Окно с видом на холм

15. Ральф

      Начало июля, 1943 год

      Я выходил из пивной вместе с Адлером, оставшимся в Мюнхене на лето, выпуская из помещения запахи сигаретного дыма, алкоголя и духов. Сегодня выдался пасмурный день, но дождя не ожидалось–тучи не были такими уж серыми. Самое главное–школа кончилась. На перекрёстке улиц Майнштрассе и Копфштрассе я увидел Лорну в компании...штурмбаннфюрерав чёрной как ночь форме. Они шли рядом и мило беседовали, девушка иногда смеялась, прикрывая рот рукой. На ней было лёгкое голубое платье в мелкий цветочек, а на плечах был накинут кардиган.
Адлер присвистнул от удивления и пихнул меня в плечо.

      — Э-ка, Ральф, посмотри! Твоя подружка с эсэсовцем сдружилась! Во даёт! Худо девчонке будет, оёй‐ёй.

Я ничего не ответил, только безотрывно смотрел на эту парочку, и по телу растеклось отчаяние вперемешку с горящей ревностью. Что мог дать ей штурмбаннфюрер, чего не мог дать я? Вот он незаметно и быстро обвил рукой талию Лорны, я сжал кулаки. Это моё действие заметил друг. Адлер Шульц нахмурился.

      — Друг, утухни. Ты пустое место рядом с ним. Это же Дитер Айхенвальд–один из самых харизматичных и красноречивых эсэсовцев города! "Орлиный глаз"! Он знаменит тем, что большее количество евреев города было обнаружено именно им. У тебя попросту нет шансов, неудивительно, что она клюнула на такого мужика.

      — Адлер, — злобно процедил я,
— уймись. Я всё прекрасно понимаю. Правда, я не думаю, что...

      — Ты не думаешь, что он трахался с ней? Да ладно, Ральф! Ты чудишь. Конечно же они это сделали, причём судя по ним, не недавно.

Всё. Можно о ней забыть. Навсегда. Но прежде чем я исчезну из жизни девушки, я хотел напомнить о себе. Рванув вперёд, я стремглав оказался перед ними, при этом как бы невзначай задев Лорну, и скрылся в ближайшем повороте.
Шульц настиг меня спустя две минуты, отборно ругаясь.

      — Как был идиотом, так и остался. — Ворчал он, — что за муха тебя в жопу укусила?

      — Отстань от моей жопы.

Он засмеялся, и я присоединился к нему. Мы хохотали как придурки до слёз в глазах и коликов в животе, пока на четвёртом этаже не распахнулось окно, и оттуда выглянула весьма рассерженная женщина, "ласково" сказав нам, что если не заткнёмся, будем есть помои. Мы быстренько смылись оттуда и пошли к площади.
Как там было много народу! Толпа, массы, как называл людей рейхсканцлер, радостно гудела, кричала, визжала. Нам не повезло–я и Адлер оказались в самых последних рядах и протиснуться ближе не предоставлялось возможным. Так что я спросил у стоявшего рядом человека в чёрной шляпе: