з и м н о с т ь

Выпусто

- Выпусти меня!

Но он не выпускает. Держит меня за одну руку и тащит по снегу.  Сзади они идут, готовые поймать в любой момент.

- Я тебя спасаю!

- Выпусти!

Они идут сзади, вязнут в снегу, церемониально шествуют в ряд. Хоронят. Точно хоронят.  Мы бежим не от них, а от их крика. Чтобы не слышат, что именно они кричат. А кричат они мое имя, услышу его - и тут же исчезну, а он, тянущий меня за руку вдоль сугробов, встанет озадачено, и не сможет понять, куда это он шел, кого он тащил, меня он помнить не будет.   Если пройдем пустую железную дорогу и увидит черную избенку с красной дверью, может в его памяти я жить и буду.Но я пытаюсь вырваться.

- Я тебя спасаю! - снова кричит он.

Корчиться, держит за руку, тащит  злобно, против воли. И в этот момент я его практически не люблю.

- Сеть вот-вот проступит! Я не замечу, как я выкрикну имя.

- Ты уже много раз сказал я,  - предостерегаю его. - Еще раз скажешь, и тебя Сеть найдет.

Церемония ползет по сугробиям. Похорония.

- Быстрее!

А я брыкаюсь, еще пытаюсь отойти назад, еще пытаюсь спастись. Точнее не спастись, быстрее сгибнуть. Пусть уж произнесут мое имя - а дальше страшная неизвестность. Это лучше чем помнить всю эту чушь, лучше чем сидеть в этом обугленном доме, лучше чем себя  заживо хоронить.
Похороны. Я что-то помню.

- Сеть! - завопила я, глядя на запястья израненные морщинами. - Сеть!

И стало почему-то ужасно страшно. Я никогда не боялась Сети, но когда она появилась на коже...

А он схватил меня, закинул  на плечи и потащил так быстро, что молчаливой толпе пришлось перейти на бег.

Он странно бежит сквозь залежи снега, а я странно бездействую. Сеть ползет по мне и во мне.

Пусть несет. Пусть уже прикасается ко мне. Меня не спасти.

Они уже наверняка знают мое имя. В любой момент выкрикнут и исключат меня, стоит мне только услышать.

Ничего страшного. Я готова.

А вот и этот домик словно из спичек. Черная погорелая избушка. Вот крыльцо, настоящий покосившийся гробик из досок.