Честь Пятнистой Звезды. Коты-Воитали

Глава 26

Глава 26
Она не была уверена, что Метеор воспринял предостережение всерьез: было какое-то сомнение в его зеленых глазах, когда глашатая рассказала ему об интригах Огнегрива, которые привели к изгнанию Звездоцапа из Грозового племени. Оцелотка даже предположила, что Метеор не очень-то и поверил истории, рассказанной предводителем племени Теней, но… но все же он был болен. Может, Метеор сейчас просто не был в состоянии осознать весь ужас открывшейся им правды. Наверняка он не совсем понимал, что происходило в соседних племенах, как был хрупок баланс между ними и как ловко Огнегрив использовал ситуацию себе на лапу. Не будь этот питомец Двуногих так хитер и расчетлив, стал бы он иначе предводителем целого племени?
– А что насчет бродяг? – хрипло мяукнул Метеор, привлекая к себе внимание Оцелотки.
– Бродяг?.. – переспросила она, недоуменно нахмурившись.
– Коготь напал на Грозовой патруль с бандой бродяг, – на одном дыхании прокаркал светло-бурый кот и сделал паузу, переводя дух. – Насколько я понял, он прихватил этих бандитов с собой в племя Теней. Ты должна была видеть их на Совете.
– Звездоцап увидел в них навыки и силу, достойные уважения. – Этот полосатый кот всегда здраво смотрел на воинскую жизнь, принимая вещи такими, какие они есть, а не какими бы он хотел их видеть. – Болезнь унесла жизнь многих котов в племени Теней. Разумно привнести в племя свежую кровь, чтобы скорее восстановить его силу.
Метеор взглянул на нее мутными глазами: – Когда это бродяги помогали восстановить силы племен?
– Ну да, это по плечу только домашним кискам, – кисло отозвалась Оцелотка, ощетиниваясь.
– Этого я не говорил. – Ее предводитель не отвел взгляда, но это, похоже, далось ему нелегко. – Я согласен, Огнегрив, может, и манипулирует Синей Звездой, но поступки Когтя от этого не становятся более благородными.
– Звездоцапа, – мягко поправила его кошка.
– Да-да, Когтя, – прохрипел Метеор, снова ошибившись. Оцелотка не стала давить и опустила голову:
– Ты, наверно, устал, – мяукнула она. – Я дам тебе отдохнуть.
Теперь, когда она размышляла над этим, глашатая поняла, что Метеору, пожалуй, было даже хуже, чем она себе представляла. Прошло уже четверть луны – а изменений в его состоянии как не было, так и нет, и этим утром Пачкун предупредил ее, что предводителю окончательно уже не оправиться. Теперь это был лишь вопрос времени, когда… И, хотя целитель был уверен, что у Метеора осталась еще, по крайней мере, одна жизнь, он боялся, что болезнь могла оказаться достаточно сильной, чтобы унести больше одной за раз. Если его дурные предчувствия окажутся верны, то пройдет совсем немного времени – и Речное племя лишится своего любимого предводителя и получит Оцелотку на эту должность. А она вовсе не чувствовала себя готовой к повышению! Ее соплеменники все еще оплакивали трагическую смерть Лужицы; меньше всего, что Речному племени было нужно сейчас – так это гибель еще и предводителя…
Оцелотка постаралась занять воителей патрулированием и укреплением стены лагеря, чтобы быть готовым к возможному новому наводнению – и Речное племя спокойно выполняло ее указания, зная, что Метеор уже давно не покидал своей палатки, и понимая, что он, скорее всего, больше никогда этого не сделает. Речные коты один за другим приходили навестить своего предводителя, что, казалось, поднимало настроение и им, и ему, но у Оцелотки сложилось впечатление, что они приходят к Метеору попрощаться. Глашатая лишь молилась Звездному племени, чтобы их старичок еще доказал им всем, что хоронить его слишком рано.
Ветер сезона Падающих Листьев колыхал камыши; солнечный луч вырвался из-за облаков, окрашивая все вокруг в золотой свет. Оцелотка прищурилась, окидывая взглядом лагерь. Воители Речного племени отдыхали на краю поляны. Жуконос и Лисица устроились в тени зарослей осоки и делили на двоих форель, а Пушинка и Ветерок семенили следом за старшими котятами, обнюхивавшими палатку старейшин в поисках муравьев. Моховушка внимательно следила за ними от детской, пока Крутобок не мог сам приглядывать за своими детьми, патрулируя границу с племенем Ветра вместе с Чащобником и Выдрохвостой.
Пачкун выскользнул из-за моховой завесы, скрывавшей вход в палатку предводителя Речного племени. Он поймал взгляд Оцелотки, и та поспешила отцу навстречу, внутренне содрогнувшись.
– Он… – Глашатая даже не осмеливалась произнести всю фразу целиком. Неужели Метеор умер?
– Он хочет поговорить с тобой, – тихо мяукнул Пачкун. – Будь готова. Боюсь, что он уже потерял жизнь из-за этой болезни – и кто знает, что нас ждет теперь…
Голова пятнистой кошки пошла кругом. Что же, вот оно. Самые страшные опасения сбывались здесь и сейчас. Мало того, что она чувствовала себя неготовой к становлению предводительницей, но, что куда важнее, Оцелотка не была готова потерять своего друга и наставника. И, кажется, она никогда не научится быть готовой к чему-то подобному.
Глашатая нырнула в палатку предводителя, спешно приглаживая шерстку. Однако избавиться от беспокойства она так и не сумела.
– Здравствуй, – тихо мяукнула кошка, когда Метеор поднял ей голову навстречу и приветственно моргнул, глядя на свою глашатаю сквозь полумрак. Измученный кашлем, не покидавшим его со времен пожара на территории Грозового племени, сейчас Метеор казался будто бы даже меньше ростом. С каждым его вдохом и выдохом до Оцелотки доносились отчетливые хрипы, а мутные глаза, похоже, немного прояснились только с появлением пятнистой.
– Оцелотка! – Предводитель попытался замурлыкать, но только зашелся надсадным кашлем, и глашатая уселась рядом с его подстилкой, ожидая, когда приступ пройдет. Наконец Метеор справился с собой и продолжил: – Ну, что, ты готова?
– Готова?.. – спросила Оцелотка, отчаянно желая, что ее предположение было ошибочным.
– Готова повести племя за собой, разумеется.
Нет! Кошка с тревогой переступила с лапы на лапу:
– Не думаю, что я вообще когда-нибудь буду к этому готова, – призналась она, пристыжено отводя взгляд. Чем ближе она становилась к посту предводителя, тем сильнее понимала, что справляется с сопутствующей ответственностью из лап вон плохо.
– Я знаю, ты веришь, будто это твоя судьба, – тепло мяукнул Метеор. – И это действительно может быть так. Но не думай, что это должно произойти само по себе. Тебе придется усердно трудиться каждый день, чтобы быть предводительницей, в которой нуждается Речное племя. – Дыхание старого кота вновь перехватило. – Предводительницей, которую заслуживают твои соплеменники.
Тут внезапно изумрудные глаза сверкнули озорным огоньком: – И, будь уверена: я не оставлю тебя без присмотра. Я всегда буду приглядывать за тобой из Звездного племени.
– Рада слышать, – тихо замурчала Оцелотка. – Для меня очень многое значит твоя поддержка. Я сделаю все, чтобы ты гордился мной.
– Я прожил хорошую жизнь, – вздохнул предводитель Речного племени, – и я буду счастлив присоединиться к тем, кто меня давно уже ждет. Я так хочу вновь увидеться с Вербовейной… И Серебрянкой.
Пятнистая кошка опустила голову, со сжимающимся от боли сердцем вспоминая своенравную дочь Метеора: – Передай ей, что мне очень жаль.
– Жаль?..
– Я должна была сделать больше, чтобы уберечь ее…
Метеор пристально вгляделся в ее глаза:
– Я уверен, что ты сделала все, что было в твоих силах, чтобы защитить ее, – мяукнул он спустя несколько ударов сердца. – И я знаю, что ты никогда не будешь жалеть сил ради защиты Речного племени. Что его благополучие тебе дороже всего на свете. Но, – сказал он строже, – старайся быть справедливой. И милосердной. И не позволяй другим племенам совать свои усы в наши дела, конечно.
–Обещаю. – Оцелотка ответила Метеору взглядом, полным нежности и признательности. Как бы ей хотелось, чтобы у них было больше времени! Чтобы он остался с ней еще чуть дольше и рассказал обо всем, что было нужно! Но времени не было: предводитель выглядел смертельно уставшим. Кажется, пришло время его отпустить…
– Отдыхай, – кошка коснулась носом его головы, но тут Метеор вновь закашлялся, захлебываясь воздухом, а затем растянулся на своей подстилке и забился в конвульсиях с такой силой, будто его трясла в зубах голодная лиса.
Пачкун вихрем ворвался в палатку и бросился к предводителю, обнюхивая его вставшую дыбом спутанную шерсть. Он принялся массировать ему лапами грудь, облегчая дыхание и усмиряя припадок до тех, пока кашель не сменился долгими сиплыми вдохами, а Метеор не расслабился, закрывая глаза.
– Оставим его в покое, – прошептал старый целитель, подталкивая дочь к выходу из палатки. Оказавшись снаружи, Оцелотка глубоко вдохнула свежий воздух, вдруг осознавая, как душно ей все это время было внутри. Пачкун наблюдал за ней, и взгляд его был чрезвычайно серьезен.
– Ты лучше многих знаешь о том, каково это – терять дорогих сердцу котов, – мяукнул он, и Оцелотка перевела на него взгляд, удивленная мягким тоном отца.
– Ты же целитель: тебе тоже приходилось терять котов, – напомнила она.
– Да, – согласился Пачкун. – И с каждой такой потерей я каждый раз чувствую себя слабее, словно они, уходя, забирают частичку меня самого с собой. Но твои потери, кажется, делают тебя даже сильнее.
– Разве? – Едва ли Оцелотка сейчас чувствовала себя сильной.
– Они помогают тебе держаться своей судьбы, – кивнул целитель, – и смерть Метеора лишь приблизит тебя к предназначенному Звездным племенем.
– Но разве я готова? – спросила кошка, встревоженная его словами.
– Ты – единственная, кто может дать ответ на этот вопрос.
– Но ты всегда сомневался в том, что я готова быть глашатай, – настойчиво повторила Оцелотка. Она ждала другого ответа. – Скажи мне теперь, готова ли я стать предводительницей?
– Я не уверен, что хоть кто-то может быть действительно готов к этому бремени, – покачал головой Пачкун, ласково глядя на дочь. – И, возможно, это только к лучшему. Те, кто приходит к власти, будучи ослепленными ею, могут совершить гораздо больше серьезных ошибок.
– Правда? – Эти слова успокоили ее. Может, действительно к лучшему, что она чувствовала себя такой неуверенной под грузом грядущей ответственности?
Пачкун прижался мордой к ее щеке:
– Я горжусь тобой, Оцелотка, – негромко, но уверенно сказал старый кот. – И всегда гордился. У меня всегда было то, о чем многие другие целители могут лишь мечтать: я – отец, и я ни в чем себе в жизни не отказывал. Мне очень нравилось быть воином, это правда. Но после смерти твоей матери… Я потерял вкус к бесконечным сражениям. Да, я знаю, что это неотъемлемая часть жизни племен – нам всегда есть, что защищать. – Пачкун отступил на шаг, глядя на дочь глазами, озаренными надеждой: – Но я все еще надеюсь, что однажды мы найдем способ сосуществовать мирно.
Он не дал Оцелотке возможности ответить, скрывшись за моховым пологом палатки Метеора. Пятнистая смотрела отцу вслед с болью в сердце. Он просил ее держать Речных котов подальше от войны. Но неужели он действительно верил, что это возможно?
– Оцелотка. – Глухой голос целителя донесся до нее сквозь мох, и Оцелотка будто примерзла к земле. Неужели?..
Она поспешно забралась внутрь палатки: – С ним все хорошо?
Облегчение волной захлестнуло ее, когда она заметила, как вздымаются и опадают бока Метеора, свернувшегося в своем гнезде. Но дыхание кота было неровным, и лежал он так скованно, будто каждый вдох приходилось вырывать силой из груди.
– Ему осталось недолго, – печально прошептал Пачкун. Он отступил в сторону, освобождая место рядом с подстилкой предводителя, и Оцелотка скользнула ближе. Она склонилась над Метеором, чувствуя, как острые когти горя сжимают ее горло. Сердце колотилось в груди как обезумевшее.
Метеор словно почувствовал ее присутствие, а может – действительно почувствовал ее дыхание у своей щеки. Он открыл глаза.
– Я должен идти, – хрипло выдохнул он, силясь поднять голову. – Помни, что Речное племя – лишь одно из племен, а племена – лишь часть всего леса. Вам придется встречать новые и новые опасности с каждым новым сезоном или изменением погоды. Племена должны защищать сами себя, но также они должны защищать и соседей. Нам остается полагаться только друг на друга, когда мы вынуждены бороться со стихией.
Предводитель вновь обессилено упал на подстилку, и сердце Оцелотки пропустило удар.
– Метеор, – заговорила она, – я позабочусь о Речном племени. Я обещаю, что…
Но Метеор ее не слушал: – Не все понимают, что лес – наш общий дом. Некоторые из нас считают, что весь мир создан лишь для них и другие существа в нем ничего не значат. Берегись таких котов. – Он с трудом перевел дыхание. – Берегись Когтя и…
Голос светло-бурого кота утих, а глашатая нахмурилась, обдумывая его последние слова. Метеор упорно звал предводителя племени Теней старым именем.
“Похоже, он не понимает, что говорит.” Оцелотка положила лапу на бок предводителя, с тоской ощущая дрожь его тела. “Тише, успокойся.”
Но Метеор упорно продолжал, борясь со своим дыханием: – Такие коты, как он, пойдут на все ради власти над остальными воителями. Не стань такой же предводительницей. Не принимай тех решений, что и он.
Оцелотка почувствовала укол разочарования. Неужели он действительно видел Звездоцапа таким? И думал, что она может стать такой? Ах, если бы только у Метеора была возможность переговорить с предводителем племени Теней до своей болезни, если бы у него была возможность узнать его получше!..
– Я всегда буду защищать Речное племя, – горячо мяукнула она, склоняясь ниже. – Даже ценой своей жизни, если придется.
Старый кот моргнул, глядя на нее мутными зелеными глазами, а затем обессилено закрыл глаза.
– Может, Пачкун был прав, – выдохнул он. – Может, смерть – не…
Его дыхание прервалось, и Оцелотка с ужасом почувствовала, как опал бок под ее лапой. Горло сдавило осознанием.
– Он ушел. – Глашатая отодвинулась, позволяя отцу коснуться хвостом тела предводителя и обнюхать его морду.
– Да, – подтвердил Пачкун мягко. – Он уже на пути к Звездному племени.
Оцелотка прикрыла глаза на мгновение. Ей вдруг показалось, будто она замерла где-то на краю обрыва, а далеко под нею бушует и пенится река.
“Я смогу сделать это.”
Она собрала все свои силы, напрягая лапы будто перед прыжком, а затем решительно зашагала к выходу из палатки.
Моховушка выглянула из детской; Жуконос выпрямился, настороженно навострив уши, и его дочь последовала его примеру. Словно прочитав все по ее морде, Речные коты стали подниматься на лапы и собираться на поляне, обмениваясь встревоженными взглядами.
Оцелотка объявила сбор племени под любопытными и беспокойными взглядами соплеменников, провожавших ее к центру поляны.
– Метеор теперь охотиться со Звездными Племенем, – громко мяукнула пятнистая кошка, глядя на них. Это был первый раз, когда она обратилась к Речному племени как предводитель, и, несмотря на душевную боль, разум Оцелотки оставался ясен и спокоен, словно родниковая вода. – Он был великим предводителем, и нам всем повезло быть лично знакомыми с таким воином, как он. Я верю, что смогу достойно продолжить его дело. Он оставил значимый след в нашей жизни и истории, и я сделаю все возможное, чтобы его труд был не напрасен.
Она сделала паузу и оглядела своих воинов. Глаза Жуконоса блестели, а Увалень и Тень тревожно переглядывались. Когда Колокольчик печально взглянул на палатку Метеора, сердце Оцелотки вновь сжалось от сочувствия и понимания. Ей хотелось облегчить горе соплеменников, хотелось успокоить их и обнадежить.
– Но разве я готова? – спросила кошка, встревоженная его словами.
– Ты – единственная, кто может дать ответ на этот вопрос.
– Но ты всегда сомневался в том, что я готова быть глашатай, – настойчиво повторила Оцелотка. Она ждала другого ответа. – Скажи мне теперь, готова ли я стать предводительницей?
– Я не уверен, что хоть кто-то может быть действительно готов к этому бремени, – покачал головой Пачкун, ласково глядя на дочь. – И, возможно, это только к лучшему. Те, кто приходит к власти, будучи ослепленными ею, могут совершить гораздо больше серьезных ошибок.
– Правда? – Эти слова успокоили ее. Может, действительно к лучшему, что она чувствовала себя такой неуверенной под грузом грядущей ответственности?
Пачкун прижался мордой к ее щеке:
– Я горжусь тобой, Оцелотка, – негромко, но уверенно сказал старый кот. – И всегда гордился. У меня всегда было то, о чем многие другие целители могут лишь мечтать: я – отец, и я ни в чем себе в жизни не отказывал. Мне очень нравилось быть воином, это правда. Но после смерти твоей матери… Я потерял вкус к бесконечным сражениям. Да, я знаю, что это неотъемлемая часть жизни племен – нам всегда есть, что защищать. – Пачкун отступил на шаг, глядя на дочь глазами, озаренными надеждой: – Но я все еще надеюсь, что однажды мы найдем способ сосуществовать мирно.
Он не дал Оцелотке возможности ответить, скрывшись за моховым пологом палатки Метеора. Пятнистая смотрела отцу вслед с болью в сердце. Он просил ее держать Речных котов подальше от войны. Но неужели он действительно верил, что это возможно?
– Оцелотка. – Глухой голос целителя донесся до нее сквозь мох, и Оцелотка будто примерзла к земле. Неужели?..
Она поспешно забралась внутрь палатки: – С ним все хорошо?
Облегчение волной захлестнуло ее, когда она заметила, как вздымаются и опадают бока Метеора, свернувшегося в своем гнезде. Но дыхание кота было неровным, и лежал он так скованно, будто каждый вдох приходилось вырывать силой из груди.
– Ему осталось недолго, – печально прошептал Пачкун. Он отступил в сторону, освобождая место рядом с подстилкой предводителя, и Оцелотка скользнула ближе. Она склонилась над Метеором, чувствуя, как острые когти горя сжимают ее горло. Сердце колотилось в груди как обезумевшее.
Метеор словно почувствовал ее присутствие, а может – действительно почувствовал ее дыхание у своей щеки. Он открыл глаза.
– Я должен идти, – хрипло выдохнул он, силясь поднять голову. – Помни, что Речное племя – лишь одно из племен, а племена – лишь часть всего леса. Вам придется встречать новые и новые опасности с каждым новым сезоном или изменением погоды. Племена должны защищать сами себя, но также они должны защищать и соседей. Нам остается полагаться только друг на друга, когда мы вынуждены бороться со стихией.
Предводитель вновь обессилено упал на подстилку, и сердце Оцелотки пропустило удар.
– Метеор, – заговорила она, – я позабочусь о Речном племени. Я обещаю, что…
Но Метеор ее не слушал: – Не все понимают, что лес – наш общий дом. Некоторые из нас считают, что весь мир создан лишь для них и другие существа в нем ничего не значат. Берегись таких котов. – Он с трудом перевел дыхание. – Берегись Когтя и…
Голос светло-бурого кота утих, а глашатая нахмурилась, обдумывая его последние слова. Метеор упорно звал предводителя племени Теней старым именем.
“Похоже, он не понимает, что говорит.” Оцелотка положила лапу на бок предводителя, с тоской ощущая дрожь его тела. “Тише, успокойся.”
Но Метеор упорно продолжал, борясь со своим дыханием: – Такие коты, как он, пойдут на все ради власти над остальными воителями. Не стань такой же предводительницей. Не принимай тех решений, что и он.
Оцелотка почувствовала укол разочарования. Неужели он действительно видел Звездоцапа таким? И думал, что она может стать такой? Ах, если бы только у Метеора была возможность переговорить с предводителем племени Теней до своей болезни, если бы у него была возможность узнать его получше!..
– Я всегда буду защищать Речное племя, – горячо мяукнула она, склоняясь ниже. – Даже ценой своей жизни, если придется.
Старый кот моргнул, глядя на нее мутными зелеными глазами, а затем обессилено закрыл глаза.
– Может, Пачкун был прав, – выдохнул он. – Может, смерть – не…
Его дыхание прервалось, и Оцелотка с ужасом почувствовала, как опал бок под ее лапой. Горло сдавило осознанием.
– Он ушел. – Глашатая отодвинулась, позволяя отцу коснуться хвостом тела предводителя и обнюхать его морду.
– Да, – подтвердил Пачкун мягко. – Он уже на пути к Звездному племени.
Оцелотка прикрыла глаза на мгновение. Ей вдруг показалось, будто она замерла где-то на краю обрыва, а далеко под нею бушует и пенится река.
“Я смогу сделать это.”
Она собрала все свои силы, напрягая лапы будто перед прыжком, а затем решительно зашагала к выходу из палатки.
Моховушка выглянула из детской; Жуконос выпрямился, настороженно навострив уши, и его дочь последовала его примеру. Словно прочитав все по ее морде, Речные коты стали подниматься на лапы и собираться на поляне, обмениваясь встревоженными взглядами.
Оцелотка объявила сбор племени под любопытными и беспокойными взглядами соплеменников, провожавших ее к центру поляны.
– Метеор теперь охотиться со Звездными Племенем, – громко мяукнула пятнистая кошка, глядя на них. Это был первый раз, когда она обратилась к Речному племени как предводитель, и, несмотря на душевную боль, разум Оцелотки оставался ясен и спокоен, словно родниковая вода. – Он был великим предводителем, и нам всем повезло быть лично знакомыми с таким воином, как он. Я верю, что смогу достойно продолжить его дело. Он оставил значимый след в нашей жизни и истории, и я сделаю все возможное, чтобы его труд был не напрасен.
Она сделала паузу и оглядела своих воинов. Глаза Жуконоса блестели, а Увалень и Тень тревожно переглядывались. Когда Колокольчик печально взглянул на палатку Метеора, сердце Оцелотки вновь сжалось от сочувствия и понимания. Ей хотелось облегчить горе соплеменников, хотелось успокоить их и обнадежить.
– Перед своей смертью Метеор сказал мне, что мы – лишь одна часть целого леса. Что каждый сезон будет приносить новые опасности и новые проблемы, но, несмотря на все невзгоды, мы всегда будем друг у друга.
Конечно, предводитель говорил и о других племенах, но сейчас Речным котам нужно было услышать не это. Приближение смерти сделало Метеора сентиментальным, но Оцелотка помнила, что дела соседей были вне зоны ответственности Речного племени. Забота о своем-то племени была невероятно сложным делом, где уж взять сил и времени, чтобы присматривать еще и за другими? Умирая, предводитель мог оставить столь великодушное напутствие своему приемнику, но разве хоть один из живущих предводителей сможет его выполнить?
Теперь ее соплеменники смотрели на свою бывшую глашатаю с надеждой. Им нужно было знать, что Речное племя, как и прежде, будет в безопасности, что ничего не изменится даже теперь, когда Метеора с ними больше нет. И Оцелотка почтительно склонила перед ними голову:
– Метеор был прав. Мы всегда можем рассчитывать друг на друга, и я позабочусь о том, чтобы так оставалось и впредь. Я обещаю вам, что защищу вас, что бы ни случилось. – Она уверенно вскинула голову, твердо глядя на собравшихся вокруг Речных котов: – Я обещаю, что сберегу наше племя.