Замки в небе

Дом

Действительно ли это был тот самый мужчина, которого Майл поддерживал дрожащими руками, когда колени подогнулись в кульминации несколькими часами ранее? Или, возможно, все это пьяные галлюцинации, вызванные вином, которыми его ноющий череп ругал за то, что он перебрал.

Так или иначе, наблюдая, как бусабанский принц хоронит своего отца и восходит на трон в течение одного сюрреалистического утра, лорд Орион не мог не почувствовать некоторого отрыва от реальности.

Как будто это были иллюзии Эсена, одетого в черную рубашку и брюки, с фестончатым вырезом, расшитым золотыми нитями, дополняющими сверкающую корону на его голове. Окруженный ореолом благоухающих облаков тлеющих благовоний, он шел по аллее, усеянной священниками, песнопениями, ваями и подношениями, рядом с кузеном Сиэлем.

Ни разу не взглянув в сторону Майла — так почему же у него возникло ощущение, что их что-то связывает? Какая-то скрытая ниточка, которая растягивалась и ослабевала — эластичность по мере необходимости, чтобы привязать этих врагов-кончивших-прошлой-ночью-любовников.

— Тебе придется поцеловать, — голос Мью рядом с братом.

— Я...что?

— Поцелуй и помирись, Орион. Какую бы детскую обиду вы двое ни затаили друг на друга, пришло время отпустить ее. Теперь он кузен твоей королевы и наш ближайший королевский союзник. Мы будем часто встречаться с Эсеном... черт возьми, ты вообще слушаешь меня, брат?

Майл энергично двигает бровью — морщится, — как будто расчищает завалы...

— Да. Да, я слышу тебя — у меня просто свинцовая голова от адского вина, который я выпил ночью.

— Тогда прими это как наказание за то, что вел себя как мальчишка, когда мы прибыли. Отравленная месть виноградных лоз Бусабы.

— О! Ты тоже это слышал? — Джин, дальний родственник и печально известный болтун, встревает под локоть короля Соляриса, к явному неудовольствию владельца локтя...

— Что слышал, кузен? — Майл заглотил наживку — стоны старшего — любознательная натура, выпрашивающая кормежку.

— Мой лакей узнал об этом от кучера кареты Эсена, чья мать работает на дворцовых кухнях. Слуги говорят, что смерть его величества Асни не была естественной.