плюшевый

two.

Ставьте, пожалуйста, звездочки.

  — Слушай, Ён, вон тот пацан, видимо, хочет доебаться? — один из компании ткнул в его плечо, привлекая внимание.

      За углом университета появилась незнакомая фигура, и Ёнджун ухмыльнулся. Очевидно, недобрый оскал широкоплечего парня не сулил ничего хорошего. Друзьями они явно не станут.

      Ён потушил сигарету о стену корпуса, оставляя очередной пепельный след, и встретил незнакомца выдохом никотина в его сторону.

      — Ах ты сука! — вместо приветствия рыкнул неизвестный, знакомя свой кулак с высокой скулой Ёнджуна. Тот хоть и крепко получил, но остался неподвижным, пока его орава грубо не заломила напавшего пополам.

      — Только дёрнись, падла, вломим так, что полетишь отсюда, — один из парней схватил того за шиворот худи и грубо потянул вверх, заставляя повержено закашляться.

      — Сука ты, тварина! — хрипел тот, окружённый толпой, пока Ёнджун лениво наклонялся к его лицу, потирая ударенную скулу почти скучающе.

      С подобными выкидонами он встречался чуть ли не каждый день, и этот был так же ничем не примечательным. Он опять перешёл кому-то дорогу, вновь оказался сильнее на чужом районе, вновь…

      — Ты! Ты! Она моя баба, сука!

      Вновь трахнул чью-то девушку. Чёрт. Ёнджун почти уставши вздохнул. Ему надоело отвечать перед пацанами с разбитым сердцем за их распущенных девок. Кто виноват, если они сами с удовольствием вешаются на него, как гирлянды на новогодней ёлке? Откуда ж ему знать — занята ли очередная или нет, если они все как одна так доступны, когда он вежлив и приветлив. Всего лишь.

      Он даже не знал имени той, за которую только что получил очередную ссадину.

      Кряхтящего парня откинули в сторону, заслоняя Ёнджуна от потенциальной угрозы. Хотя он не казался испуганным или ошарашенным. Его лицо выражало лишь скуку, что неистово злило его недруга.

      — Ходи и оглядывайся, Чхве Ёнджун! Не у тебя одного есть послушные пёсики.

      Парень напоследок зло сплюнул и скрылся за углом здания. Ёнджун понимал, что тот может и не шутит.

      — Вряд ли он сунется сюда больше. Очередной бедолага, которому наставили рога, — один из его приспешников зло похихикал, потирая свою рыжую коротко стриженную голову. Кажется, его звали Ынбин или Ёнбин — почему-то Ёнджун не мог запомнить.

      Люди то приходили, то уходили из его жизни. Из его поля зрения. Ему было всё равно, кто был на его стороне, пока все получали выгоду — этот союз считался успешным. А если кого-то что-то не устраивало — Ёнджун никого не держал. В любом случае, люди тянулись к нему, а он просто позволял быть рядом.

      Этот рыжий, кажется, тоже набивался в друзья, и Ён благополучно пользовался тем, как парниша услужливо протягивал зажигалку к его вновь зажатой в зубах сигарете.