Сломанное Детство

Глава 10. «Почему я здесь?»

Вечером вернулся Союз. Было много радостных визгов, ведь все детишки сразу понеслись к отцу. Один лишь немец не вышел. Он сидел на полу своей комнаты и старательно рисовал тем, что нашёл в левой тумбочке письменного стола. В ход шли единственные обнаруженные три карандаша, при помощи которых парнишка чиркал по тетрадному листу.
СССР поманил всех за собой, разом уняв шум. На кухне он снял с плеч военный рюкзак и принялся доставать продукты.
— Россия, помогай!
Восторженные крики детей наполнили комнату. Не удивительно, ведь отец привёз несколько видов круп, буханки хлеба, 17 консервов тушёнки, пару бутылок молока и немного картофеля.
— РСФСР! Где ГДР?
— Не знаю я.
— Ну-ка не дерзи. Как это не знаешь?
— Ну, в своей комнате он.
Дверь в комнату резко открылась, это опять был коммунист. В руках он держал тарелку с тушёнкой и двумя ломтиками хлеба. СССР поставил еду на стол, и глянул на рисунок немца.
— Zeichnest du gerne? (Тебе нравится рисовать?)
— Mm.. vielleicht..? Es ist beruhigend… (Мм.. возможно..? Это успокаивает…)
— Du machst es gut) (У тебя хорошо получается) ) — похвалил юнца коммунист. — Es ist Zeit zu essen, ich habe versucht, es so schnell wie möglich zu bringen. (Пришло время поесть, старался как можно быстрее привезти это.)
Герман учуял запах говядины и поднялся с пола. Может это и не выглядело аппетитно, зато гораздо сытнее, чем один кусочек хлеба в виде завтрака. Он сразу сел за стол и принялся жадно есть. При этом он не чавкал, сидел ровно и вытирал рот салфеткой, которую ему также принесли. Союз решил уйти, чтобы не мешать, как вдруг услышал тихое:
—.. Danke. (.. Спасибо.)
Это первая благодарность, от которой Союз даже улыбнулся. Неужели немец стал понимать своё положение и начал адаптироваться?
***
Тихое время суток. Ночь. В доме тишина, только храп ребят раздаётся за стенкой. Коридоры наполнены темнотой. Лишь слабый, лунный свет желтоватого оттенка пробивался в окна комнат. Все дети мирно спали. Один только Германия ворочался и не мог уснуть. Закрывая глаза, он видел родного отца. Видел его скованного цепями, будто зверя. Видел его виноватый, сожалеющий взгляд.
«Warum hast du mich verlassen, Vati… Warum bin ich hier?» (почему ты оставил меня, папочка… Почему я здесь?)
Сердце юнца обливалось кровью, когда он задавался этим вопросом. Тревога, тоска...
В голову тут же вдарила мысль о побеге. Он уже думал над этим. И как раз помнил, где находился отцовский дом. Младший немец считал, что Рейха удерживают там.
Незамедлительно Гера начал собираться, он просто не мог бездействовать. Ну, это громко сказано, ведь с собой у него ничего нет. Только один ломтик хлеба, который он спрятал с ужина. Он прокрался по холодному дощатому полу, мимо комнаты России и Казахстана, к лестнице. Переставлял свои босые ножки по ступенькам осторожно, стараясь не издавать лишних шорохов и обходя самые скрипучие места. В прихожей нашёл чью-то коричневую куртку и накинул её. Германа не волновало то, что она была велика ему на два размера. С обувью он сильно не заморачивался, надел чьи-то домашние тапочки.
«Mach dir keine Sorgen, Vati, ich gehe schon..» (не волнуйся, папа, я уже иду..)
Юнец дёрнул ручку входной двери и вышел на свободу, даже не заперев дом.
***
Тёмная, холодная ночь. Лиственный лес выглядел жутко, в отличии от своей дневной версии. Полотно звёзд скрыто за густыми тучами. Порывы прохладного ветра резали щёки, но парнишу это не останавливало. Он нёсся сквозь все преграды к дому, родному дому. Спотыкался на кочках, перепрыгивал корни мощных дубов, налетал лицом на паутину, развешенную восьмилапыми чудовищами прямо между деревьев. Падал, царапал руки и коленки о ветки кустов, но вставал и бежал дальше, не обращая внимания на боль. Сейчас она казалась такой мелочью, которая точно пройдёт, стоит только вернуться к отцу, снова попасть в его объятья. В мыслях лишь проговаривал «Ich komme bald.. (Я скоро приду..)»
Герман добежал к рассвету, в то самое место, откуда Рейх убегал с ним. Он смог. Но...
— Was ist los mit unserem Haus?.. (Что с нашим домом?..) — задал Гера вслух риторический вопрос.
Стены были в крупных, очень заметных трещинах, местами выпали кирпичи. Крыши почти не осталось, окна выбило.
Немец убитым взглядом осматривал дом. Понятное дело, что отца здесь и быть не могло. Набравшись смелости, Германия всё же вошёл внутрь. Пыль, насквозь продуваемый дом, разрушенная в щепки мебель…
— Nein.. NEIN!! (Нет.. НЕТ!!)
Вскрикнул он. По коже шли мурашки, а на глазах наворачивались горькие слёзы. Все воспоминания, всё абсолютно было уничтожено. Или не всё?..
Немец обошёл весь дом, никого не найдя, и наконец вошёл в свою бывшую комнату. На полу, в рамке с треснутым стеклом, лежала чёрно-белая фотография. Он подошёл ближе и вынул хорошо сохранившийся снимок, такой ценный для Германии. На нём был Третий Рейх и его единственный наследник. Болезненные воспоминания о том дне нахлынули на юнца. Он помнил во всех красках времена, когда была сделана эта фотография. Тогда его отец ещё не был таким серьёзным и строгим. Помнил те прекрасные времена, когда он беззаботно мог бегать по саду, когда мог заниматься всем, что ему нравится… Тогда всё было хорошо, в войне лидировали нацист и его союзники, а Герман не знал, что такое настоящий страх и жил в хороших условиях. И каждый вечер его отец был весел, а в их доме часто гостили Италия и Япония. Детский смех не прекращался, ведь потомки трёх союзников очень хорошо ладили.
Тогда Гера не знал о том, что творит Рейх. Потому он не понимал, почему все видят его отца жестоким монстром, ведь
сын видел картину под другим углом. Германии всегда покупали сладкое дорогих брендов, если он просил, игрался юнец только в качественные игрушки. А теперь всё это кончилось, разрушилось в пух и прах. В новом доме он до сих пор не мог поладить ни с кем. Только старший русский пытался идти на контакт, но немец игнорировал это.
Все боялись, что отпрыск главного нациста станет таким же, как и Третий Рейх. А Герман же ещё дитя, которое тоже нуждается в ласке и заботе. Его заставляют рано взрослеть, но так было у многих. Мир не просто жесток, он любит добивать. А ты должен справляться с трудностями, которые он тебе подаёт.
Он прижал к себе это фото и прошептал что-то, понятное только ему одному. Губки мальчишки задрожали, из глаз хлынул нескончаемый поток слёз. Германия никогда бы не подумал, что ему придётся испытывать такую боль, что на него в один миг обрушиться столько бед...
Немец забился в угол полуразрушенной комнаты, из щелей которой жутко подвывал ветерок, и укутался с головой в куртку. Ему не хотелось снова заболеть, хотя сейчас мысли были абсолютно не об этом. Куда теперь бежать? Что делать? И где искать отца...
Эту ночь он точно решил остаться здесь, а утром будет виднее как действовать дальше.
***
СССР проснулся, когда услышал скрип входной двери. Только он не сразу понял, что издало этот звук, и подумал, что это скрипнула дверь дальней комнаты второго этажа, в которой проживал ГДР. Решив проведать его и узнать, что случилось, старший русский поднялся по лестнице буквально за пару шагов и прошёл к нужной комнате. Открыв дверь, тот впал в ступор. Германии здесь и в помине не было. И коммунист понять не мог куда делся этот немец.
«Вздумал сбежать?.. Ну и ну. Придётся принимать другие меры воспитания...»
— Захочет - сам вернётся.
Тихо и сурово, с ноткой грубости в голосе, произнёс Союз и пошёл проверять входную дверь. Как и ожидалось, она оказалась открыта. Из небольшой щели дунул ветерок.
«Вот засранец.»