Грация королевы небес. Тайна Чонгука #1

Глава 23

Пассажиров в бизнес-классе оказалось меньше, поэтому на второй палубе было тихо. Стюардесса, которой посчастливилось здесь работать, улыбаясь, принесла им пледы. Ее красивая улыбка, вероятнее всего, предназначалась больше Чонгуку. Дженни, чтобы не нервировать себя, перевела взгляд в окно. Она смотрела на наземных работников, которые слонялись по перрону, но мысленно все еще была в руках человека, который сидел рядом.
Она хотела спросить у Чонгука, сколько им лететь до Парижа, но так и не рискнула. Может, лучше не знать и верить, что полет пройдет быстро. Пусть ветер подгоняет самолет.
– Все хорошо?
Голос Чонгука заставил обернуться, Дженни лишь кивнула, хотя наступало состояние волнения и тремора рук. Сначала они стали холодными, а потом вспотели.
– Что ощущает капитан, когда является пассажиром? – Надо было себя отвлекать, поэтому она задала этот вопрос.
Чонгук даже задумался, а потом засмеялся:
– Нет, все же ты журналист! Я даже сам никогда не задумывался над этим вопросом. Мне сложно сказать, что я испытываю, потому что это пограничные эмоции: я здесь не капитан, но и не пассажир. Я тот, кто предпочел бы сидеть в кокпите, но вынужден находиться в салоне. В общем, мне сложно быть пассажиром, потому что я не испытываю тех эмоций, которые испытываете вы. Для меня полет немного другое, для меня это состояние, когда ты сидишь за управлением, имеешь полный контроль, видишь перед собой все красоты. А поверь, из кабины все выглядит гораздо красивее.
– Стоп, – Дженни развернулась к нему, привлекая внимание стюардессы, которая стояла неподалеку от них, – ты сказал про контроль! Значит, ты не доверяешь другим пилотам?
– Очень доверяю, я не про этот контроль. Когда управление в моих руках, и я его ощущаю, то происходит выброс всевозможных гормонов, я испытываю эйфорию. Или что там испытывают наркоманы от наркотика? Штурвал в руках – мой собственный наркотик.
Дженни даже открыла рот от удивления. Ну надо же! Она впервые встречает человека, который так «фанатеет» от своей работы. Как жаль, что о своей работе она так сказать не может.
На вторую палубу поднялся капитан, он зашел в кабину пилотов и закрыл за собой дверь. Дженни тут же потерла ладони друг о друга, понимая, что волнение и правда нарастает. Как такая махина может взлететь? Ведь целых два этажа не так просто поднять в воздух.
– Джен, – снова заговорил Чонгук, увидев это волнение, – я могу развеять мифы о том, что самолет – самый страшный вид транспорта.
– Вряд ли ты меня переубедишь в обратном, – прошептала она, – они падают.
– Прямо валятся с неба штабелями каждый день?
– Нет, редко, но когда это происходит, то погибают сразу все пассажиры.
– А сколько людей погибают на дорогах?
– На дорогах погибают не массово, а частями...
– Да, но если собрать всех за год, то получится не один самолет, а целый парк самой богатой авиакомпании.
Дженни задумалась, может, он и прав, но все равно, жутко от одной мысли, что в момент катастрофы ты ощущаешь, как самолет теряет высоту.
– При аварии на машине все происходит в считаные минуты, это просто бум, и все, а когда самолет падает, то наверняка люди еще полчаса молятся, ожидая смерти.
Она сказала это недовольно, но выглядела при этом мило. Чонгук улыбнулся:
– Самолет не будет падать полчаса, он вообще никогда не упадет, потому что аэродинамика ему не позволит это сделать. Он будет снижаться плавно, даже если откажут все двигатели. Самолет без двигателей может планировать и спокойно приземлиться.
Дженни удивленно взглянула на него:
– Это правда? Самолет не падает камнем?
– Нет, поэтому есть много шансов приземлиться.
– А как же взрывы? – все еще не унималась Дженни. Сдаваться она не хотела. Упорно отстаивала свое мнение об опасности самолетов.
– Это теракты и никак не связаны с неисправностями воздушного судна. Метро тоже взрывали, но люди не перестали на нем ездить. Сейчас, кстати, в аэропортах хорошая система безопасности.
– Ладно, – кивнула она, облокотилась на спинку кресла и выглянула в иллюминатор. Людей на перроне не осталось, пока она выясняла, как падает самолет, они сбежали.
Но когда самолет загудел, Дженни вжалась в кресло и вцепилась в подлокотники. Этот внезапный звук всегда ее пугал. И кажется, теперь она поняла, куда делись все люди. Они убежали, чтобы их не засосало в двигатель. Была бы ее воля, она бы даже сбежала из самого само- лета.
Чонгук увидел ее страх, оценивая со стороны его степень. Дженни на него не смотрела, даже не догадывалась, что оказалась центром изучения. Все ее внимание было за бортом, зато костяшки пальцев даже побелели от того, как она крепко держалась за подлокотник. Он положил свою ладонь на ее руку, и девушка тут же обернулась, встречаясь с ним взглядами.
– Запустили двигатель. На этом типе самолета их целых четыре. Отгадай, зачем так много?
Дженни сразу не нашла, что ответить, было неожиданным все: прикосновения, вопрос. Пусть даже легкий вопрос, но он отвлекал...
– Наверно, чтобы поднять эту двухэтажную махину в воздух?
Чонгук кивнул и улыбнулся. У него чарующая улыбка, при этом его глаза начинают блестеть. Взгляд становится проникновенным.
– Да, и вывести их все четыре из строя нереально. Этот звук тебя пугать не должен, а вот отсутствие его – да. Но за всю свою карьеру я не помню в практике случаев, когда отказывали все двигатели. Только на Гудзоне и на кукурузном поле в России. И там, и там самолеты удачно планировали, и все пассажиры выжили.
Его пальцы слегка помассировали ее руку, пытаясь расслабить не только словами, но и действием.
– Звук двигателей – это твой друг. И ты можешь откинуться на спинку кресла, закрыть глаза и ощущать вибрацию. Это своего рода медитация. Попробуй.
Сложно, конечно, поверить, но, может, Чонгук прав? И стоит попробовать? Почему нет?
Дженни откинулась на спинку кресла, закрыла глаза и попыталась прислушаться к вибрации.
– Я чувствую вибрацию, – произнесла она, не открывая глаз. Это был легкий тремор, который исходил от того, что двигатели завелись. А если они работают, то, значит, все в порядке. Она даже выдохнула, но теперь ощутила другое движение.
– Не открывай глаза, – прошептал Чонгук ей на ухо, – нас тянут на буксире. Сейчас развернут носом к рулежной дорожке. Пилоты еще раз пройдутся по всем инструкциям, проверят все системы, и только после этого дорога будет открыта.
Голос Чонгука погрузил Дженни в транс. Глаза открывать не хотелось. Она все ярко представляла с его слов и ощущала каждое движение самолета. А параллельно видела, как Чон сидит в кабине пилотов, зачитывает те самые инструкции, потом берет трубку, которая соединяет его с салоном и произносит:
– Bonjour mesdames et messieurs, с вами говорит капитан Гюстав Рено, мы рады приветствовать вас на борту нашего лайнера, который направится в Париж. Время в пути составит два часа пятьдесят пять минут. Приятного вам полета.
Дженни распахнула глаза, это говорил не Марко. Только что вышел на связь капитан Гюстав, а значит, они скоро взлетят. Опять волнение... Но только теплая рука Чонгука не давала вцепиться в подлокотник сильнее.
– Так долго лететь, – прошептала она, даже не представляя, что может делать все это время в небе.
– Долго не всегда плохо, – тихо ответил Чонгук где-то совсем близко. – У тебя есть три часа, чтобы привести свои мысли в порядок, отдохнуть, набраться сил, перед тем как встретиться с отцом.
А больше ей ничего не оставалось делать, только гонять разные мысли туда-сюда.
– Что сейчас происходит? – Она услышала странный звук, как будто что-то вылезло снаружи из самолета.
– Пилоты проверяют закрылки, выпускают их полностью, чтобы быть уверенными в исправности этой системы. Сейчас они включат навигационные огни, стюардессы проинформируют их о том, что двери плотно закрыты, все пассажиры на местах. И самолет тронется с места уже без помощи наземных работников...
– Мы скоро взлетим?
– Да.
Нет, он не будет говорить ей о том, что взлет и посадка самые волнительные моменты его работы, где может произойти все, что угодно, как в случае с пожаром. Напротив, он будет показывать только плюсы этой части полета.
Дженни смотрела в окно. Самолет покатился медленно, но вспомнилось, как он набирает высоту, свои ощущения от наклона. Она перевела взгляд на Чонгук:
– Когда самолет взлетает, его наклоняет очень сильно, он не упадет? Не перевернется?
Чонгук мотнул головой, какая же она милая и наивная, сейчас сидит, смотрит глазами, полными надежды на то, что он ответит ей отрицательно. Но здесь врать он не собирался:
– Самолет делает разворот и никак не может упасть, это физика полета, Джен. На него действует сразу несколько сил, которые толкают его вверх и вперед, но никак не вниз.
Она удовлетворенно кивнула, он ее убедил. Уже даже стало спокойнее. Но причина ее спокойствия не ответ Чонгука, не та заумная информация, которую она получила, а просто его голос. Приглушенный, спокойный голос, который успокаивал лучше таблетки от волнения.
А если бы таким, как она, аэрофобам перед полетом выдавали по такому Чонгуку, то люди перестали бы бояться летать. Они просто поняли, что и зачем следует, что этот странный звук всего лишь проверка механизации крыла, а разворот самолета обычное явление.
Но впереди еще целый полет, их могут подстерегать неожиданности – турбулентность или что там еще бывает? Но с Чонгуком уже не так страшно.
Самолет поехал чуть быстрее, а Дженни отвернулась от окна.
– Скажешь, когда он взлетит? – попросила она, облокотилась на спинку кресла и закрыла глаза. – Этот момент я, пожалуй, пропущу.
Чонгук сжал ее руку крепче, ощущая, что она вцепилась в подлокотник:
– Сейчас он едет на исполнительный старт. Когда я выруливаю самолет на него, то мне нравится смотреть вперед на длинную полосу. Я торможу и несколько секунд смотрю перед собой, собираюсь с мыслями, откидываю прочь ненужные, перевожу дыхание и настраиваюсь на полет. Так начинается мой взлет, с релаксации и своего рода медитации.
Дженни открыла глаза и взглянула на Гука, он задумчиво смотрел в окно. Говорил все это, погрузившись в транс. Боже, какой он красивый мужчина! Когда сидишь так близко, то можно рассмотреть каждую черточку на его лице.
Как будто почувствовав, Чонгук перевел взгляд темных глаз на нее и внутри что-то сорвалось. Он ощущал, как Гюстав выруливает самолет на взлетную полосу и прибавляет тягу, он слышал, как шумно стали работать двигатели, прижимая всех к спинкам кресел. А он все еще продолжал накрывать своей ладонью руку Дженни, только теперь он понял, что гладил пальцами ее кожу. Эти прикосновения расслабляли не только ее, эти точечные касания вводили в транс и его тоже. А ее глаза... Она не отрываясь смотрела на него, хотя наверняка волнение усилилось, потому что самолет покатился быстрее. Скорее всего, ей хотелось закрыть глаза и провалиться в сон, а ему, напротив, хотелось смотреть в них долго. Весь полет. Особенно так близко, как сейчас.
Он сам не понял, как губами коснулся ее губ, а пальцы оказались на ее щеке, ощущая нежность кожи. Губы Дженни оказались мягкими и податливыми, что не стало для Чонгука открытием, он о них думал именно так.
Самолет ускорялся, как ускорялся поцелуй, а когда шасси оторвались от земли, Дженни коснулась щеки Чонгука. Они буквально растворились в поцелуе, как самолет растворялся в облаках. Дженни ничего не ощущала, кроме трепета в груди, кроме нежности губ этого мужчины и кроме желания так застыть навсегда.
Чонгуку не хотелось прекращать ее целовать, хотелось растянуть этот момент на вечность, чувствовать вкус ее губ, теплоту прикосновений, нежность, с которой она отвечает на поцелуй.
Боже правый!
Это самый прекрасный взлет за всю его летную карьеру!
Но против воли пришлось отстраниться, потому что какой-то импульс начал сигналить о том, что это неправильно, он женат и не имеет права морочить девушке голову. Но, кажется, из них двоих он морочил больше голову Лисе.
Губы Дженни лишились его губ, но Чонгук все еще был слишком близко, касался щекой ее щеки, и так не хотелось разрывать эту связь. Но, увы...
– Мне не стоило этого делать, – прошептал он, и Дженни лишилась его тепла, потому что он отстранился. Она вряд ли узнает, что это давалось ему тяжело.
Лишь кивнув, девушка перевела взгляд в окно, наблюдая вблизи густой туман, который и был облаками. Она пропустила весь процесс взлета, а теперь перед ней внизу открывался вид на отдаляющийся город. Он становился все меньше и меньше, самолет накренило, город приблизило, и только сейчас Дженни поняла, что не может думать о страхе! Она сидела, смотрела, как Ла Валетта открывается перед ней с высоты полета, самолет кренит, но все мысли были о том, кто сидит с ней рядом и кто так нежно ее целовал. Почему этот поцелуй не может продлиться до самой посадки?
Она оставила Ла Валетту, крен самолета и обернулась к Чонгук. Он тоже смотрел в ее окно, но как только она взглянула на него, их взгляды встретились.
– Забудем.
Это простое слово далось легко, но в душе стало неуютно. Не этим бы словом она хотела ответить. Увы, с женатым мужчиной можно только так. Хотелось бы задать вопрос о том, как часто он изменяет жене, но слова пропали. Лучше не поднимать больше эту тему и постараться забыть его губы. Хотя этого не случится никогда.
– Да, – кивнул Чонгук, – не знаю, как это получилось.
Дженни снова перевела взгляд в окно, наблюдая, как город скрывается в тумане. Тут же самолет начало немного трясти, надо было начать волноваться, сердце даже застучало чаще. Но причина была не в турбулентности, а в словах Чонгука. Он жалел, что это произошло. И становилось грустно.
Самолет быстро вырвался из зоны облаков, оставив внизу белый ковер, и стремился к синему небу.
Чонгук ругал себя все это время, изредка поглядывая на Дженни. Но она смотрела в окно и не оборачивалась к нему. Даже пережила легкую болтанку абсолютно спокойно. Делала вид, что не боится. Или уже не испытывает страх? Или ее мысли сейчас заняты далеко не полетом? Так же, как его мысли, то и дело возвращаются на пятнадцать минут назад? Если бы Чонгуку предложили исправить эту ситуацию, он бы отказался и ничего бы не изменил.
– Уважаемые дамы и господа, – послышался голос старшей стюардессы, – наш самолет набрал высоту, и мы готовы предложить вам напитки и меню.
Дженни тут же перевела взгляд в салон. Она так засмотрелась на тучи, что совсем пропустила из вида саму обстановку бизнес-класса, да еще и на втором этаже. Но опять встретилась со взглядом Чонгука, и ее щеки тут же обволок румянец. Нет, теперь между ними все изменилось. Теперь в воздухе витали тысячи заряженных частиц, которые проникали в тело и заставляли ее вздрагивать от каждого взгляда этого мужчины.
– Что ты будешь пить? – произнес он, наблюдая, как стюардесса со стюардом выкатывают тележку в салон. – Может, вино?
Дженни улыбнулась, а потом засмеялась, вызывая улыбку у Чонгука. Они оба вспомнили, как она напилась в «Дьюти фри».
– Я никогда тебе не прощу, что оказалась в Брюсселе...
– А разве там было плохо? – Чонгук перестал смеяться, но улыбка не покинула его лица.
А вот улыбка Дженни стала медленно гаснуть, девушка приходила к мысли о том, что ей везде с ним было хорошо! Везде! Даже сейчас, на высоте тридцати тысяч футов!