Захваченная Грешником Мишель Херд

Глава 18

НИКОЛАС
Ее стоны. Ее хныканье. Ее крики.
Блять, что они со мной делают. Я чувствую дикое желание заявить права на Тесс, трахнуть ее грубо, владеть каждым дюймом ее тела.
Прерывая поцелуй, я упиваюсь экстазом на ее лице, освещенном светом, падающим в спальню из открытой двери ванной. Я наслаждаюсь ощущением ее мягких изгибов, моя рука скользит вниз, чтобы найти ее чертовски сексуальную задницу.
Она может ненавидеть меня, но ее киска, блять, любит меня.
Мои пальцы впиваются в ее задницу, и она крепко сжимается вокруг моего члена, ее тело охватывает очередной оргазм. Ее губы приоткрываются, ресницы опускаются, стоны и всхлипывания – чертовски опьяняют.
— Николас, – выдыхает она, в моем имени столько гребаного отчаяния, как будто она молится мне, чтобы я заставил ее кончить.
Я никогда раньше не был таким ненасытным по женщине, и не важно, как сильно я беру ее, как глубоко я погружаюсь в нее, этого недостаточно.
Этого никогда не будет достаточно.
Когда ее кульминация достигает своего пика, чистое и неподдельное удовольствие разливается по моему позвоночнику, сжимает мои яйца и заставляет меня набухать еще больше. Я извергаюсь с рычанием и, используя всю свою силу, вонзаюсь в женщину, которая превратила меня в дикое животное.
Мой лоб опускается на ее плечо, мои руки сжимаются вокруг нее, прижимая ее обнаженные груди к своей груди, и я, блять, кончаю так сильно, что теряю всякое представление об окружающем мире.
Есть только Тесс. Ее тело. Ее запах. Ее звуки.
Иисус.
Я пульсирую внутри нее, пока не прольется каждая капля, и потребность разорвать ее на части снова заползает в темные уголки.
Отчаянно вдыхая воздух, я обнимаю ее так крепко, что становится больно, но я не могу заставить себя отпустить ее. Пока нет.
Проводя носом по ее нежной коже, я глубоко вдыхаю, наслаждаясь свежим ароматом средства для умывания, смешанным с запахом ее пота. От нее пахнет сексом. Как и нами.
Мои зубы царапают ее все еще трепещущий пульс, и мне нравится, что он учащается из-за меня.
Поднимая голову, я встречаюсь взглядом с Тесс. Ее киска все еще плотно обернута вокруг меня, а ее обнаженное тело в моих крепких объятиях, я наблюдаю, как ей становится неудобно. Теперь, когда наши желания удовлетворены и реальность возвращается, она с трудом поворачивается ко мне лицом.
Мои губы изгибаются.
— Ты так чертовски сильно любишь мой член, что кончила три раза.
Ее щеки покрываются невинным розовым румянцем, а взгляд опускается к моей шее.
— Посмотри на меня, – требую я.
Она неохотно подчиняется, ее взгляд встречается с моим.
— Признайся, что тебе понравилось, когда я трахал тебя, – приказываю я, решив услышать эти слова от нее.
— Ты мудак. – Она пытается оттолкнуться от меня, и мой член выскальзывает. Я толкаю ее обратно на матрас и, прижимая к себе, опускаю взгляд между нами, на моем лице появляется ухмылка от осознания того, что моя сперма покрывает внутреннюю поверхность ее бедер.
Наклоняясь, я провожу пальцем по нашему общему возбуждению и подношу палец к ее рту. Когда она сжимает губы, я накрываю их ладонью, из моей груди вырывается низкий удовлетворенный гул.
— Если ты не хочешь, чтобы я трахнул твой рот, признайся в этом.
Разочарование и что-то похожее на стыд напрягают ее черты.
— Мне нравилось, когда ты трахал меня. – То ли для того, чтобы подразнить меня, то ли, чтобы бросить мне вызов, я никогда не узнаю, но когда язычок Тесс высовывается и она слизывает наше возбуждение со своих губ, я начинаю бояться, что никогда не смогу выкинуть ее из головы.
Господи, помоги мне.
Оттолкнувшись от нее, я иду в ванную и захлопываю за собой дверь.
Я снимаю костюм и, открыв краны, встаю под струю. Я использую средство для умывания этой маленькой распутницы, с чем-то цветочным, и смываю дневные заботы со своей кожи.
Мне требуется всего пара минут, чтобы принять душ, и когда я выхожу из ванной в одном полотенце, обернутом вокруг талии, взгляд Тесс останавливается на моей груди.
Мгновенно ее взгляд наполняется желанием, а дыхание учащается. Ей явно нравится то, что она видит, сидя на краю кровати, уже одетая в узкие шорты и футболку, которая никак не скрывает ее твердые соски.
Иисус. Вот так, я снова твердый.