Искусный соблазн

Глава 23

Часы тихо тикали, их звон раздавался на всю комнату. Девушка сидела в тишине и смотрела в окно. В зале усадьбы Дестрем были шикарные панорамные окна, создававшие небывалую атмосферу в помещении. За окном валил снег. Декабрь пришел и давал о себе знать. На проигрыватели крутилась пластинка. Музыка с винила, по правде, самая лучшая. Высокие ноты песен Адель раздавались на весь дом, благодаря акустики. В детстве Алекс пел в хоре и играл на фортепиано, бабушка Диана, заметя это, велела строить новый дом с широкими дверьми и высокими потолками для улучшения распространения звука. Песня When we were young наводила на множество мыслей. Рошель хоть и была молода, но порой чувствовала себя крайне потерянно. И это песня придавала ей сил двигаться дальше всегда, ее трагичность и одновременно освобождение даровали надежду. Снег выписывал расписные узоры на стекле. Легкий иней покрывал углы окон. Треск камина и запах дымящегося шоколада. Прям как в детстве.

-А вот и печенье, - зашла в комнату с большой тарелкой бабушка. – Хоть накормлю тебя, а то твои шикарные волосы скоро будут обрамлять не личико ангела, а лицо скелета.

-Ты драматизируешь

-Не спорь с бабушкой, - ставя на стол печенье, ответила женщина. – Ешь!

-Как вкусно пахнет, - потянулась девушка к печенью. Она притронулась. Пальцы обожгло. Еще горячее. Она помнила это ощущение. Бабушка всегда пекла такое печенье с кусочками лимона и корицы. По щеке стекла одинокая слеза. Девушку захлестывали эмоции. Ей хотелось свернутся клубочком. Рошель смахнула слезу кончиками пальцев левой руке, и укусила печенье.

-Девочка моя, что тебя тревожит? – спустя пару минут спросила Диана.

Рошель жевала печенье и смотрела на горящий огонь теперь. Контраст ее наблюдений со снега на огонь, напоминал ей ее чувства. Рядом с Габриэлем она пылала, хотелось жить, но стоило ей его покинуть, как она начинала жалеть и винить себя в предательстве брата. А она даже не знала все о нем. Не знала его истории, его жизнь, что он любит, какая его любимая песня, он сова или жаворонок. Мысли терзали рассудок Рошель. Она молча погибала. Ей была необходима любовь. Кажется, она вновь могла чувствовать что-то? Правда?

-Я оживаю рядом с ним, и умираю без него..., - начала Рошель. – Я не знаю его толком, но знаю, что он вдохнул в меня жизнь, заставил вновь шутить, подкалывать. Даже изворачиваться, бабушка, представляешь. Я целовалась, - подступившие слезы градом катились по ее щекам, но ее губы украшала ненавязчивая улыбка, такая искренняя, живая. – Он был нежен, но и груб. Я перестала чувствовать себя сломанной куклой. Я знаю, что после того случая, вы хотели, чтоб я забыла. Но я не могу забыть, Диана. Бабушка, он приходит ко мне в кошмарах. А еще, ко мне приходит он. Мой спаситель. Я вижу его в панических атаках, в церковных ликах. Помню жар его тела, когда он возвращал меня к жизни. Он назвал меня Олененком... Я... не знаю, может это бред, но я, кажется, нашла своего спасителя вновь. Да это не он. Но мои чувства так противоречивы... С одной стороны я хочу его убить, а с другой мне хочется быть его светом, его смыслом. Как он мне улыбался! – Рошель взглянула на бабушку, которая смотрела на внучку, словно та была самым важным достижением в ее жизни. – Я хочу быть его... Но Габриэль, он... опасен, - последнее слово она прошептала.