Разрушенный дворец

28

Элла
Высадив Вэл у ее дома, я сразу же на всех парах мчусь в отель. На то, чтобы найти Дину, у меня уходит всего две секунды. Когда я вваливаюсь в наш номер, она сидит на диване, откинувшись на спинку, с остекленевшим взглядом и спутанными волосами.
– Где Стив? – оглядываясь по сторонам, спрашиваю я.
Мне хочется в открытую выяснить у Дины, не она ли подкупила Руби Майерс, и для этого нам не нужны посторонние. Стив лишь разозлит ее, и она никогда ничего не скажет.
Дина приподнимает одно плечо, лямка ее пеньюара соскальзывает вниз по тонкой руке.
– Кто его знает? Наверное, покупает себе шестнадцатилетнюю проститутку на причале. Знаешь, он любит молоденьких. Я удивляюсь, как он еще не забрался в твою постель.
Меня подташнивает от отвращения.
– Ты еще хоть чем-то занимаешься, кроме того, что целыми днями просиживаешь задницу на диване?
– Конечно, а как же. Я хожу по магазинам, в спортзал, а иногда трахаюсь с твоим сводным братом Гидеоном. – Она разражается пьяным смехом.
Я встаю над диваном, скрестив руки на груди, но никак не могу решиться. Я собиралась зайти и сразу же в лоб спросить ее про Майерс, но сейчас не знаю, с чего начать. Как она заплатила Майерс? Наверняка наличными. Интересно, позволит ли Стив взглянуть на выписки с их банковских счетов? Или она всегда таскает с собой несколько пачек наличных?
Но, вместо того чтобы напрямую обвинить ее в подкупе, я решаю использовать другой подход. Пьяные люди лишены бдительности. Может, мне удастся выудить из нее хоть сколько-то информации так, что она даже этого не заметит?
Я сажусь в другом конце дивана и жду, когда Дина снова заговорит.
– Как тренировка? Что-то ты не выглядишь особо уставшей.
Я пожимаю плечами.
– Я ушла из команды.
– Ха! – чрезмерно громко восклицает она и тычет в меня трясущимся пальцем. – Я говорила Стиву, что ты записалась туда, только чтобы переспать со своим дружком.
Я снова пожимаю плечами.
– Какая тебе разница, чем мы с Ридом занимаемся?
– Мне плевать, если честно. Просто я люблю, когда Ройалы страдают. А то, что плохо еще и тебе, лишь добавляет всему этому пикантности.
– Как мило, – язвительно отвечаю я.
– Будь милой – и никогда ничего не добьешься! – огрызается Дина.
Тут же ее лицо морщится, и я вдруг замечаю, что от нее не только разит как от ликеро-водочного завода, но и глаза у нее красные-прекрасные.
– Ты в порядке? – с тревогой спрашиваю я.
– Нет, я не в порядке, – рявкает она, но в этот раз ее голос слегка дрожит. – Я скучаю по Брук, очень сильно скучаю. Ну вот зачем она была такой жадной и такой глупой?
Я стараюсь не показать, насколько шокирована. Поверить не могу, что она сама подняла эту тему! Просто идеально! Я украдкой засовываю руку в карман и нащупываю телефон. У меня есть приложение с диктофоном? Я смогу заставить Дину сказать что-нибудь, изобличающее ее?
– Что ты имеешь в виду?
Дина смотрит как будто куда-то вдаль.
– Она говорила, что ты такая же, как и мы. Это правда?
– Нет, – вырывается из меня, о чем я тут же жалею.
Проклятье! Нужно было сказать «да»!
Но Дина, похоже, совсем перенеслась в свой мир и даже не заметила, что я ответила.
– Тебе нужно быть осторожнее с этими Ройалами. Сначала они примут тебя с распростертыми объятиями, а потом воткнут нож в спину.
В этот раз я слежу за тем, что говорю.
– Как это?
– Так было со мной.
До или после того, как ты переспала с Гидеоном? До или после того, как ты решила уничтожить Ройалов?
– Что произошло? – спрашиваю я.
Она вертит одно из увесистых колец на своей руке.
– Я знала Марию Ройал. Она была королевой Бэйвью. Все любили ее, но никто не замечал ее печали, кроме меня.
Я хмурюсь. К чему она ведет?
– Я сказала ей, что знаю, откуда она родом, и понимаю, какой одинокой себя чувствуешь, если не рожден в этих кругах. Я пыталась быть дружелюбной, – шепчет Дина. – И что, она оценила это?
– Нет?
– Нет! Конечно, нет! – Дина так сильно бьет рукой по кофейному столику, что я испуганно вздрагиваю. – Ройалы – они как то яблоко из сказки. Золотистые снаружи и сгнившие внутри. Мария не была из богатой семьи. Она была нищебродкой с причала, которая в нужное время раздвинула ноги перед нужным мужиком – Каллумом Ройалом. Когда она забеременела, ему пришлось жениться на ней. Но преданности одного Каллума Марии было мало. Она всегда хотела большего, и горе было той женщине, которая вставала на ее пути: Мария ни с кем не хотела делить свою безоговорочную власть над мужчинами, окружавшими ее. Эта стерва обожала манипулировать людьми, ей нравилось играть на две стороны. С женщинами она была злобной и жестокой, уничтожая своих соперниц. С мужчинами – сплошь ласковые слова и комплименты.
Вот это да! Об этой стороне Марии Ройал я еще не слышала. Рид и его братья считают ее святой. Но тут же в голове вспыхивает фраза, которую сказал мне Стив в тот день, когда забрал меня из школы.
Но живой человек не может быть святым.
Однако Дина меньше всех заслуживает доверия. И еще она, возможно, подкупила человека, чтобы отправить Рида в тюрьму. Я буду полной идиоткой, если стану верить всему, что она скажет.
Пусть даже Мария и была стервой, Динина одержимость Ройалами все равно остается мне непонятной.
– Значит, вы с Брук взъелись на Ройалов и Стива, потому что когда-то Мария Ройал нагрубила тебе? – удивленно спрашиваю я.
Дина тяжело вздыхает.
– Нет, милая. Мария Ройал олицетворяет любую богатую стерву в этом городе. Ты уже сталкивалась с такими в школе. Они из тех, кто не верит, что их дерьмо тоже воняет.
Ну да, типа Джордан Каррингтон. Похоже, Дина несет не полный бред. Но мы отличаемся тем, что мне плевать на Джордан, а вот Дину явно заботило мнение Марии.
– А когда я снова попыталась подружиться с ней, она оскорбила меня. Назвала шлюхой и сказала, что я ей и в подметки не гожусь.
– Жаль, что так получилось.
Но, видимо, мои слова звучат недостаточно искренне, потому что Дина начинает плакать. Она всхлипывает, а по ее щекам катятся огромные слезы.
– Нет, ничего тебе не жаль! Ты не понимаешь. Все еще считаешь Ройалов чудесными. Брук была единственной, кто меня понимал, но она умерла. Ее больше нет.
Вот она, прекрасная возможность, и я решаю тут же воспользоваться ею.
– Так ты поэтому убила Брук? Потому что она замахнулась на твой кусок пирога?
– Нет же, черт тебя подери, я не убивала ее! – Голос Дины сочится гневом. – Это сделал твой драгоценный Рид!
– Нет, это не он, – сквозь зубы говорю я.
– Продолжай говорить себе это, солнышко.
Я смотрю на нее в упор, не обращая внимания на ее насмешку.
– Ты заплатила Руби Майерс, чтобы она сказала, что Рид угрожал убить Брук? Это ты?
Дина улыбается холодно и презрительно.
– А что если и я? Как ты это докажешь?
– Проверю ее финансовую отчетность. Детективы Каллума выяснят правду.
– Думаешь? – Злобно усмехнувшись, она протягивает свою трясущуюся руку и хватает меня за подбородок. – Всех богатств Ройалов не хватит, чтобы купить свободу Рида. Я сделаю все что угодно, чтобы этот убийца, этот кусок дерьма, сидел за решеткой, пусть даже это будет последним, что я сделаю в своей жизни.
Я отбиваю ее руку и соскакиваю с дивана.
– У тебя не получится повесить это дело на Рида! – выкрикиваю я. – Я собираюсь доказать, что ты подкупила Руби Майерс. И, возможно, даже докажу, что это ты убила Брук.
– Вперед, принцесса! Ты ничего не найдешь на меня. – Она залпом осушает стакан и снова наполняет его.
Меня уже начинает тошнить от ее самодовольного, мерзкого лица, я быстро ухожу в свою комнату и с силой хлопаю дверью. Успокоившись до состояния, когда смогу держать в руке телефон и не уронить его, я звоню Риду.
– Как дела? – спрашивает он.
– Я ездила к Руби Майерс и...
– Что?!
Он кричит так громко, что мне приходится отодвинуть телефон от уха.
– Ты издеваешься? Чего добиваешься? Хочешь, чтобы тебя тоже убили?
– Мы с тобой оба знаем, что ее показания – ложь, – парирую я и, понизив голос до шепота, говорю: – Дина замешана в этом по самые уши. Она фактически призналась в том, что подкупила Майерс.
– Элла, черт тебя подери, держись подальше от всего этого! Папины детективы изучили это дело вдоль и поперек, но мы так и не смогли получить никаких новых сведений. Если Дина действительно замешана, тогда ты ворошишь осиное гнездо и можешь сама пострадать. Я не могу допустить этого.
– Просто я не могу сидеть и ждать.
Я подхожу к окну и рывком раздвигаю шторы. По какой-то идиотской причине горничные все время сдвигают их.
Рид вздыхает.
– Слушай, я все понимаю. Я знаю, как тебе тяжело. Но тебе уже надо признать, что это правильное решение для всех нас. Если я соглашусь на сделку с обвинением, все это прекратится. Вместо года в подвешенном состоянии, а потом еще нескольких лет, когда все наше грязное белье будет на первых полосах газет, мы покончим с этим сейчас и будем жить дальше, – потом он тихо добавляет, – время пролетит очень быстро.
На глаза наворачиваются слезы.
– Нет, это неправильное решение. И я не хочу расставаться с тобой даже на день.
– Я знаю, малышка.
Знает ли? Его голос звучит отчужденно, как будто он уже проложил дистанцию между нами.
– Я люблю тебя, – начиная терять надежду, говорю я.
– Я тоже тебя люблю. – Он говорит грубо, низко, хрипло. – Давай не будем ссориться, а попытаемся отстраниться от этого и наслаждаться тем временем, которое у меня еще есть. Ты даже глазом моргнуть не успеешь, как я вернусь. – Он на секунду умолкает. – Все будет хорошо.
Но я уже не верю ему.
* * *
На следующий день я стараюсь вести себя так, будто этого кошмара не существует и Рид не говорил, что собирается сесть в тюрьму как минимум на пять лет, а мое сердце не разрывается на кусочки каждый раз, когда я смотрю на него.
Он прав только в одном: если мы собираемся следующие недель пять или около того провести, зациклившись на нашем ужасном будущем, то он с успехом может отправляться за решетку прямо сейчас.
В школе я делаю все на автомате, словно ничего не происходит, но, когда звенит последний звонок, у меня уже нет сил притворяться и нестерпимо хочется домой.
Я уже на середине парковки, когда меня окликает резкий голос.
Я застываю на месте. Отлично, Джордан.
– Нам нужно поговорить, – говорит она, когда между нами остается около десяти метров.
Я пытаюсь открыть дверь машины, но Джордан оказывается рядом до того, как мне удается сбежать. Вздохнув, я поворачиваюсь к ней.
– Что тебе нужно?
Ее глаза зловеще поблескивают.
– Ты должна вернуть мне должок.
Каждый мой нерв натягивается как струна. Черт, я так сильно надеялась, что она забудет об этом! Но мне стоило догадаться, что Джордан Каррингтон ничего не забывает, особенно если это в ее интересах.
– Ладно. – Я фальшиво улыбаюсь ей. – И кого я должна приклеить на скотч к школьным дверям?
Она закатывает глаза.
– Мне не нужны непрофессионалы в этом деле. – Махнув рукой с идеальным маникюром, Джордан говорит: – По-моему, тебе даже понравится моя просьба. Тебе и делать-то ничего не придется.
Я с подозрением смотрю на нее.
– Что тебе нужно? – повторяю я.
Джордан широко улыбается мне.
– Рид Ройал.