тафгай

глава 30.Мерфи

В девять часов вечера я уложила Джо спать и спустилась вниз, на кухню, чтобы посмотреть хоккейный матч Орланов. До прямой трансляции оставалось десять минут. Я вытащила из заднего кармана джинсов свой мобильник и задумчиво уставилась на темный экран.
Разница во времени между Чикаго и Лас-Вегасом - два часа. Значит, у родителей сейчас около семи вечера. Идеальное время, чтобы поговорить с отцом наедине, пока мать смотрит свое любимое кулинарное ток-шоу, и одолжить у него немного денег, чтобы окончательно погрязнуть в долгах.
Но другого выхода у меня не было.
Мои денежные запасы сводились к тридцати шести долларам, арендная плата за квартиру в Питсбурге была просрочена, как и счета за коммунальные услуги, которые ублюдочный Билл, сюрприз-сюрприз, решил оставить мне на память.
Конечно, я могла бы принять одно из нескольких сотен предложений, которыми сегодня были завалены мои социальные сети, и заработать на нашей с Пэйтоном истории быстрые и большие деньги, но... идите на хрен, долбаные журналисты!
Я не пошла на это шесть лет назад, когда находилась в полной финансовой заднице, и уж тем более не пойду на это сейчас. Какими бы не были наши отношения с Пэйтоном, он навсегда останется отцом моей дочери. И никакие деньги в мире не заставят меня сказать о нем плохо в СМИ.
После третьего гудка я испытала острое желание сбросить вызов, но тут послышался монотонный голос отца:
- Алло.
- Привет, пап.
- Мерфи?
Я закатила глаза.
- А кто еще может называть тебя папой?
- Прости, милая. Я ковыряюсь под машиной в гараже, поэтому не взглянул на экран. Ты в Питтсбурге?
- Нет.
Наступила долгая пауза.
- Так я и думал, - раздался в трубке тяжелый вздох Рональда Бреннана. - Значит, тебе снова нужны деньги.
- Всего двести долларов, - прошептала я, сгорая от стыда. - Клянусь, как только найду работу в Чикаго, сразу все отдам.
Отец снова на несколько мгновений замолчал.
- Даже не знаю, Мерфи... Твоей матери это не понравится.
- Ты можешь не говорить ей.
- Боюсь, что не могу, - послышался звук упавшего на бетонный пол железа. Может, гаечного ключа? - Кстати, ваш ролик из аэропорта сегодня крутили по местным новостям.
О, нет. Дерьмо.
- Этот твой... хоккеист признал ребенка?
- Да, - ответила я, доставая коробку с апельсиновым соком из холодильника и, не сдержав улыбки, добавила: - Кажется, у них с Джо любовь с первого взгляда.
- Хорошо, - сухо ответил он так, будто я сообщила ему прогноз погоды на завтра, а не что его родная внучка обрела любящего отца. - Кстати, с нами уже пытались связаться журналисты. Разумеется, Бекки не стала с ними разговаривать. Ты же знаешь, церковь бы это не одобрила.
Церковь. Ну конечно.
Мое неодобрение их вряд ли бы остановило.
- Тогда зачем тебе деньги, Мерфи? - неожиданно спросил отец. - Если Мурмаер признал дочь, разве он не должен ее содержать?
- Даже не сомневаюсь, что он обеспечит ее всем необходимым, - мой голос звучал уязвленно. - Но причем здесь я, папа?Пэйтон ничего мне не должен.
- Хочешь сказать, вы не вместе?
- Нет, - моментально ответила я и нахмурилась. - То есть не знаю. Думаю, что нет... Все очень сложно.
Отец фыркнул.
Ладно, как только поднимусь в дом, переведу тебе деньги на карту.
- Спасибо.
- Да, - бросил он и отключился.
Ночью мне никак не удавалось уснуть.
Сначала я включила на телефоне свой любимый «Давай поплачем, детка» плейлист, состоящий из последних альбомов Ланы Дель Рей, NF и Тома Уокера, а когда перевалило за полночь, я сбросила наушники и стала прислушиваться к каждому звуку, в ожидании, когда Пэйтон вернется домой.
В своем коротком послематчевом интервью Мурмаер сказал журналистке, что собирается в аэропорт. С тех пор прошло уже четыре с половиной часа...
Ну и где он, черт бы его побрал?
Сидя в постели, я схватила со стола свой мобильный телефон и нетерпеливо набрала Эшу сообщение:
«Ты в Чикаго?».
Спустя шесть мучительно долгих минут меня уже стал раздражать стук собственных ногтей по экрану.
Ответь.
Ответь.
Ответь.
Наконец сотовый просигналил и на дисплее высветился ответ: «Да».
Я нервно пожевала губу.
Этикет текстовых сообщений запрещал спрашивать дальше. Ведь если бы Пэйтон хотел сказать мне, где находится, то сразу бы об этом написал.
Но когда я вела себя разумно?
«Ты в отеле?».
«Нет».
Сердце неприятно заныло в груди.
Теперь мне не хотелось знать, где он.
Я положила телефон на ночной столик и осторожно, чтобы не разбудить Джо, встала с кровати, которая своим размером скорее напоминала небольшой остров.
Подойдя к окну, я отодвинула штору и вгляделась в темноту. В тусклом лунном свете озеро Мичиган выглядело пугающе мрачным и безмолвным. Ветер с глухим стоном подхватывал крупные редкие снежинки и швырял их в стекло, где они моментально таяли, превращаясь в слезы.
Настроение ухудшалось с каждой секундой.
Теперь я представляла, как в эту секунд Пэйтон трахает очередную сексуальную хоккейную зайку[25], с размахом отмечая грандиозную победу над Детройтом, и задыхалась от ревности.
Одна лишь гребаная мысль о том, что Мурмаер сейчас с другой, в миг уничтожила мой душевный покой. Мне хотелось плакать, страдать, злиться, разбить табуретом долбаное окно...
Эмоции развернули внутри меня целую войну.
Я продолжала твердить себе, что не имею никаких прав на этого мужчину и что он ничего мне не обещал, но это не помогало.
Мне было страшно.
Мне было больно.
И меня тошнило от неопределенности.
Неожиданно на столике завибрировал телефон. Я схватила его, едва не уронив на пол, и резким движением пальца разблокировала экран.
«Я у Джея».
Клянусь богом, вздох моего облегчения был слышен даже на Гавайях.
Я зажмурилась и на несколько секунд прижала телефон к груди, стараясь совладать с сумасшедшими эмоциями, а затем дрожащими пальцами набрала:
«Спокойной ночи».
Ответ пришел мгновенно:
«Спокойной ночи, Клубничка».