Book Palace

Рассказ Гарри.

Это похоже на момент, когда ты резко вскакиваешь в постели посреди ночи, в холодном поту, с неконтролируемым дыханием, и со скомканным одеялом в ногах, отгоняя от себя остатки кошмара, забытым сразу, как только большая порция воздуха смогла протолкнуться в легкие. Момент, когда ты стоишь на границе двух царств: Морфия и реальности. Когда сознание еще не до конца пришло в себя, устраняя последствия страшного сна, и воздуха не хватает, потому что в этот момент, ты вдруг задумываешься, что же произошло, потому что ты не помнишь ночь, что ты делал и кем ты был, ты помнишь, как ты ложился, помнишь, как принимал ванну и смотрел сериал прежде, чем поставить будильник и уснуть, предвкушая завтрашний день. Момент, когда мы успокаиваемся, понимая, что все в порядке, и ты просто спал, и часы проведенные не в этом мире, сродни сотой доле секунды только потому, что мы не помним их.

Нет, последний пункт можно торжественно вычеркнуть толстым черным водоустойчивым маркером, потому что этого не произошло. Ничего не было в порядке.

Я проснулся в больничной палате, вышел из комы, как мне сказали, очнулся в миг, а потом отключился, потому что врач, начиная рассказывать, что произошло - почему я покрыт гипсом с головы до ног - был прерван матерью, перебившей его и заверившей, что все в порядке.

Но ничего не было в порядке. Теперь я все меньше верю ей.

Жаль только, что этот самый момент растянулся на годы вперед, проглатывая мою личность, моё "я", делая скелет души слабым и податливым, и я ненавижу свою чертову амнезию за это.

Я ненавижу то, кем я стал; ненавижу эту размазню с прилизанными волосами, которую я вижу в зеркале каждое утро; ненавижу, что превратился в долбаного шизофреника и социофоба; ненавижу ненавидеть себя; ненавижу, что стою сейчас в чужой прихожей в квартире парня, который зацепил мое дырявое сердце острым крючком чуть больше недели назад, всего лишь войдя во дворец, не говоря ни слова, выглядя обыкновенным и немного потерянным. В прихожей Гарри.

Гарри, который раскрывает объятия и садится на корточки навстречу маленькой малышке в красном свитерочке, слабо и медленно ползущей по полу, который весь устелен коврами.

Кудрявый зовет её по имени, постоянно вставляя "солнышко", "радость моя", "иди к папе". Девочка беззвучно радуется, когда ее папа сам подползает ближе и поднимает её на руки, щекоча и целуя, и обнимает так нежно, что мне хочется расплакаться.