Правильный подход | СюэСяо - modern!au

28

Тот, кто надоумил Сюэ Яна приобрести вместо кровати этого круглого монстра, видимо, очень пекся за отсутствие у него постоянных отношений, потому что спать вдвоем на ней практически нереально. По крайней мере с тем, кто привык разваливаться в позе морской звезды, которая страдает проблемами с координацией в пространстве — так виртуозно переползать с места на место, вытесняя соседа к ненадежному краю, еще нужно постараться. В течение ночи Сяо Синчэня пару раз посещает мысль тихо встать, найти свои вещи и отправиться к себе в комнату, но он ее отметает, как негодящую. Неправильно это как-то, он ведь настроился тут проснуться.
Как ему удается заснуть не на полу, остается загадкой, однако просыпается Синчэнь в очень даже устойчивом положении: полностью захваченный в плен чужими конечностями и с трогательной влагой от пущенной слюны на плече. Потрясающе. Нет, без сарказмов — все хорошо. В голове нет ни единого намека на рефлексии или сожаления, и с этими жизнеутверждающими мыслями можно тут же отключиться обратно, потому что за окном едва рассвело.
Второй раз Синчэнь открывает глаза через пару часов, потревоженный копошением рядом. Мутный взгляд выхватывает уже сидящую на краю постели фигуру. Как Сюэ Ян так ловко и незаметно умудрился выскользнуть? Точнее, освободить от своих объятий... Фокусник, не иначе.
— Зефирка, ты уже проснулся?
— Сколько времени? — интересуется Синчэнь, шаря по кровати в поисках своих очков. Он точно помнит, что оставил их возле своей подушки, но его с нее так быстро изгнали, что они теперь могут оказаться где угодно.
— Рано еще, — отвечает Сюэ Ян. Он наклоняется и, судя по всему, подбирает с пола искомые очки, потому что торжественно вручает их, поясняя: — Я переложил, чтобы не раздавить. А то потом хрен до своей комнаты сам дойдешь.
— Не терпится меня выпроводить? — мнительно спрашивает Синчэнь, возвращая себе четкость зрения. Хотя заботой он тронут.
— А тебе не терпится свалить? — в тон отзывается Сюэ Ян. Он держит в руке кружку с лаконичной надписью «Работает — не трогай». Поймав на ней заинтересованный взгляд, он вздергивает бровь. — Хочешь пить?
О да, очень хочет — в горле сухо, как в пустыне, хотя вчера обошлось без употребления алкоголя. Синчэнь кивает и с протяжным вздохом садится, забирая чуть липкую на ощупь кружку. Кажется, ее хозяин часто хватается за нее испачканными в шоколаде руками и не особо заморачивается над мытьем. Читать об этом нотацию нет никакого настроения, к тому же, Синчэнь сам не особый любитель возиться с посудой.
— Сколько ты туда ополаскивателя налил? — кривится он, проглатывая внезапно горькую, явственно отдающую ментолом жидкость.
— Столько, чтобы кое-кто тут же не подорвался чистить зубы и меня не гнал. А то уползешь намываться, и конец истории.
Синчэнь вздергивает брови и пораженно качает головой. Вот это продуманность, нечего сказать; и ведь заранее все сделал! Он возвращает пустую кружку и с подозрением уточняет:
— И на многих ты проворачивал этот фокус?
— Его как-то пытались провернуть на мне, чтобы я не сбежал, — обтекаемо отвечает Сюэ Ян.
Выслушивать очередную историю о его похождениях нет никакого желания. Но раз уж у Синчэня нет теперь острой необходимости прямо сейчас подниматься, он с наслаждением потягивается, чувствуя, как ноют мышцы во всем теле (в некоторых местах сильнее, чем хотелось бы), и переворачивается на живот, подтягивая к себе подушку, которой был так хамски лишен. Поправлять сползшее до колен одеяло откровенно лень — в комнате достаточно тепло, а свои трусы он смог найти в этом бедламе еще ночью, пока Сюэ Ян отчаянно пытался найти что-то на замену испачканному пятнистому покрывалу.
— Зефирочка, ты специально?
— Ты про что? — удивленно спрашивает Синчэнь и охает от неожиданности, когда ему на обтянутые белой тканью ягодицы звучно приземляется пятерня. Или четверня?.. По ощущениям и не понять, какой рукой его сейчас наградили шлепком. — Эй!
Его возмущение остается без внимания, потому что Сюэ Ян попросту ложится поперек кровати (хотя здесь как угодно ляг, все будет поперек!), и вместо ладони теперь водружает свою голову, используя филейные части Синчэня в качестве подушки. Так и не заплетенные волосы щекочут голую спину, заставляя вздрагивать при каждом движении. Но зачем двигаться?
— Ладно, можешь мне пока рассказать, как ты дошел до такой жизни, — вдруг заявляет Сюэ Ян.
— Какой «такой»? — не понимает Синчэнь.
— Да я же о тебе вообще нихрена не знаю! Ну, кроме того, что ты приставучий очкарик, который любит развешивать плакаты с дебильными надписями и влезать детишкам в головы.
— Очень своевременно ты решил задаться этими вопросами! — восклицает он, пытаясь приподняться на локтях, чтобы обернуться, но его удерживают на месте, обратно впечатывая в кровать. — И кто из нас приставучий?! Это ты меня тут...
— А я тоже доебываться люблю, — даже не собирается оправдываться Сюэ Ян, возвращаясь на облюбованное место. — Так все же?
Обиженно посопев для приличия, Синчэнь все-таки податливо вздыхает.
— У твоего друга на меня целое досье, ни за что не поверю, что ты его не читал.
— Так же совсем неинтересно!
— Не думаю, что у меня такая же насыщенная жизнь, как у тебя. Ничего особенного, все как у всех... Родился в небольшом городке в горах, в самой обычной семье, закончил школу, уехал, поступил в университет, оказался здесь.
— И что за семья?
Неужели ему действительно любопытно?
— Я же говорю — самая обычная. Родители, правда, очень много путешествовали... Ну, они и сейчас это делают, — добавляет Синчэнь. — В основном меня воспитывала бабушка.
— Надеюсь, она с тобой поделилась рецептом фирменного печенья. У всех бабушек оно должно быть, — уверенным тоном комментирует Сюэ Ян.
— Она больше по духовной пище, — смеется Синчэнь, в очередной раз дивясь стереотипности его мышления.
— Это как?
— Ну... Одно время она занималась энергетической медициной. Но потом разочаровалась и ударилась в йогу. Недавно вот свою студию открыла, преподает, — делится Синчэнь. Боже, он ведь так погрузился в развитие своей личной жизни, что до сих пор не нашел времени позвонить домой! И это очень неуместная мысль в постели, где он провел жаркую ночку.
— Сколько лет твоей бабке? — в голосе Сюэ Яна искреннее изумление.
— Никто не знает, и лучше ее об этом не спрашивать... — бормочет Синчэнь. Всех интересующихся госпожа Баошань очень настойчиво отправляет по адресу. Подышать исключительно полезным горным воздухом. Пинком, если особо непонятливый кадр попадается.
— Ну, это многое объясняет, — заключает Сюэ Ян.
— Что, например?
— Почему ты такой блаженный — тебе же с самого детства мозги всякой хренью колупали.
На язык просится, что не воспитаннику приюта, прибившемуся к чужому дому, о таком говорить, но Синчэнь подавляет в себе этот недостойный порыв. Но все равно он оскорблен. Ровно до момента, как слышит почти что мурлыканье:
— Даосский Зефирчик, ты же не обижаешься?
И, то ли в знак раскаяния, то ли в порыве вдохновения, Сюэ Ян поворачивается, чтобы прижаться губами чуть выше копчика, слегка прихватывая кожу Синчэня зубами.
— Дались тебе эти даосы... Что у тебя с ними за проблемы?
— А может, это у них со мной проблемы?
Бессмыслица какая-то! Да и черт с ними, с даосами, не до них как-то. Резинка трусов поддается очень легко чужим пальцам, покорно сползая вниз, будто только этого и ждала. Синчэнь ждал, что утренние развлечения начнутся (особых иллюзий насчет цели удержания его в кровати он не питает) не с места в карьер, но совсем не против. Однако вынужден предупредить:
— А-Ян, я на второй заход пока не готов, — говорит он, ерзая по простыни, чтобы сбитая ткань стащенных с него наполовину трусов нигде не мешала. — И я не собираюсь нарушать наш договор об очередности.
Ответом служит невнятное хмыканье и следующая за ним звенящая тишина. Чего это, завис, что ли? Так впечатлен видом? Ну это явно не галерея с цветовыми пятнами, или как там эти картинки назывались, которые Сюэ Яну покоя не дают... Но эти молчание и бездействие напрягают.
Все, что успевает увидеть Синчэнь, когда все-таки оборачивается — чужой горящий взор и примеривающиеся к самым мягким местам зубы. А дальше он может только вопить, почище, чем вчера ночью Сюэ Ян. Как скоро соседи призовут сюда господина Лань, чтобы разобрался с шумом?
— Какого... Ты меня укусил за задницу?! — все еще подвывая от боли, Синчэнь прижимает ладонь к прокушенной коже, и скатывается в сторону, чтобы его еще за что-нибудь не схватили.
— А тебе разве не нравится? — хлопает глазами Сюэ Ян, потирая затылок, по которому, кажется, получил пяткой. — Тебя же вроде заводило, когда я тебя вчера кусал...
— Ну не до мяса же! — стонет Синчэнь, с огромным неудовольствием вставая на пол, чтобы извернуться и визуально оценить потери. Кошмар какой-то: если игривые укусы на шее, плечах и груди его совершенно не смущают, то стремительно наливающееся багрянцем пятно возмущает до крайности. И болит. — Если ты это подразумевал под «сидеть еще неделю не сможешь», то ты не соврал! Ну сделай хотя бы вид, что тебе стыдно!
У Сюэ Яна не выходит. Он, сидя на кровати, с большим интересом смотрит на изогнувшегося Синчэня, полыхающего праведным гневом, и неосознанно облизывает губы.
— Зефирочка, зато теперь на тебя никто не позарится. Увидят и сразу поймут — место занято.
Так себе оправдание!
— Да кто вообще сюда будет смотреть?
— Не знаю, — пожимает плечами Сюэ Ян, крепко задумываясь на этот счет. — Да вот сосед твой хотя бы!
— Поверь, Цзычень и так прекрасно в курсе моих отношений, и скорее наступит конец света, чем он на меня... Позарится.
— А ты с ним что, ни разу не..? — вот теперь Сюэ Ян точно завис. — Я думал, это ты с ним там... Руками, — он изображает характерный жест вверх-вниз.
— С ума сошел, он же мне как брат! — вырывается у Синчэня. Даже пульсирующая боль в заднице отходит на второй план. Видя все еще некоторую озадаченность на лице собеседника, он добавляет: — Это как если бы ты... Ну, с Мэн Яо.
— Ээээээммм... — закусывает губу Сюэ Ян. — Я что-то не пойму, а как это мешает?
— Погоди-ка... — выдыхает Синчэнь, переваривая услышанное. — Вы... Вы с ним... Вы... — он даже не может закончить. Перед глазами встает самодовольное лицо завуча, от всей души демонстрирующего ямочки на щеках.
— А чего бы другу не помочь, когда скучно... — бормочет Сюэ Ян, возводя глаза к потолку. — Да мы столько лет в одной кровати спали!
Это вообще не оправдание. А очень серьезный повод для беспокойства.
— Ты в курсе, что это совращение малолетних?
— Каких малолетних, мне тогда лет шестнадцать уже было... Да и я сам к нему полез, если честно.
Все, с Синчэня официально хватит. Он подтягивает трусы (пятно от выступившей крови придется потом отстирывать, но плевать), и полностью разворачивается в сторону Сюэ Яна.
— Раздевайся.
— Что? Зачем? Ты хочешь... Ладно-ладно, — тот машет перед собой руками в знак капитуляции и принимается за выполнение приказа, благо не так уж много ему надо снимать.
Синчэнь хватает отброшенное в сторону это кексовое безобразие, которое Сюэ Ян именует бельем, и смотрит по сторонам в поисках мусорного ведра, в которое собирался демонстративно это вышвырнуть. Его что, здесь нет? Ох... Ладно! Окно поддается не с первого раза, а еще невыносимо стыдно за свой поступок.
— Ты понял, почему я это сделал? — строго спрашивает Синчэнь, проводив взглядом улетающий с четвертого этажа кусок цветной ткани.
— Ну явно не для того, чтобы еще раз полюбоваться на мой член, и не для того, чтобы разнообразить гардероб деда Цижэня, который найдет мои трусы... — ухмыляется Сюэ Ян. И полным восхищения голосом произносит: — Какой же ты ебанутый.
— Сказал тот, кто укусил меня за задницу.
— Ладно-ладно, запиши это в свой список. Давай хоть антисептиком каким зальем... — уже вполне с искренним сожалением добавляет он.
— Может, сначала в душ? — запас негодования Синчэня иссякает.
Сюэ Ян очень оживляется от такой перспективы, но сбыться ей не суждено — на кровати вибрирует мобильник, и, судя по недовольному взгляду, которого он удостаивается, можно предположить, откуда звонят. Вэни, тут даже долго гадать не нужно.
— Да вашу ж... — с досадой бросает Сюэ Ян. И, оправдываясь, вздыхает: — Зефирка, мне пиздец как нужна эта работа.
— Я понимаю, все в порядке.
— Обещаю, что в следующие выходные этого дерьма не будет.
Синчэнь качает головой и начинает собирать свою одежду. Когда он целует на прощание Сюэ Яна в щеку, тот уже вовсю ругается со своим заказчиком.