Окно с видом на холм

22. Лорна

Честно говоря, увидев, что после моих слов Ральф расстроился, мне самой стало грустно. Но бог мой! Говорить, что ему всё равно, когда от наших отношений зависит его будущее и моё как-то по-детски. Возможно, я сказала это очень цинично и грубо, но я сказала правду. Ральфу нужно рассуждать здраво и снять розовые очки.

Но он как кот! Когда мы вместе шли по улице, он так улыбался, что мне казалось, что от удовольствия Ральф сейчас замурчит. Ему, кажется, действительно со мной хорошо. Буду честной–мне тоже. Он очень приятный, весёлый парень и с ним мне хочется смеяться и дурачиться, совсем как в детстве. Надеюсь, он проживёт счастливую жизнь. Таких как Ральф сейчас мало.

— Хэй, ты чего призадумалась?

Я моргнула. Ральф озабочено смотрел на меня.

— Всё в порядке, просто вспомнилось кое-что.

— Расскажешь?

Нет. Не буду. Не хочу портить момент.

— Прости, не сейчас.

Он только пожал плечами. Несколько часов спустя, перейдя на Химмельштрассе мы увидели, что к нам бежал лохматый смешной пёс, похожий на боквурст.

— Посмотри на его уши! — рассмеялся Ральф.

И правда, одно ухо стояло, другое висело. До невозможности непропорциональное и смешное животное. Но мне такие собаки очень нравились–в них была какая-то особая изюминка. Я присела на корточки и протянула руку к носу пса, чтобы тот понял, что никакой угрозы я не представляю. Моей ладони коснулся холодный мокрый нос. Хвост дёрнулся–знакомство прошло успешно.

— Какой же он славный! — Ральф потрепал собаку по голове, — сразу видно–умный.

— С чего ты взял, что он умный?

После моих слов пёс то ли фыркнул, то ли чихнул и побежал дальше по своим делам.

— Поздравляю, ты его обидела.

— Ну, сожалею.

— Да ладно тебе, Лорна, расслабься. Всё наладится. Забудь обо всём хотя бы на день. Ради меня, пожалуйста.

Я вздохнула и молча кивнула. Надеюсь на это.

По дороге нам попалась лавка фрау Штайнер.

И все в городе знали, что у неё есть золотое правило.

Фрау Штайнер была угловатая женщина в толстенных очках и со злодейским взглядом. Такой злобный вид она выработала, чтобы ни у кого даже мысли не возникло стащить что-нибудь из её лавки, где фрау восседала со своей солдатской выправкой и леденящим голосом, скипучим, как голос орла и даже изо рта у неё пахло «хайльгитлером». Сама лавка была белая, холодная и совершенно бескровная. Прижавшийся к ней сбоку домишко дрожал более крупной дрожью, чем остальные дома на Химмельштрассе. Дрожь эту вселяла фрау Штайнер, раздавала её как единственный бесплатный товар в своём заведении. Она жила ради своей лавки, а лавка её жила ради Третьего рейха. И даже когда ввели карточки, было известно, что она продаёт кое-какие труднодоступные товары из-под прилавка, а деньги жертвует фашистской партии. На стене над тем местом, где она обычно сидела, у неё висел снимок фюрера в рамочке. Если, войдя в лавку, ты не сказал «Хайль Гитлер!», тебя никто не стал бы обслуживать. Когда мы проходили мимо, Ральф показал мне пуленепробиваемые глаза, злобно зырившие из окна лавки.