плюшевый

eighteen.

B их так называемых отношениях происходили метаморфозы — Ёнджун всё чаще стал оказываться в поле зрения Бомгю в университете, тайно подмигивая или играя бровями. На что Бо поправлял показательно очки средним пальцем и показывал язык. Этот хён скоро доведёт его до нервного тика.

      Всё было словно по-старому, за исключением того, что Ёнджун больше не наседал на него с его вечными научными статьями, да и в целом перестал без причины прессовать его. Ещё бы. Ведь почти каждые выходные в дверь Бомгю беспардонно стучали.

енджуна не звали, он самостоятельно приглашал себя, укореняясь в доме Бомгю словно очередной декор. Бо на третью неделю уже перестал удивляться и открывал дверь с почти радостным: «Чего припёрся?».

      Ёнджун либо притаскивал пиво, либо свою старую приставку, либо всё вместе, чем заслуживал автоматический пропуск в его квартиру. Бомгю кривился наиграно, но весь вечер не отлипал от хёна, жарко споря о новой сюжетной арке в Legend of Ironcon. Ён, оказывается, тоже иногда поигрывал, но больше был теоретиком, отчего охотно кичился своими познаниями о дереве навыка и стратегии игры. Он был словно бесконечной энциклопедией, которую Бомгю с радостью впитывал.

      Для местного красавца-плейбоя Ёнджун казался удивительно образованным и разносторонним. Бомгю поймал себя на мысли, что восхищаться хёном намного проще, чем ждать от него удара, который уже не наступит.

енджун учил варить его кофе, купил ему специй, а Бо всё продолжал ворчать, что у хёна все равно получается лучше. Ён гордо ухмылялся от подхалимства, чувствуя себя особенно важным.

      — А отцу не нравится, — однажды вдруг произнёс старший задумчиво, подавая Бо кофе. Он редко говорил о семье, и мало из этого хорошего. По тем крупицам, что выведал Бо из парня, отец был тем ещё тираном, словно должность не отпускала его за пределы больницы. Он контролировал Ёнджуна слишком долго, чтобы тот оставался послушным. Но он был и не глупым, чтобы пускаться во все тяжкие — он хотел поскорее свалить в столицу, поэтому лез в научку за рекомендацией к диплому. Благодаря ей он мог получить достойное место работы и наконец обособиться от отца.

      — Зато мне нравится, — ворчливо ответил Бомгю, признаваясь в этом вслух впервые. Ёнджун тогда всё дразнился и заглядывал в его глаза, а Бо жмурился, краснея. Льстить хёну совсем не хотелось.

      Они много играли, прижимаясь плечами на диване, словно мешая друг другу. На самом деле, так было теплее и Бомгю нравилось иногда, заливаясь смехом, опускать свою голову Ёнджуну на плечо.

      Вскоре Ён стал приходить не только в выходные, но и в будни после университета. Объяснял он это тем, что раз приставка теперь ютится у Бомгю в зале, значит и он тут будет чаще. А так как с собой он мог принести продуктов или лёгкой выпивки, младший смирился быстро.

      Однажды за просмотром какого-то нового фантастического боевика случился разговор. Пока главные герои под финал наконец поцеловались, Ёнджун вдруг взглянул на парня рядом, который недоумённо посмотрел в ответ.

      — Гю, тогда, в клубе… Я не напугал тебя?

      Бомгю накатило волной воспоминаний, отчего румянец предательски прильнул к щекам.

      — Н-нет, я уже и забыл, — почти уверенно врал он.

      Ёнджуну ведь не хватило мгновения, чтобы поцеловать его. И Ён это прекрасно понимал и не знал, как уложить это в своей голове.

      — Я просто увлёкся, не бери в голову. Я только по девочкам, — зачем-то уточнил старший, будто бы сомневаясь. Бомгю посмотрел на него искоса, словно тот нёс какую-то околесицу.

      — Я знаю, хён, — он протянул это так медленно, будто бы разговаривал с маленьким. — Мне тоже нравятся девушки. Всё в порядке.

      Бомгю смотрел на экран телевизора, в котором очередные ошмётки астероида крушили поверхность земли, и задумчиво продолжил:

      — …Даже если бы мне нравились парни, ты бы не был в моём вкусе. Наверно, мне бы нравились вот такие качки, как Дуэйн Джонсон.

      Он хихикнул своей шутке, чувствуя, как сказанное звучит неестественно. Если подумать, свидания с Ёнджуном ничем бы не отличались от их текущих посиделок, они бы также болтали часами, вкусно ели, смотрели фильмы и играли. Ну и целовались бы. Эпизод в баре не давал Бомгю покоя, потому что не вызывал тревоги или брезгливости, которую обычно гетеросексуалы должны испытывать в такие моменты. Это недопонимание самого себя так и осталось загадкой, которую Бо засунул подальше и попытался забыть.