Демонический отбор

19

Нет лишних слов, как и ненужных движений. Нет спешки. Мы никуда не гонимся, не пытаемся от чего-то убежать.

Его губы мягки, а касания уверенны. Чимин  смотрит на меня тяжело, и глаза его полны той самой густой тьмы, которую я приметила ещё при первой встрече. Только тьма эта больше не пугает. Я становлюсь её частью, учусь взаимодействовать с демонами, наполняющими этого мужчину.

Он нетороплив. Губы прочерчивают дорожки, рисуют на мне узоры. Руки осторожны. Я наслаждаюсь той нежностью, что дарит мне император.

Но потом, в одну секунду его словно срывает с цепей, движения становятся порывисты.

Невозможно сдерживаться, потому что нет ничего желаннее этой резкости. Я о чем-то шепчу, чего-то прошу, но сама не запоминаю сказанного. А вот он помнит. Исполняет каждое моё желание, угадывает каждую мысль.

Кажется, будто ночь бесконечна, и мы качаемся на её волнах. Вдвоем. В объятиях друг друга.

А потом мне не хочется двигаться. Я вся состою из пестрых пузырьков, которые лопаются и надуваются вновь. Тело воздушное, и легкость окутывает меня вязаным покрывалом. Невозможно даже представить что-то лучшее, чем ночь, проведенная за закрытыми дверьми с императором.

Я прикрыла глаза — всего на секундочку, — а когда открыла, за окном вовсю разгоралось утро...

...и постель была пуста. В смысле, кроме меня, на ней никого не обнаружилось. Смятая простыня, вот и весь привет от императора.

Я, конечно, правил этикета касательно первой брачной ночи не знаю, но вроде бы убегать от девушки — дурной тон.

Или где?

А ещё у меня дико болела голова. Адски! Раскалывалась, будто по ней молотили кувалдой.

А-а-а...

Я схватилась за макушку и выругалась, потому что чертовы рога не просто проклюнулись. Они выступали на добрый десяток сантиметров и упирались в изголовье кровати.

Итак, я совсем одна, рогатая (как символично звучит), с трещащей по швам головой.

Может ли утро быть ещё более недобрым?

Оказалось, что может.

Сердобольный стражник на мой писк из-за двери притащил мне целый поднос лекарств. От помощи Рюджин, которая ломилась в комнату, я отказалась, сославшись на разыгравшуюся мигрень. Почти не соврала.