассы легко может его побить.  Тем более Питер Чопман, у которого сильные и тяжелые руки. Деревенский мужик, иначе быть и не может.
Спасать Винклера  бросилась только охрана. Остальным людям в зале было плевать на эту потасовку, это выглядит так жалко. Эдварта ненавидят все предприниматели, вот он и поплатился за это. Вместо помощи зеваки только хихикали и шептались, а некоторые поддерживали Чопмана.
Но вот их разняли, моя очередь встревать. Я подошел к Эдварту, заслоняя его собой от Чопмана.
— Устроили такую драку в приличном обществе? Какая низость, в моем измерении вас бы убили за такую выходку, — начал разговор я под поддакивания  Эдварта, который в то же время вытирал кровь со своего лица.
Вроде такой сильный и умный, а прячется за спиной обычного подростка. Стыдобища.
Питер пожал плечами и кинул сердитый взгляд на Эдварта, при этом потирая поцарапанную щеку, до которой Винклер все же смог добраться.
— Да мне особо плевать. Я бы молчал, если бы этот петух не начал ссать мне в уши своим: «Твой сынулечка сделал мне бобо, а я всего лишь домогался до него». Тьфу ты, позорище! Скажи спасибо, что Майк не хочет разбираться с этим дерьмом в полиции, а просто дал тебе сдачи! Мне жалко твоего сына, Винклер. Он вырастет ужасным, сломанным человеком. А ты, — Чопман обратился ко мне, смягчая свой взгляд. — Мне жаль тебя. Ты связался не с той компанией, демоненок.
Чопман развернулся и ушел к группе шушукающихся предпринимателей. Демоненок? Какая низость! Ни одна тварь на земле не смеет так называть меня, покуда я жив. Не понимаю, почему этого тюфяка все так любят. Обычная деревенщина. Эдварт похлопал меня по плечу и вытер остатки крови.
— Псих, не так ли? — спросил он низким, немного хриплым голосом.
В ответ я лишь кивнул.
— Мистер Эдварт, вы правда домогались до его сына? Вам что, мало Санса? Эта шлюха ведь готова на любые унижения.
— Шлюх периодически  хочется менять. Да и я не хотел делать ничего плохого с этой рыбехой - просто припугнуть. А он как накинется, как начнет меня пинать, бить и орать на все улицу! Ну, как говориться, людей из деревни вывезти можно, а деревню из людей - нет.
Я кивнул в ответ, от чего Эдварт улыбнулся и потрепал меня по голове. Он любит тихих, кротких и послушных - я давно это заметил. И мне удавалось придерживаться этой роли. Мне это нужно, иначе Эдварт перестанет платить за квартиру и рекомендовать мою кандидатуру на трон. Да, некоторые намерения Эдварта мерзки, но это не мои проблемы.
— Что-то я устал за сегодня, Эллиот. Можешь меня расслабить? — с легкой улыбкой спросил Эдварт, сжимая мое плечо.
Я знал, на что он намекает. Но этот мерзкий развратник не дождется моей невинности, ее получит только моя будущая жена. Быстрым взглядом я нашел  свободное фортепьяно и сел за него. Я учился играть на нем лет с шести и тратил на это всю свою жизнь. Моя игра ему подойдет.
— Надеюсь, это вас расслабит, мистер Эдварт.
Я быстро размял пальцы, прикрыл глаза и принялся играть музыку великих демонов-исполнителей. Ее играл мой отец, дед, прадед. Все мужчины в нашей великой родословной. Грустная мелодия лилась из под моих пальцев спокойной струйкой, обволакивая все вокруг и погружая меня в воспоминания. События прошлого заглатывали меня полностью, превращая из взрослого демона в маленького мальчика, который не хотел так просто мириться с порядками отца.
— Если сделаешь еще одну ошибку - я вырву тебе ноготь. — холодно и очень спокойно говорил мне отец, когда я в который раз сбивался на одном и том же месте.
До 10-ти лет мне разрешалось испытывать эмоции, но затем это было под запретом. Помню, мне хотелось рыдать. Ком застрял в моем горле, соленая вода застыла в глазах. Я плохо видел клавиши из-за нее. Помню, мои пальцы адски болели и мне было сложно ими двигать. Но я не мог сказать об этом отцу.
Я кивнул и дрожащими руками снова принялся за игру. Но чуда не произошло, я снова спотыкнулся на том же месте. И в тот же момент отец вырвал мой ноготь. Я закричал от боли и дал волю рыданиям, пока кровь крупными каплями капала на клавиши фортепиано. Тогда вдобавок отец дал мне сильную пощечину за проявление эмоций, от чего моя щека опухла.
— Не ной, а играй, — все так же спокойно говорил мне отец.
— Я не могу! Я больше не могу! Я не могу шевелить руками, я не могу и дальше что-либо делать! Пожалуйста, дай мне время отдохнуть! Пожалуйста, папа! — Уже кричал я сквозь рыдания. Мне было больно и страшно, как бы было любому другому ребенку на моем месте.
Но мои мольбы не были услышаны. Отец дернул меня за волосы, свалив на пол, достал ремень и принялся бить по спине. Она опухала, раздиралась, кровоточила. Я кричал что есть мочи, брыкался и пытался вырваться. А отец не отпускал и безжалостно бил.
— Прояви уважение, Гекер. Помни, что я мог выкинуть тебя сразу после твоего рождения. Я мог убить тебя, но оставил. Неужели ты такой неблагодарный? Неужели ты так хочешь опозорить нашу фамилию?
Я был благодарным, отец. И останусь таким. И я никогда не опозорю фамилию, с которой родился и умру.
Мелодия закончилась, сейчас я спокойно проходил то самое проблемное место. Под аплодисменты я попытался встать, но заметил, что моя спина заныла от воспоминаний. Сердце бешено билось и сильно кололось, а в ушах звенело. Эдварт хлопал моему исполнению, как и многие другие зеваки, собравшиеся вокруг. Хлопки слипались в гул, но я не слышал их. Я никого не слышал. Я не мог пошевелиться.
Сейчас я понимаю, что отец был прав. Я не должен плакать, должен исполнять его наказы. Но тогда я был глупым ребенком, который часто после наказаний не мог пару дней не то что встать, да даже пошевелиться на кровати. Я выл, словно раненое животное, от боли и зализывал доступные мне раны, в то время как Кейли пробиралась в мою комнату, где кормила, мыла, обрабатывала и успокаивала меня. Мы были тогда так близки, пока она не опозорила и не оставила клеймо на нашем роду.
Но иногда, не спорю, мне было приятно вспоминать прошлое, хоть местами оно и было болезненным. Признаюсь, если бы я умел, я бы улыбнулся.
~~~
Мы с Евой танцевали где-то в сторонке, так как не хотели мешать другим. Я часто запинался, Ева ходила по моим ногам... так что центр зала нам лучше не отвоевывать. Но в сторонке тоже было хорошо, нас никто не трогал и мы могли спокойно шутить и танцевать. Однако... мой взгляд был прикован к Эллиоту. Его серьезное лицо, пушистые волосы... ягодицы... член... только об этом я и могу думать. Он прекрасен, на месте Евы сейчас должен быть Элли. Он должен прижимать меня к себе и шептать разные комплименты, граничащие с пошлостью. Он должен быть моим. А потом я заслужу его любовь, и он точно от меня не отречется.
— Все представляешь свою семейную жизнь с этим одуваном? — Произнесла Ева и шуточно закатила глаза. — Зачем тебе он, если есть я?
— Ев, мы же говорили с тобой на эту тему. Мне нужен заботливый, серьезный мальчик, который будет меня тискать, пошлить и в моменты горечи крепко обнимать и шептать, что я самый хороший и любимый. И что я больше не останусь один. А Эллиот - идеальный кандидат. Я только о нем и могу думать...
Я снова взглянул на Эллиота, который еле встал из-за фортепьяно. Мой отец был в восторге, он так его хвалил и хлопал по плечу. Чопман тоже был впечатлен такой профессиональной игрой, хоть и не подходил близко для выражения восторга. Ну, не удивительно. Элличка же с детства умеет играть, им занимались очень серьезно, но результат ведь потрясный!
— Мне нужно говорить, что ты постоянно влюбляешься в дебилов? Один только Эндрю чего стоит.
Меня невольно передернуло, а шрамы на запястье сильно заныли.
— Не вспоминай это. Да и, мне стоит напоминать тебе о том педофиле?
Ева хмыкнула и потрепала меня по голове, отстраняясь.
— Ладно, ладно. Беги, завоевывай своего мужика. Он как раз скучает.
Ева кивнула в сторону Эллиота, который снова общался с моим отцом. Чопмана рядом не было, это хорошо. Знаете, у Винклеров есть негласная война с семьей Чопманов. Нет, не спорю, эта блондинистая рыба очень сексуальная и я бы ему отсосал... но сука, в то же время он так надоедает! Вечно таскается на собрания со своим сыночкой-корзиночкой, который даже жопу себе самостоятельно не может подтереть. Когда его сын только родился, он был еще маленькой и очень тупой рыбой. И тогда Чопман таскал его сюда в аквариуме! В аквариуме, представляете! Отец рассказывал, что эта маленькая рыбка в спорах всегда внимательно наблюдала за мимикой и движениями своего отца. Наблюдала и пыталась повторить точь-в-точь. А Чопман переставал спорить и с улыбкой наблюдал за своим ребенком... а потом гладил его по голове... говорил, что он умничка и Чопман им очень гордится...
Я только сейчас понял, что стою прямо около Эллиота и, как идиот, молчу. Завидую ли я этой рыбехе? Черт возьми, нет! У меня прекрасный отец, просто любовь бывает разной. А эта рыбеха вырастет бытовым инвалидом, я уверен. В любом случае, я не видел эту рыбу много лет и без понятия что с ним сейчас. Он особо не ходит на собрания, а если и ходит, я его не вижу. Но мне стоит поменьше об этом думать. Сейчас у меня одна цель - затащить Эллиота в постель.
Он холодно смотрел на меня, ожидая, когда я начну говорить. А мои коленки тряслись, и я не смел посмотреть ему в глаза. Забавно, я будто стоял и ждал наказания.
— Ну? - раздался низковатый голос моего возлюбленного, который устал ждать.
— Я... я хотел потанцевать с тобой. Сейчас как раз медляк начнется, а... ты без пары. И я тоже, — ответил я, протягивая руку Эллиоту.
Он небрежно бросил взгляд на мою руку. Я весь разрывался от нетерпения, мне так хотелось дотронуться до него!
— Ты даже порезы замазал, зная, что меня тошнит от их мерзкого вида? Зря старался. Я не хочу тебя видеть, уходи.
Мне стало жарко, я слышал свое собственное дыхание, но ничего больше. Эллиот считает меня мерзким? Нет, я слышал это от него и раньше, но с каждым разом мое сердце разбивается все сильнее.
— Ты... ты не хочешь со мной танцевать? Но... но всего один танец. Пожалуйста, Элли!
— Не смей меня так называть. Шлюха.
Эллиот развернулся и гордо ушел, а мне еще никогда не было так больно. Хотя... нет, было. Когда я еще встречался с Эндрю в школе и мы не лучшим образом расстались. Но это... это совсем другая боль. Слезы потекли ручьем, немного портя макияж. Какой же это позор, плакать при других! Но я так старался, так хотел понравиться своему Элли... мне нужно было порезаться. И срочно.
Я чуть ли не бегом направился в сторону выхода из зала, как вдруг врезался в кого то очень высокого. Чопман? Ле Пьеро? Папа!? Если это папа - мне конец. Но я рискнул и поднял голову... передо мной стоял солидный молодой парень. Его длинные волосы были собраны в хвостик, но длинна все равно доставала ему до зада. Его рубашка полностью облегала его торс и руки, а штаны... они были свободными и особо не облегали его ноги, а к низу становились шире. В общем, выглядел этот парень идеально..
— Вы плачете? - низким, приятным для ушей голосом произнес незнакомец, достал платок и передал его мне.
Я нахмурился и кинул платок ему в лицо. Да, он милый, но новые знакомства мне и даром не нужны.
— Нахуй пошел, ушлепок. Дай пройти, мне поссать надо. Идиот, — выплюнул я, грубо отталкивая его от себя.
Парень явно не знал как себя вести, но скрыл это под легкой улыбкой.
— Ты Винклер? — снова произнес он, осмотрев мой внешний вид. — Милое платье, оно так подчеркивает твои длинные ноги.
— Съебись нахер отсюда, пока я тебя не ударил! Ты меня бесишь, уеба.
— Эй, успокойся. Я просто заметил, что тебе грустно. Тебе отказал тот демон?
— Не твое, блять, дело! — мое негодование все росло, мне так хотелось ему врезать. Зачем? Да сам не знаю, он просто бесит.
— Хорошо-хорошо, как скажешь. Просто... я хотел пригласить тебя потанцевать. У тебя нет пары, у меня тоже. А в стороне стоять не хочется. Я здесь редкий гость и мне бы хотелось повеселиться.
Я снова осмотрел этого говнюка. В принципе, он был красивым. Даже очень. Но... черт, какой же он бесявый! Все лезет и лезет! Чмо гнилое.
Я закатил глаза и кивнул. Парень аккуратно взял меня за запястье, от чего я поморщился, и повел в зал.
— Здесь всегда так много народу. Знаешь, отец рассказывал, что Винклеры ужасные создания. Но ты, хоть и борзый, не кажешься мне таковым. — Все говорил и говорил этот бамбук. А я молчал, нашу семью все недолюбливают.
Зайдя в середину зала, где уже вовсю кружились парочки, незнакомец подхватил меня и закружил в вальсе. Я не очень хороший танцор, а мои ноги вечно путались. Поняв это, мой партнер сбавил темп. Стало немного удобнее.
И только сейчас я понял, насколько сильными были его руки. Такие руки могут защитить кого угодно, а как прекрасно было бы лежать в его сильных объятиях... но помимо сильных рук бонусом было еще и очень милое личико с рыбьими ушками. Он русалка? Чопман? Хотя, русалок же много и не все они принадлежат к этому гадкому семейству.
Почти весь танец я провел с закрытыми глазами, представляя, как меня обнимают. А прекрасный запах его духов помогал идеально погрузиться в атмосферу. В меру сладкий, как я люблю... идеальное сочетание. Заметив мою эйфорию, русалка притянул меня к себе и обнял, все так же продолжая танцевать. На мои глазницы навернулись слезы, запах стал еще сильнее... я думал, что умру на месте. Это незабываемое чувство, но ведь не может быть все так прекрасно, не так ли?
Я запутался в своих ногах и упал на пол, расшибив свои колени. Какого хрена этот мудак меня не поймал!? Я поднял голову и посмотрел в его крысиные, разноцветные глаза. Он смеялся, закрыв рот рукой.
— Прости, Винклер. Я не нарочно, но это было так смешно. — Произнес он сквозь смех и подал мне руку. — Это не мое дело, но не стоило надевать такое облегающее платье. В нем сложно танцевать.
Я плюнул этому черноволосому упырю в лицо.
— Заткнись! Неужели твой рот настолько кривой, что из него сами собой вываливаются слова!?
Парень побледнел и начал щупать свой рот, но меня уже было не остановить. Мало того, что уронил, так еще и указывает мне тут! Я вскочил и сильно толкнул этого парня, но из-за моего низкого роста и слабых рук он почти не сдвинулся.
— Что, проверяешь, насколько все плохо!? Уверен, тебе даже дорогущая операция не поможет исправить такое уродство! Лучше пойди отсюда прочь, а то меня уже тошнит, мерзость! А, и кстати, твои духи - то еще дерьмо! Тебя должны посадить, а то бедные дети на улицу при виде тебя выйти не могут! Они блюют и рыдают при виде такого монстра!
Я намеревался сказать ему еще пару ласковых, но только сейчас заметил, что он весь уже залился слезами. Его лицо было красным, мокрым. Плечи тряслись, но он не издал и звука. Удостоверившись, что я закончил - он быстро убежал из зала.
Но вместо него прилетела Ева, которая дала мне смачную пощечину, от которой я невольно вскрикнул. Она была в бешенстве.
— Ты нормальный!? Зачем ты это устроил, Санс!? Он не сделал тебе ничего плохого!
Негатив и боль рвались наружу, я не мог их сдерживать.
— Ты, блять, чего вылезла!? Сиди там дальше и не высовывайся!
Ева аж покраснела от злости, схватила меня за запястье и потащила прочь из зала, но я резко остановился и вырвал у нее свою руку.
— Блять, да мне больно! Отвали, вечно ты на стороне других! — Закричал я так, что на нас уже начали оборачиваться люди.
— А на чьей стороне мне быть!? Санс, ты с ног до головы обосрал человека, который пытался тебя поддержать! И за что!? За то, что ты сам же и упал!
— Ну прости, такой уж я! И ты это прекрасно знаешь! А если тебе что-то не нравится - вали! Ты приняла меня с таким характером, значит заткнись и не выебывайся!
Мерзко и больно. Почему я говорю все это своему любимому человеку? Почему слова так и вылетают из меня? Я не могу это контролировать, прошу, вырвите мой язык.
Глаза Евы блестели, но она никогда не смела плакать. Ни при ком. Хоть ей и было больно, она не смела показать слабость.
— Да пошел ты, мужлан. Не подходи ко мне больше.
Я заслуживал этого. Земля выходила из под ног, мной будто завладел какой-то демон. Почему я постоянно причиняю только боль? Мне хотелось умереть на месте и, видимо, мои молитвы были услышаны. Раздались крики людей, паника... на нас с высокого потолка полетела огромная люстра из хрусталя.