Грация королевы небес. Тайна Чонгука #1

Глава 24

Вино Дженни заказывать не стала, она попросила просто воду, вспомнив, как однажды Рюджин сказала ей о том, что они пьют исключительно воду. Интересно, почему? Может, Гук просветит ее по этому вопросу? К тому же он тоже взял воду, что являлось доказательством какой-то тайны. Может, вода на высоте превращалась в живительную влагу и дарила пару лет жизни?
– Чонгук, – она обернулась к нему, улыбкой провожая стюарда, который покатил тележку к другим пассажирам, – почему экипаж пьет именно воду?
Чонгук с удивлением посмотрел на стаканчик в ее руке:
– Кто тебе такое сказал?
Он даже сделал удивленный вид, но Дженни его вид удивил больше, чем тайна экипажа про воду.
– Рюджин.
– Рюджин, – устало повторил Чонгук, мысленно ругая стюардессу за длинный язык, ведь это она проболталась его другу про Дженни. – Я пью кофе в рейсе, мне нужен кофеин. Но после кофе всегда прошу воду, чтобы восполнить организм водой. А стюардессы восполняют водой клетки своего тела. Они очень переживают, что их кожа высохнет раньше, чем они уйдут из авиации. И в какой-то степени они правы – воздух в салоне сушит кожу.
Боже, ужас! Дженни тут же выпила залпом весь стакан с водой, а Чонгук засмеялся, увидев такую реакцию.
– Это ужасно, – серьезно произнесла она, – стюардессы героини, что выбрали такую работу! Мало того, что постоянно таскают на себе эту телегу, улыбаются даже тогда, когда не хотят этого делать, так еще и высыхают...
– И откачивают тех, кому плохо, – продолжил Чонгук, – и разруливают различные ситуации, берут на себя «удар» от неадекватных пассажиров.
– Правда? – задумчиво произнесла Дженни и перевела взгляд на стюардессу. Ее звали Ниннин. Она была красивой девушкой, очень хрупкой, даже не верилось, что она могла бы дать отпор сумасшедшему пассажиру.
Неожиданно стало стыдно за то, что она, Дженни, считала стюардесс глупыми, идущими по салону самолета с гордо поднятой головой! Как она ошибалась! И как стыдно стало за случай в туалете в момент посадки, когда она вскочила со своего места и побежала в туалет. Какая глупая! Но ведь она понятия не имела, что ставит стюардесс под угрозу. А вдруг наступила бы внештатная ситуация и все бы свалились на пол и ударились головой?
Если она еще раз в своей жизни встретит Наен и Рюджин, то попросит у них прощения за все.
– Видимо, стюардессой быть сложно...
– Очень, – согласился Чонгук, – даже мы, пилоты, часто многое не видим. Нас информируют только в экстренном случае, если кому-то на борту плохо либо дебош.
Дженни вздрогнула:
– А были такие ситуации?
– Были. – Чонгук сделал глоток воды и поставил стаканчик на столик.
– И что ты делал?
Она смотрела на него большими серо-голубыми глазами в ожидании ответа, но Чонгук не хотел ее пугать, поэтому с ответом тянул. Но что он мог сказать? Врать смысла не было.
– Экстренно сажал самолет в том аэропорту, над которым пролетал.
Дженни сжала челюсти, вопросов у нее возникало с каждой секундой все больше и больше. В какой-то момент она поняла, что писать статью о жизни пилотов и стюардесс гораздо интереснее, чем о катастрофах.
– Какой твой самый любимый момент в рейсе?
Чонгук удивился такой перемене. Она задает вопросы далеко не про катастрофу и неприятные случаи в полете. Он уселся поудобнее, улыбаясь и делая вид, что сидит на конференции, где ему задают вопросы. Даже взял стаканчик в роли микрофона, чем посмешил Дженни. Но ей пришлось подыграть и вытащить из сумочки блокнот и ручку. Она будет записывать!
– Сложно сказать про какой-то один момент, их много. Но точно знаю, что полностью ухожу в работу только в двух случаях, когда взлет и посадка. В эти моменты я срастаюсь с самолетом. Очень важно его чувствовать. И очень важно быть одним целым с самолетом.
Дженни улыбнулась и записала цитату «быть одним целым с самолетом». Прекрасная цитата!
– Хорошо, – задумчиво произнесла она. – Что для вас самолет, капитан? Средство передвижения? Работа? Или профессия?
– Любовь, – сразу же ответил он, – к профессии, к работе и стиль жизни.
Она кивнула и снова сделала пометку: «любовь всей жизни».
– Ваша жена ревнует вас к такой любви?
– Ревнует, – просто ответил он, и Дженни тут же взглянула в его глаза, – потому что не понимает, что любовь к своему делу и любовь к женщине – это две разные вещи.
Как бы ей хотелось спросить, а любит ли он свою жену. Она даже опустила глаза и ручкой провела линию в блокноте, делая вид, что пишет. Но на самом деле она ничего не могла написать.
– Я надеюсь, что в вашей жизни все будет хорошо, – тихо прошептала она, боясь посмотреть в его глаза. Да что же с ней?! С каких пор она стала стесняться смотреть в глаза и задавать обычные вопросы?
– В моей жизни уже ничего не может быть хорошо, – начал отвечать он, но голос старшей стюардессы по громкой связи его отвлек:
– Уважаемые дамы и господа, нам срочно понадобилась медицинская помощь. Если среди вас есть медицинский работник, то очень прошу срочно подойти к любому бортпроводнику.
Эти объявления Чонгук не любил, поэтому нахмурил брови. А Дженни смотрела за его реакцией:
– Что это? Кому-то плохо?
Он кивнул и перевел взгляд на выход со второго этажа, только сейчас замечая, что дверь в кабину к пилотам открыта. Либо стюардессы бегают туда-сюда и информируют пилотов о состоянии больного пассажира, либо... О втором не хотелось бы думать.
– Чонгук, что? – не унималась Дженни. На ее лице был страх и волнение. – Скажи, что все будет хорошо.
Он натянул улыбку и кивнул, но взгляд застыл на стюардессе, которую он видел здесь лишь один раз, когда поднялся на борт. Она встречала пассажиров и была старшей стюардессой. И вид сейчас у нее был растерянный, шокированный! Она остановилась в проходе и обвела взглядом всех летящих в бизнес-классе пассажиров. А когда ее взгляд коснулся Чонгука, то ощущалось облегчение, она кинулась к нему.
Облегчение во взгляде стюардессы, когда она знает, что на борту летит еще один пилот, ничего хорошего не сулило. Чонгук уже понимал в чем дело. Ее слова не стали неожиданностью. Но для успокоения Дженни он схватил ее за руку, а сам смотрел, как стюардесса приближается к ним. Дженни сначала не поняла столь резкой перемены, но когда услышала слова стюардессы, то вцепилась пальцами в руку Чонгука, боясь его отпустить, боясь остаться одной.
– Простите, месье. – Стюардесса, на бейджике которой Чонгук прочитал имя Николь, нагнулась к нему. – Это ведь вы ученик капитана Гюстава?
– Совершенно верно, – спокойно ответил Чонгук, чтобы дать понять ей, что пилот не имеет права оказаться во власти эмоций, – капитан Чон Чонгук.
– Боже, Святая Дева Мария! – прошептала Николь и заплакала. – Наш капитан... Он умер прямо за штурвалом. Второй пилот только что закончил летный институт, ему нужна помощь.
Услышав такое, Дженни в голос ахнула, но Чонгук протянул ее руку к себе, этим привлекая к себе ее внимание.
– Послушай меня, ты останешься здесь, а я пойду, – твердо сказал он, смотря прямо в ее глаза, держа ее руку в своей руке, крепко сжимая, чтобы она чувствовала эту силу. – Будешь сидеть тихо, без паники, чаще смотри в окно, а еще лучше рисуй, что ты там увидишь.
– Чонгук, он умер! – Она воскликнула и тут же прижалась к креслу. – Мы все умрем!
– Не умрем, если ты прекратишь истерику и дашь мне уйти, чтоб сесть за штурвал.
Она разжала руку, отпуская его, понимая, что он сжимал ее даже сильнее.
Чонгук перевел взгляд на стюардессу, в глазах которой ужаса было больше, чем у Дженни. Он пока не думал о смерти Гюстава, сейчас на первое место встало другое.
– Я готов. – Он встал и пошел за Николь. Они быстро дошли до кокпита, и, зайдя внутрь, Чонгук увидел ужасное зрелище: на полу в полусидячем состоянии развалился капитан Рено. Уложить его в кокпите было невозможно – кабина была маленькой. Над ним склонился молодой врач, а может, просто медбрат, один из тех пассажиров, кто высказал желание оказать помощь.
Но помощь уже была не нужна:
– Он умер, пульса и сердцебиения нет. – Молодой человек встал, грустно выдохнув, слушая возглас стюардессы. – Похоже на инфаркт.
Слова о смерти отошли на второй план, Чонгук быстро взял контроль в свои руки. Но был лишь один вопрос.
– Я капитан Чон Чонгук, – обратился он ко второму пилоту, тот сидел за штурвалом и ошарашенно смотрел на своего уже бывшего капитана, потом перевел взгляд на нынешнего. – Гюстав Рено был моим учителем, я начинал карьеру с управления «Боингом 747», но перешел на «737», летаю в авиакомпании Sicily Airways, являюсь также преподавателем на внутренних экзаменах. Могу сейчас взять управление в свои руки, но тем самым мы с вами нарушаем устав вашей авиакомпании. Вы пускаете чужого человека к штурвалу?
Чонгук видел, в каком шоке от услышанных слов сидел второй пилот. Даже стюардесса зажала рот рукой, сидя на корточках возле тела старого капитана. Ей было страшно, Чонгук это видел. А второй пилот тянул с ответом, хотя принять такое решение очень сложно. По прилете его ждет тонна бумаг.
– Это мой второй полет. – На миг он закрыл глаза, пытался сконцентрироваться на проблеме. – Один я не посажу самолет, если только на автопилоте, но... – Он запнулся и перевел взгляд на Николь. Она умоляюще смотрела на него, ожидая одобрения. – Я боюсь сделать ошибку. Меня зовут Хосок... Ли Хосок. Вы покажете мне свое удостоверение пилота?
– Конечно! – Чонгук перевел взгляд на мертвого старика, потом на врача-пассажира, одновременно вытаскивая из кармана паспорт с летным удостоверением. Он всегда брал его с собой, не знаешь, где ты окажешься завтра и в какую ситуацию попадаешь. Летный документ – это крылья и это спасение в любой ситуации.
Он протянул документы второму пилоту и наблюдал, как тот досконально все рассматривает. Чонгуку он уже нравился! Не посадил в кресло капитана террориста или больного на голову маньяка, который разобьет все к чертям.
– Добро пожаловать, капитан. – Хосок протянул обратно документы. – Пожалуйста, помогите нам. Я передаю вам право быть здесь главным.
Вот теперь стюардесса выдохнула, даже Чонгук расслабился, хотя понимал, что работы предстоит много.
– Хорошо, – произнес он и прошел к левому креслу. – Давайте для начала решим две большие проблемы: первая – Николь, прошу вас, позовите мужчин стюардов, надо вынести тело в комнату для отдыха пилотов. Это единственное место, куда можно донести тело и не вызвать паники у пассажиров. Мы должны делать вид, что ничего не произошло.
Николь встала с колен, машинально кивнула несколько раз, соглашаясь с новым капитаном.
– Я тоже помогу, – произнес молодой врач, – и буду нем, как рыба.
– Да, паника нам не нужна. – Чонгук надел наушники, теперь начиная осознавать то, что в этом кресле умер его учитель, тело которого распростерто на полу.
– А вторая? – спросил Хосок.
– Вторая, – задумчиво повторил Марко. – Над чем мы сейчас летим?
– Минут пятнадцать назад пролетели Корсику, я выходил на связь с диспетчером.
Чонгук взял карты, посматривая на панель управления, автопилот летел без сбоя, ничего не отказало за время, пока была полная неразбериха.
– Нам надо решить еще один вопрос, – произнес он, сначала перевел взгляд на Хосока, а потом на стюардессу и врача-пассажира, им не стоит знать все тонкости и секреты. Просто Чонгук дал понять, что пора приступать к работе. Они оба вышли из задумчивости и принялись исполнять приказ капитана – уносить тело, но сначала Николь позвала на помощь стюарда, имя которого Чонгук не увидел на бейджике. Не столь оно важно.
Как только бронированная дверь за ними закрылась, Чонгук продолжил:
– Есть два варианта исхода событий: как пилот, ты это прекрасно знаешь. Первый вариант: мы сажаем самолет в первом же аэропорту. Мы сейчас подлетаем к Франции, что хорошо. Можно совершить посадку в Марселе. Но есть «но»: пассажиров надо будет каким-то образом направлять в Париж, не важно, каким транспортом, но это дополнительные затраты. Плюс очень много пассажиров летят стыковочным рейсом, им придется возмещать ущерб и заселять их в гостиницы. Твоя авиакомпания тебе спасибо за это не скажет.
Чонгук проследил, как Хосок побледнел. Наверняка это даже не приходило ему в голову.
– А второй? – прошептал он.
– Второй, – Чонгук кивнул, понимая всю тяжесть решения, которая рухнет на этого парня, – мы продолжаем полет до Парижа, где тебе придется написать тонну бумаг. В общем, этой участи тебе не избежать в любом случае, но зато пассажиры ничего не заметят и прилетят довольные.
Хосок ослабил узел галстука и перевел взгляд на панель перед собой:
– До Парижа полтора часа. Мы летим с трупом капитана на борту, за одно это меня уже казнят.
Чонгук его понимал, однажды в его практике был случай, когда на его борту умерла стюардесса. Он только вступил на должность капитана и должен был принять решение сажать самолет или продолжать полет. Он посадил самолет в чужой стране, а потом выслушал от Стивена Бруно много «приятных» слов в свой адрес. Самолет летел в Прагу, а приземлился в Загребе. Некоторые пассажиры написали претензию в адрес авиакомпании и жалобу на имя капитана, который не доставил их в пункт назначения. Некоторым людям, по сути, все равно, кто умер рядом, но они опаздывают на следующий рейс. Мир стал жесток и бессердечен. И он сделал Чонгука более хладнокровным.
– Как бы поступил ты в моей ситуации? – задал вопрос Хосок, и Чонгук его прекрасно понимал, он хотел, чтобы сейчас кто-нибудь взял на себя ответственность за все, что будет по прилете.
– К сожалению, мы уже не можем спасти капитана Гюстава, он мертв. И если мы сейчас прервем полет, то начнутся проблемы у многих стыковочных пассажиров. Я бы полетел до Парижа. Одно дело, если человеку плохо и ему требуется медицинская помощь, но в нашем случае помощь уже не нужна, нет смысла на экстренную посадку.
Хосок кивнул и перевел взгляд на вид в лобовом окне:
– Я поддерживаю. Мы летим дальше.
– Отлично. – Чонгук сел поудобнее. В таком вопросе в чужой авиакомпании он не имел права голоса, но за рулем это право у него тут же появилось. – На тебе все переговоры с диспетчерами, я буду пилотировать.
– Идет, капитан, – Хосок кивнул, – нам лететь еще полтора часа.
За эти полтора часа можно вспомнить все хорошие моменты своей учебы на «Боинге 747», небесной королеве. Какая подлая жизнь, иронично развела Чонгука с учителем на том воздушном судне, с которого все началось.
Но даже ужасные события, произошедшие в кокпите, не сотрут эйфорию от полета на этом типе самолета. Сколько же прошло лет...
Подумав о королеве, Чонгук вспомнил об Дженни. Нет, он не забывал о ней все это время, но старался не думать. Личному не место, когда в руках жизни людей или когда решаются важные вопросы. Но теперь они решены и, кажется, он полетел с ней, чтобы показать прелести полета. А в итоге бросил одну в страхе, знавшую правду, что старый капитан умер. Теперь она наверняка теряется в неведении.
Чонгук перевел взгляд на датчики, еще раз проверил скорость, высоту и маршрут, работу двигателей и других систем – все работало идеально. Самолет летел на автопилоте, и пока не было нужды переводить управление на ручное, он сделает это перед посадкой, как обычно.
– У меня девушка в салоне, я выйду ненадолго, ты справишься? – спросил он Хосока, и тот кивнул. – Я быстро.
Чонгук расстегнул ремни и встал со своего места. Он придумал еще один план! Он приведет Дженни в кокпит, нарушит еще одно жесткое правило. Но сейчас это роли уже не играло, никто и не заметит, а Хосок станет молчать лишь потому, что у него нет выбора.
Чонгук открыл дверь и вышел в салон.