на коричневой деревянной подставке горит аромапалочка, дым которой наполняет пространство приятным запахом. она стоит кривовато, поэтому весь пепел падает на поверхность прикроватной тумбочки. сам кончик продолговатого предмета, пропитанный эфирными маслами, был красным. точно таким же сочным цветом сейчас закатное солнце.
юноша, втягивая благовония носом, лежит с закрытыми глазами на полу и слушает негромкое перелистывание страниц журнала рядом. Чонин отвлекся и перевел внимание на парня, а тот совершенно случайно открыл глаза и не собирался отрывать хищный взгляд.
— это аромапалочки тебя так дурманят? — Чонин не сменился в лице и за раз пролистал несколько страниц.
Сынмин усмехнулся.
— тебе не скучно? я то привык в комнате часами лежать, бездельничать.
— немножко, — замялся блондин и зацепил пальцами край чужой штанины. — может.. пойдем на кухню?
сумерки нисколько не смущали парней. они прямо сейчас сидят в доме Сынмина, пьют имбирный чай и тянут время. даже в тишине хочется просто побыть рядом.
— вкусно как! ты сам сделал?
— ага, — он долил оставшийся напиток из чайника в маленькие пластмассовые стаканчики и сел за обеденный стол рядом.
— кстати, приглашаю тебя к себе, — неожиданно выдал Чонин, поставив бодро пустой стаканчик.
— здорово, — мгновенно темноволосый округлил глаза и поднял взгляд, — твои родители не против?
— не, даже не думай. они будут только рады видеть тебя.
— раз так говоришь, то хорошо. жди меня завтра.
эти двое разошлись с поцелуями в щеку по домам, а как только Сынмин зашел к себе, то втянул носом достаточно благовоний, что заполнили все легкие. конечно, на следующее раннее утро весь аромат выветрился, а в голове были смешанные мысли.
Сынмин в девять часов утра был как штык перед зеркалом и прятал свои синяки под глазами консилером. в растерянности руки случайно задевали остальную косметику, которую он применял в крайнем случае и профессионально. глаза бегают сверху вниз по всему телу, пытаясь не допустить какой-либо ошибки в своей внешности, и с чего так? парень еще со вчерашнего пытался пораньше лечь спать, не волнуясь ни о чем, но в результате свой первый сон видел почти пол третьего, а подскочил к восьми утра.
с чего начнет разговор парень? понравится ли он родителям и будет ли говорить о том, что оставляет на их сыне не менее десяти поцелуев в день? — об этом думать уже поздно.
стук в приоткрытую дверь летнего домика и оттуда же слышится женский голос. тот голос, который Сынмин услышал в первый день, когда пристально разглядывал мальчишку на ограждении.
— войдите, — парень сглатывает густую слюну, из-за чего волнение накатывает с новой силой, но послушно ступает на порог и неуверенно шагает на звонкий голос.
юноша не спеша проходит, разглядывает настенные гобелены по всему коридору, что ведет на кухню своих соседей. его встречает женщина в возрасте сорока-сорока пяти, как в итоге оказалось — мама Чонина.
— здравствуйте. — облизнув пересохшие губы, Сынмин разглядывает соседку с заметным волнением в собственных глазах и дрожащим голосом.
— привет-привет! можешь сразу проходить на второй этаж, - искренне и по-доброму улыбаются, после чего дополняют, — Чонин в самой первой комнате.
он кивает и молча идет к лестнице, одновременно слушая своё безумное биение сердца.
— Йенни?
не успевает парень закрыть за собой дверь, как за запястье тянут в обнимашки(как он сначала предположил). но тут его губы накрывают чужие уста, а в зрачках теперь туман, наполненный столькими усилиями придти в этот дом и наконец получить награду. Сынмин отстраняется и видит перед собой Чонина с плавно расцветающей улыбкой на лице.
— я понял, что ты поднимаешься, встал у двери тебя караулить. как себя чувствуешь?
— прелесть моя.. — Сынмин тычется носом в сахарную шею и жмурится, продолжая говорить. — я в порядке, так к тебе хотел.
Чонин улыбается шире такому признанию, что в скором времени окольцевал грудную клетку парня руками.
— нас же не услышат, да? — запереживал, а блондин не мог оторвать взгляда от испуганных глаз, которые видит вообще впервые и не знает, какой ответ для того лучше.
— не услышат, здесь только мы. поцелуй меня еще разок, пока никого нет, — Сынмин успокаивается и случайно стукается зубами с пухлыми губами, затем затягивает в слащавый поцелуй.
их минутную любовь прерывают.
