Не пытайся ее найти

Лида. 2003

Моё платье с вафельной сборкой все-таки отстиралось. Он сказал надеть его, натянуть улыбку и убрать разбросанные фантики. Я осталась ждать в пустом номере, сидя на кровати, постоянно одергивая подол, который предательски задирался. В тот момент я размышляла о Вене. Звонил ли он, искал ли меня, вспоминал ли о нашем последнем испорченном свидании. Я думала о нем, чтобы не ждать. Сама не зная чего. Роберт мне ничего не объяснял, только командовал. Пусть и с широкий обезоруживающей улыбкой. Когда встречаешь человека, который твердо знает, что нужно делать, остаётся только идти за ним, не раздумывая. В особенности если тебе 17 и ты стоишь на распутье, где ни одна из дорог не ведет в безопасное счастливое место.

Я ждала час или 15 минут, не знаю, я была готова ждать вечность, если понадобится, потому что мне не хотелось по правде знать, что будет впереди. Я вздрогнула, когда услышала голоса в коридоре, но не могла разобрать ни слова. Роберт говорил с кем-то на иностранном языке, может, английском, а, может, любом другом. Вторым собеседником мог быть тот самый друг. Во мне ещё теплилась надежда, что он хотел со мной познакомиться, чтобы провести интервью и дать мне работу сиделкой для влиятельной пожилой дамы. А короткое платье пришлось надеть лишь за тем, что оно выглядит презентабельнее остальных моих шмоток. Я всегда на что-то надеялась.

Не постучав, ко мне вошел мужчина лет 50 в вельветовом пиджаке. На его голове не было лысины, свойственной для преклонного возраста, отчего я сделала вывод, что волосы на макушку он скорее всего приклеил. Мужчина меня поначалу не увидел, потому что за секунду до его появления я соскочила с кровати и прильнула к стене, спрятавшись за пузатым телевизором. Я так уже делала когда-то в Кашине, играла в прятки со своим отчимом. Кто не спрятался, тому причинят боль, морально уничтожат и не оставят шанса защититься.

Когда я услышала, как дергается ручка, во мне проснулся тот же инстинкт. Я почувствовала опасность. Но он нашел меня и протянул правую руку, которая оказалась мягче моей. Мы поздоровались, я повторила, как попугай, заморское приветствие, но он не отпустил меня, левой дотронулся до моих распущенных волос и начал накручивать их на палец. Седовласый джентельмен потянул меня к себе, присел на кровать, а я осталась стоять между его ног. Моё сердце бешено забилось, когда я окончательно осознала, что со мной не собираются разговаривать. Он не знает моего языка, я не знаю его. Ему нужно от меня ровно то же, что и Боромиру от кольца Фродо, – завладеть и обрести бесконечную власть. Как бы мне ни было тоскливо в кинотеатре на нашем последнем свидании с Вениамином, я смотрела фильм внимательно. Только Веня об этом никогда не узнает.

– Sorry, – пролепетала я с кашинским акцентом.

– Лида? – вопросительно обратился ко мне джентельмен, когда я уже дернула ручку двери и выскочила наружу.

Я столкнулась лицом к лицу с Робертом, так же неожиданно, как и в ресторане «Vаниль». Тут же впервые я ощутила его руки на своем теле, он схватил меня за запястье и почти коснулся губами моего уха.

– Зачем психовать и расстраивать нас? Я пошел к тебе навстречу, разве ты не хочешь пойти навстречу ко мне? – проговорил он полушепотом. – Мне нужно отдать пятнадцать тысяч за номер, в котором ты жила. Если можешь мне дать их прямо сейчас, вы не станете продолжать знакомство, – я покачала головой. – Славно. Good.

Он ослабил хватку, и я высвободила свое посиневшее запястье. Кровь начала приливать к кисти, а заодно и к мозгу: он же сказал, что этот номер всегда снят у него, значит он уже заплатил за него. Я прокручивала эту мысль ровно секунду, но так и не решилась озвучить. Роберт смотрел на меня разочарованно, и я действительно поверила в свою никчемность. Если я не могу ничего дать, кроме чувства власти, что ещё с меня взять. Мне нечем отплатить, а вернуть обратно в магазин его великодушие тоже не вариант, чек потерялся. Остается бежать?

– Подумай о своем брате, – серьезно сказал мне Роберт, смотря в глаза.

Разряд молнии прошел сквозь моё тело. Ровно миллион вольт. Я никогда не упоминала брата, но он, как всевидящее око, знал всё. Мне некуда было бежать.

Я вернулась в номер. «Лида?», – спросил меня сальный джентельмен. «Да», – хотела ответить я и добавить: «Да, Лида. Но хватит произносить это чертово имя. Я её ненавижу. Из-за неё мне придется терпеть твои грязные пальцы под подолом платья. Я здесь, потому что Лида никогда не просчитывала наперед свои действия. Потому что она попросту родилась дурой».

Я закрыла глаза и не видела, что он делал с Лидой. С её теплой, но безжизненной оболочкой. Меня это не касалось. В своей голове я смотрела фильм и переживала за беднягу Фродо, который пробирался через мертвые болота к Роковой горе.