Весенние лилии

глава 29 - ненужное необходимое время

Лука, сидя в гостиной, уже начал надумывать себе самые разные сюжеты развития дальнейших событий. Его больше интересовал вопрос не о том, что может произойти, если Маринетт правильно поймёт смысл этого альбома. А волновало его то, как ему поступить дальше, если девушка или не поймёт ничего, или поймёт всё не так, как то хотел донести до неё Лука. Его также мало волновало то, как примет Маринетт его чувства, или же вовсе их отвергнет. Он хотел, чтобы она услышала, чтобы это проникло в её голову и появилась хотя бы одна мысль о том, что знакомый гитарист давно питает к ней далеко не дружеские чувства, как это было раньше.
Он терпеливо ждал, когда прозвучат все песни и даже прождал пока Маринетт пришла бы в себя. Он в принципе был человеком терпеливым и мог ждать так долго, столько того потребовалось бы. Он ждал долгие пять лет, какие-то полчаса для него пустой звук. Он мог слышать как песни сменяли друг друга одна за другой, слышал как все звуки стихли и снова наступила тишина режущая слух. Наверное единственное, что он не любил была тишина. Он мог влиться в любую, даже в самую шумную компанию, смириться с тем, что иногда его соседи по этажу могли шуметь по ночам, издавая порой не самые приличные звуки, даже шум от дороги, доносящийся из окон звучал для Луки как тихая колыбельная. По этой причине он проводил все время вне дома. В студии всегда были звуки, музыка стала его отдушиной, чтобы не слышать этой удушающей тишины. Он сбегал в студию, лишь бы не оставаться дома и не слышать того, что совсем ничего не слышно.

Но с появлением Маринетт, даже в тишине он слышал многое. Звуки мелодии её сердца, стук собственного в висках, даже прислушивался к дыханию, чтобы вкусить каплю того, чем дышала его единственная. Рядом с Маринетт тишина пропадала сама по себе. Даже если они оба молчали и не издавали ни единого шороха, той мерзкой тишины в ушах Луки уже не было. Да, он молчал, но в такие моменты он знал, что молчит не один. А когда послышались тихие шаги с той стороны, где он оставил Маринетт наедине с его откровениями в чувствах, его уши напряглись как никогда. Он пытался расслышать настроение синеглазый через каждый шаг, понять ресторана ли она, или может с ней то же настроение, что было с утра. Но он мог расслышать только её настороженность и неуверенность даже в собственных движениях. Она шла так, будто её вели к стене на расстрел или как будто из неё насильно вытянули всю душу, и по коридору шёл пустой бездушный призрак. Маринетт шагала медленно и мучительно тянуче. Ещё минута и Лука сам бы сорвался с места, чтобы посмотреть правильно ли он расслышал её приближение к гостиной или это всё обман его фантазии. Но он остался на своём месте и переливом ждал, когда тяжелы рок судьбы сам снизойдёт на него.