Грация королевы небес. Тайна Чонгука #1

Глава 32

Эти два дня они провели в максимальном уединении, часто ходили на пляж, долго смотрели вдаль, молчали и говорили, смеялись и обнимались.
– У меня для тебя будет сюрприз, – улыбнулась Дженни, уже начиная волноваться от того, что записалась на собеседование, – но я скажу по факту, когда это свершится.
Чонгук там, где небо! Она хотела быть в том же мире. У них будут разные авиакомпании, их страны тоже разные, но нет ничего волнительнее встречи после долгого расставания. Дженни уже предвкушала свою новую роль в жизни.
Статью она так и не продолжила писать, хотя иногда открывала ее, смотрела на буквы, а потом Чонгук валил ее на постель, и она забывала обо всем на свете.
Два дня, как сильный ураган, пронеслись быстро, оставляя после себя воспоминания. Оставалась ночь, а наутро они должны были сесть в машину и мчаться по магистрали в сторону столицы и аэропорта.
– Я поеду сначала в офис авиакомпании, – размышлял Чонгук, лежа на кровати и прижимая Дженни к себе, – мы распечатаем со Стивом заключение комиссии и...
Он замолчал, а она ожидала продолжения.
Но продолжения не было, Чонгук так задумался, что совсем забыл произносить слова вслух. Он думал о том, как поступит, если в том конверте его ждут плохие новости? Он весь год отмахивался от этих мыслей, а теперь не хотелось быть обвиненным в смерти пассажиров.
– Чонгук, – Дженни привлекла его внимание, – все будет хорошо.
Он кивнул и продолжил:
– Потом я поеду домой, расскажу все о нас Лисе, соберу вещи, возможно, сниму квартиру и прилечу к тебе. Ты встретишь меня в аэропорту Мальты?
Он поцеловал ее, и Дженни улыбнулась:
– Буду ждать! И сразу позвони, как раскроешь конверт, я тоже волнуюсь.
– Конечно. – Он снова задумался, желая, чтобы все шло по плану, но уверенности насчет конверта не было и заключение вызывало больше волнения, чем развод с Лисой. С ней будет проще, она ничего не изменит в его решении, а вот заключение комиссии...
Ночь прошла в любви, и казалось, они занимались любовью так страстно, как будто в последний раз в своей жизни. Хотелось остановить время, но, увы, от проблем не убежать. Надо достойно принять любую сложность и встретить новый день.
Дженни уснула, прижавшись к нему, а Чонгук еще долго лежал, водил пальцами по ее обнаженному плечу и вспоминал каждую минуту этих дней. Временами он переносился на год назад и понимал, что в своей жизни, как и в той трагедии, он бы ничего не смог изменить.
Сон пришел под утро, хватило двух часов, чтобы стать бодрее.
– Доброе утро. – Дженни лежала на боку, лицом к Марко и любовалась им. Он улыбнулся и коснулся губами ее плеча.
– Доброе утро. Скоро мы будем просыпаться так каждый день.
– Мне уже не терпится...
Его губы не дали договорить, прикоснувшись к ее губам, Чонгук навалился на Дженни, и она засмеялась.
– Скоро, очень скоро, – прошептал он, покусывая мочки ее уха.
Она смеялась от его щекочущего дыхания и пыталась вырваться из его объятий.
Потом они носили вещи в машину, и когда та была загружена, а дом опустел, Чонгук грустно на него взглянул. Дженни закрывала дверь ключом, а ему казалось, что там закрывают то, что так дорого и это уже никогда не выйдет наружу.
– Я готова, – произнесла она, но задумчивый взгляд Чонгука стер улыбку с ее лица. Она прекрасно знала: его тревожит то, о чем он молчит. Это же Гук... Он будет делать вид, что справится сам со своими проблемами. Но так ли это?
– Я тоже, – наконец кивнул он, но в машину садиться не торопился. Всю ночь Чонгук размышлял над тем, о чем молчал, и пришел к пониманию, что его могут арестовать и он лишится Дженни... Она даже не узнает, что стало причиной... – Но, прежде чем мы поедем, я все же решил тебе рассказать, что я скрываю уже год от прессы.
Дженни замерла, сердце дрогнуло от этих слов. Почему-то резко перехотелось знать, что скрывает Чон Чонгук. Возникло желание заткнуть уши и закричать. Дело не в том, что ей захочется вынести его признания в статью и стать топовым журналистом, она боялась, что правда окажется разрушительной для нее... Она не сможет жить без него...
Несмотря на все эти мысли, пришлось подойти ближе.
– Давай пройдемся до пляжа?
Чонгук кивнул, хорошая идея рассказывать о своих грехах, смотря на волны.
Спускаться пришлось недолго, они вышли на самый ближний пляж, радуясь тому, что он был пуст.
Сели лицом к воде, и Чонгук уже начал свой рассказ, когда Джен его перебила, хватая за руку:
– Я хочу, чтобы ты знал: чтобы ни случилось, я люблю тебя. Чтобы ты ни сделал, это никак не повлияет на мои чувства. Знай это! – Она говорила эти слова уверенно, а Чонгук лишь кивал. Он знал, что Дженни эта информация не отпугнет, но все же. – И ты можешь полностью мне доверять, эта информация не уйдет дальше меня.
Он кивнул, кидая небольшой камень и следя за тем, как тот упал в воду:
– В Брюсселе я рассказал тебе больше чем кому-либо, но я скрыл один факт, о котором умалчиваю уже год. – Чон выдохнул и снова услышал собственные слова:
«Съеду на дорожку «Альфа».
Как он устал от них...
– После того как мы услышали хлопок, то стали тормозить самолет. Потом сигнал о пожаре в одном из двигателей стал тем, что полностью завладело моим вниманием. Мне надо было увести самолет со взлетной полосы. Это нормальная практика, я не должен загораживать ее для посадки других самолетов. И я съехал на дорожку «Альфа», которая находилась слева от нас. Просто съехал...
Чонгук замолчал, снова погрузившись в транс. Чтобы вывести его из этого состояния, Дженни коснулась его руки:
– Я не понимаю, как это повлияло на ход всего.
Он кивнул, она не пилот, не знает тонкостей и нюансов. Надо было продолжать говорить:
– Перед тем как самолет взлетит, нам, пилотам, дают сводку о погоде. В тот день на территории аэропорта Мальты был почти штиль. Я точно помню это, потому что выходил осматривать самолет и подметил для себя, что погода радует. Но ветер – явление непредсказуемое: сейчас его нет, а через полчаса все меняется. Когда мы набирали скорость, я не ощущал ветра, но он слегка начал дуть с юга. Это мелочь, он не был сильным. Просто легкий ветерок...
Чонгук уставился на камни, полностью погрузившись в тот день. Дженни внимательно следила за ним, молча, давая ему договорить и еще ничего не понимая.
– Это я виновен в смерти людей, – сделал заключение он и обернулся к ней. В его глазах были жалость и сожаление. Потом он нахмурился, ненавидя себя за содеянное. – Я вырулил самолет на дорожку «Альфа», даже не подумав о ветре, а он начал свою работу против нас и времени – подул слева. Под левым крылом разлилось топливо, которое на тот момент горело. – Он выдохнул из себя весь воздух, как будто мечтая задохнуться от его нехватки. – Ветер стал причиной того, что огонь быстро распространился на хвостовую часть, моментально перешел на заднюю часть фюзеляжа и проник в салон.
Дженни сидела молча, открыв рот, шокированная таким заявлением. Чонгук смотрел ей прямо в глаза.
– Из-за пожара произошла деформация салона, поэтому не открылся второй запасной выход по правому борту. У пассажиров оставался лишь один выход, многие из них не доходили до него и умирали в давке, но большинство жертв умерли от отравления угарным газом... Я убил их. Я убил их, потому что свернул самолет на дорожку «Альфа». – Его взгляд потух, а Дженни находилась в шоке. Она молчала, но желая кинуться в его объятия и просто кричать в пустоту. Кричать не слова, а выкрикивать всю боль за Чонгука, которую он носил в себе целый год.
И она кинулась к нему, вставая на колени и прижимая его к себе, но все еще боясь подумать о том, что ждет его за такое!
Или стоп!
Виновен ветер!
Не Чонгук!
Капитан не метеоролог и не Бог, он человек, который хотел спасти всех, но получилось иначе.
– Гук, – прошептала она, отпрянув от него, и коснулась его лица, – ты не мог знать про ветер.
– Я мог предположить, я капитан и должен предугадывать разные варианты событий за считаные секунды. Я думал о самолетах, которые ожидают очередь на посадку или взлет. Но я не думал о ветре...
– Ты думал о пожаре и о пассажирах, – сквозь зубы прошептала она, – ты слишком много думал обо всем, ты пытался спасти всех и придумывал выход. Но ветер... Он – невидимка!
– Джен, как бы ты ни утешала меня, у тебя ничего не получится. Уже через несколько часов я вскрою конверт, где может оказаться повестка в суд. Целый год я старался не думать об этом, но сейчас, – он поцеловал ее руку, – мне хочется быть на свободе.
– Ты будешь на свободе, – быстро сказала она, не давая себе времени подумать о другом.
– Дженни. – Чонгук был спокойным. Он всегда спокоен. Даже в такой ситуации, когда хочется биться в истерике и кричать на весь пляж. – Родственники жертв так не думают. Есть суд, и только ему решать, быть мне на свободе или нет.
Он держал ее за плечи, сидя на камне, а она перед ним стояла на коленях, смотря испуганными глазами.
Она не может потерять его! Вселенная не может быть такой жестокой!
– Сколько процентов на благоприятный исход?
– Я не могу сказать. Мне не с чем сравнить.
Все было сложно, но хотелось верить, что все пройдет благополучно. Они будут с Чонгуком вместе, пусть придется пройти по самым тяжелым дорогам.
Развод с Лисой не казался таким ужасным препятствием, вряд ли она изменит решение Чонгука от нее уйти. Даже если она ляжет перед дверью, это его не остановит.
А вот решение комиссии... Если ему дадут срок... Дженни готова его ждать хоть всю жизнь.
Смотря в его глаза, она стянула с себя футболку, и Чонгук напрягся:
– Что ты делаешь?
Но следом за футболкой на земле оказался бюстгальтер. Она сидела перед ним на коленях полуобнаженная, как богиня, взяла его руку и приложила к груди:
– Чон, люби меня прямо здесь...
Он тут же оказался рядом, скидывая свою футболку, наблюдая за ней. Дженни тянула его за собой на землю, ложась на спину. Не важно, что мелкие ветки и камни царапали кожу и причиняли боль. Это не важно. Их душам больнее.
Губы Чонгука коснулись ее ключицы, и Дженни выдохнула, выгнулась и подняла бедра, пытаясь избавиться от джинсов. Зачем они одевались? Чонгук пришел ей на помощь: расстегивая молнию, медленно пальцами проводя по талии, цепляя лямки для ремня, он опускал джинсы вместе с нижним бельем. Дженни перед ним оставалась обнаженной, немного смущенной от дневного света и от его взгляда, но в то же время возбужденной. Он губами коснулся ее пупка, языком провел ниже, но пришлось оторваться, чтобы избавить себя от одежды. Его джинсы тут же оказались рядом с ее. А он уже накрыл губами сосок, отчетливо слыша голос Джен:
– Я люблю тебя и хочу, чтобы это продолжалось вечно...
Чонгук оторвался от ее груди, пришлось привстать и заглянуть ей в глаза:
– Наша любовь родилась именно такой – вечной. – Его губы коснулись ее губ, язык проник в глубь ее рта. Хотелось завладеть ею всей, проникнуть в ее тело не только языком. И Чонгук медлить не стал, схватил ее за бедра и оказался внутри быстрее, чем она вздохнула и вцепилась в его спину.
Дженни оторвалась от его губ и подалась бедрами навстречу. Сейчас хотелось далеко не нежности, хотелось страсти и эмоций, хотелось даже грубости. Но камни, которые впивались в кожу ее спины, были достаточно грубы, Чонгук приподнял ее за талию, чем ослабил давление. Боль от камней стала меньше, а его толчки стали активнее и сильнее. Дженни перестала слышать только свой голос, теперь она слышала дыхание и приглушенные стоны обоих. Они даже дышали одновременно.
Движения Чонгука ускорялись, Дженни уже забыла про камни, внутри нарастало то, что вот-вот вырвется наружу и станет кульминацией этого порыва на берегу моря среди камней. Последний толчок Чонгука внутри нее и взрыв эмоций, а следом содрогание тела и полное расслабление.
Он дышал тяжело и часто, все еще пытаясь держать ее талию на весу, не давить на нее всем своим весом, но это уже получалось плохо, и Чон просто скатился с нее и уставился в небо. Он снова видел небо, белые полосы на нем, но слева от него девушка манила куда больше неба. Она – самая настоящая катастрофа, соблазнила его прямо на камнях у моря, а еще недавно стояла на коленях и почти плакала. Погрузила своими вопросами в прошлое и тут же дала сил, чтобы жить дальше. Она великолепна! И непредсказуема! Она идеальная женщина: чувственная, искренняя и сексуальная.
К машине они пришли в полном молчании, которое Чонгука раздражало. Он понимал Дженни. Она размышляла, была полностью погружена в себя, но своим видом она буквально прощалась с ним.
– Послушай, – он обернулся к ней, – я обещаю, что буду бороться и доказывать свою невиновность.
– Ты несколько раз сказал, что виновен! – вспылила она, рукой указав в сторону пляжа. – Просто забудь об этом. Ты не виновен! Ты не Бог и не метеоролог. Есть еще такой вариант: если бы ты не свернул самолет, то и на взлетной полосе мог бы подуть ветер.
Она была права, и Чонгук это знал. Но комиссия может посчитать иначе.
– Я буду отстаивать свою невиновность. Сейчас, как никогда.
Она кивнула, но это получилось нервно: Дженни переживала и нервничала. Чонгук пожалел, что рассказал ей, но, с другой стороны, у него не было выбора.
По дороге до аэропорта они обсуждали только эти детали, забыв про Лису, про всех на свете. Но чаще наступало молчание, и оба погружались в свои мысли.
– Поверь, Стивену Бруно невыгодно, если его пилота посадят в тюрьму за ошибку, которая, может, даже и не является ошибкой. Он наймет самого лучшего адвоката, мы выиграем суд, потом я подам на развод, оставлю Лисе все, мне ничего не нужно. – Чонгук вел машину и размышлял вслух. – Мы с тобой начнем все сначала. Где бы ты хотела жить? В Катании или Ла Валетте? Я пилот авиалиний Катании, мне будет сложно летать на работу с Мальты. – Он усмехнулся. – Мы можем выбрать Палермо, я там родился, замечательный город. Придется поменять работу, но там свой аэропорт, поэтому проблем нет. А ты найдешь себе место в местном жур- нале...
– Чонгук, – засмеялась она, останавливая его тираду рукой, – ты почти расписал нашу жизнь...
– Конечно, – серьезно произнес он и обернулся, чуть притормозив, – большой дом и двое детей. В Неаполе нам будет спокойнее, хотя моя мама не даст заскучать, тем более когда родятся внуки.
– Чонгук, – Дженни засмеялась и прижалась к нему, – я люблю тебя.
– Правда? – улыбнулся он и нажал на тормоз. Машина встала. – Тогда поцелуй меня и скажи, что мои планы тебе нравятся.
Она губами коснулась его губ, пальцами проводя по лицу, задевая небритость, которая делала его чертовски сексуальным.
– Мне все нравится, кроме одного.
– Чего? – удивился он.
– Моей работы. Кто сказал, что я хочу работать в журнале?
– Нет? Ты решила не работать? Я только за, – улыбнулся он, – детям нужна мать, а мне жена.
– Я хочу работать, но не в журнале, – она подавила улыбку, – поехали, ты опоздаешь на самолет.
И когда машина тронулась, Джен продолжила:
– У меня будет для тебя сюрприз. Но я скажу о нем, когда ты прилетишь ко мне снова.
– Интрига, – прошептал Чонгук, внимательно следя за дорогой, – теперь мне захочется вернуться еще быстрее.
– Вот и отлично, будет повод вернуться. – Дженни увидела вывеску аэропорта, и ее сердце больно сжалось, в груди засаднило, она начала дышать чаще. Эти симптомы были знакомы ей из-за страха летать. Но теперь причина была в другом. Хотелось плакать.
Особенно когда Чонгук подошел к ней и крепко об- нял.
Особенно когда она будто в последний раз вдохнула запах ананаса и пачули.
Особенно когда его губы прижались к ее губам.
Особенно когда она смотрела ему вслед, а он обернулся и махнул рукой ей на прощание.
Она разрыдалась, когда села в машину. Сидела в ней до тех пор, пока слезы не высохли сами. Она смотрела на выход, мечтая, чтобы Чонгук передумал и вернулся обратно к ней. Но его не было. Он улетел.