Нил не проронил ни слова, лишь медленно приблизился к одному из белоснежных кустов и присел рядом с ним на корточки, задумчиво разглядывая лепестки.
— Необычное дизайнерское решение. Здесь похоронен кто-то особенный? — абсолютно беспардонно поинтересовался Аарон, вновь игнорируя просящий взгляд Ники.
Нил молчал ещё где-то с минуту, словно размышляя, а есть ли смысл вообще отвечать? В конце концов он сдался и коснулся стебля цветка в мягком, почти извиняющемся жесте.
— Не совсем. Я не знаю имён почти всех людей, что похоронены здесь, но они отличаются от остальных. Потому что их убил я.
— По приказу отца и его людей, — поспешил заметить Кевин, кажется, нисколько не удивлённый подобному раскладу событий.
— И всё же, это сделал я. А они, в отличие от тех, кого приходилось убивать в бегах, не желали мне зла и были всего лишь жертвами. Маленький я не мог так просто это вынести, так что решил сам закапывать их и сажать эти чёртовы розы. Мать сама предложила белые, символ невинности и чистоты... Иронично, не правда ли?
Абрам горько усмехнулся, смелее проводя пальцами по стеблю, не обращая никакого внимания на царапающие кожу острые шипы. Эти чувства вернули его в детство. Натаниэль сидел прямо здесь, пачкая колени в грязной земле. Перед этим он тяжёлой лопатой долго выкапывал яму, достаточно глубокую для того, чтобы зарыть кости. Затем тщательно присыпал их слоем сырой земли и с особой нежностью высаживал куст роз. Разрыхлял землю граблями, поливал в жаркие дни и опрыскивал от насекомых. Мальчик с любовью ухаживал за розами, но видел это совсем не так, как остальные. Он был уверен, что ухаживает за холодными костями, приподносит им свои скромные извинения.
— Конкретно здесь похоронена восьмилетняя девочка, — кивнул Абрам на куст перед собой, — Дочь одного из конкурентов отца. Они похитили её и решили, что будет забавным устроить дуэль на ножах между нами. Только вот та девочка, в отличие от меня, была самым обычным ребёнком и не умела с ними обращаться. Я добил её ударом в сердце, чтобы не мучилась слишком долго. Она была первым человеком, которого я похоронил здесь, первой белой розой в этом саду.
Хватка на руке вывела Нила из состояния лёгкого транса. Эндрю резко оторвал его кисть от стебля и Джостен запоздало понял, почему. По ладони, к запястью, стекали тонкие струйки крови. Пальцы покрывало нескольких свежих неглубоких царапин, оставленных шипами. Бордовые капли упали на невинную землю, впитываясь в холодную могилу.
— Такое бывает, — неожиданно для себя улыбнулся Нил, стараясь не смотреть на потерянные лица остальных парней, явно впечатлившихся его историей, — когда я сажал эти розы - тоже часто ранился. Один раз шип вошёл так глубоко, что даже остался шрам. Наверное, самый безобидный из всех, что у меня есть.
Абрам вывернул руку в ладони Эндрю и вытянул указательный палец, загибая остальные. На его внутренней стороне действительно виднелся маленький белый шрам. Миньярд поднёс чужую кисть ближе, проводя кончиками пальцев по едва заметному рубцу.
— Самый идиотский.
— Безусловно.
Нил усмехнулся, поднимаясь на ноги. Ему на лицо тут же попали первые лучи заходящего солнца, только начавшего уплывать за край горизонта.
— Пора собираться обратно, — констатировал Эндрю, прикрывая глаза тыльной стороной ладони. Нил кивнул, бросив задумчивый взгляд на возвышающееся здание особняка.
— Вы идите и соберите всех, а я забегу в дом, всего на минутку. Кое-что там забыл.
— Нил.
— Я быстро, обещаю, со мной ничего не случится, — поспешил он заверить Эндрю, глядя в переливающиеся жидким золотом глаза.
Напряжённая челюсть голкипера дёрнулась, но он всё же медленно кивнул, доверившись словам Абрама. Нил развернулся и быстрым шагом направился обратно в дом Веснински.
