All my troubles on a burning pile
All lit up and I start to smile
If I catch fire then I change my aim
Throw my troubles at the pearly gates
Нил бегом поднимался по лестнице, ведущей на второй этаж. Он вихрем влетел в свою детскую комнату и тут же присел возле книжного шкафа, отдирая половицы в углу. Он далеко не просто так оставил там своего излюбленного лиса, в пыли и в одиночестве. Всё имеет свой смысл, благо никто кроме Абрама не способен его разгадать. Он, приложив немало усилий, наконец смог оторвать кусок деревяшки.
Запустив руку под пол, Джостен обнаружил там то, что искал. То, что оставил почти 10 лет назад. Это была небольшая коробка, слегка тяжеловатая, но это к лучшему. Значит, что всё на месте. Нил приоткрыл крышку, убедившись в этом своими глазами.
Там лежала старая записная книжка - дневник, самый настоящий, хранящий в себе истинную биографию Натаниэля Веснински, которая даже для Нила Джостена теперь стала загадкой, размытой фотопленкой и утерянным фрагментом памяти, который он собирался восстановить. Ещё несколько вещей также были на месте и Абрам захлопнул крышку, убирая коробку в свой рюкзак.
Что ж. Теперь можно и прощаться.
Нил со спокойной душой медленным шагом вышел из спальни и направился обратно к лестнице, поджигая сигарету на ходу. Едкий дым расслабил натянувшиеся за день как струна нервы, придавая ощущение полного умиротворения. Джостен не стал убирать зажигалку, он крутил её в руке, приближаясь к большому семейному портрету в холле. Абрам встал на мысочки и поднял руку повыше, глупо улыбаясь неожиданно пришедшей в голову затее. Зажигалка как раз идеально дотягивалась до лица маленького Натаниэля. Нил поднёс огонёк к его левой щеке и подпалил, чувствуя, как собственную скулу пронзила фантомная боль. Пламя медленно начало расползаться от лица ребёнка по всему полотну.
Завороженный зрелищем Нил сделал пару шагов назад, к занавескам, висящим на широких окнах. Он приложил некоторые усилия, прежде чем увидел вспыхнувший на дорогой ткани огонёк. Пламя медленно разрасталось, поднимаясь выше, и перекидываясь на деревянные элементы декора. Картина уже догорала, осыпаясь на пол горстями пепла.
Абрам развернулся и быстрым шагом вышел прочь из дома, закрывая за собой дверь. Он побежал по каменной дорожке к небольшому холму за воротами, где они припарковали машины. Лисы уже были там, очевидно повеселевшие после прогулки по саду.
— Мы уж думали, что не дождёмся, — улыбнулась Дэн, подходя к нему вплотную и ловким движением заправляя одну розу за ухо. Мэтт и Элисон тихо хихикнули от этого очаровательного зрелища.
Бойд хлопнул друга по плечу, весело улыбаясь.
— Ну что, поехали домой? Кстати, ты чуть не забыл своего приятеля, — он кивнул в сторону Рене. Девушка бережно держала в руках плюшевого лиса, того самого, из детской. И когда они успели его подобрать?
На лице Нила проступила глупая улыбка. Он чувствовал слишком много, чтобы описать это словами. Наконец, его взгляд упал на освещенную мягким оранжевым светом фигуру Эндрю, в одиночестве курящего на капоте Мазерати. Абрам подошёл ближе, усаживаясь рядом, и подставляя лицо под тёплые лучи.
Со стороны дома раздался грохот, за которым последовали удивлённые вскрики Ники и Дэн. Нил удосужился приоткрыть лишь один глаз, наблюдая, как крышу особняка охватывают языки пламени. Обломки балкона покоились на поломанных розах. Кажется, его падение и стало причиной этого шума.
Абрам оттолкнулся от капота, вставая на ноги, и с благодарностью забрал лиса у Рене. Он больше не смотрел в сторону здания, ноги сами повели его на пассажирское сиденье Мазерати. Нил повернул голову к Эндрю, смотря тем самым ненавистным ему взглядом.
— Поехали домой.
