Мам, ну хватит. Знаю, что как зэк выгляжу, что в старости с этим жить.
Это не я. Просто во мне так много чергнил, что они сами выступают на коже. Ты же не ругаешь меня за родинки, родимые пятна, прыщи и веснушки? Они сами появляются на теле. Просто однажды я просыпаюсь, иду в душ, мимо зеркала в спальне и замечаю новую "кляксу". Вылезло так вылезло.
Кожа ведь нежный материал, не грубый, много она терпеть не может, вот и выражается. Я же краснею, когда ты ругаешь. Я же чергнию, когда мне плохо.
Такой нотный стан совести. Это вопль в точках и в линиях, это не смолкаемый ор-заявление. Я не столько хочу, чтобы меня заметили, сколько поняли. Безрезутратно.
Вот ты плачешь. Вот твои хрустали через глаза. У меня чергниль, у тебя хрусталь. Наверное, мое мне от папы досталось. А от тебя глаза, но плачем мы по-разному.
Мама,
Вот тебе мои мышцы. Все твои. От ризориуса до кубиков. Почему ты мне на шестилетие не подарила кубики?!
Мама!
Зачем ты мне столько всего дала? Зачем?! Зачем?! Столько всего? У меня хрустали нет, я тебе деньгами верну. Я не могу и десятой вернуть. Зачем ты столько всего отдала! Мне теперь всю жизнь расплачиваться ! За что? Зачем? Всю жизнь расплачиваться! Всю жизнь! Я спать не могу. Долг-долг-долг-долг. Ищи-ищи-ищи-ищи. Отдай-отдай-отдай-отдай. Пять-шесть-семь-восемь. Сука! Как так можно поступить со своим ребёнком?! Как?
Мам,
Может не зря младенец лезет в петлю пуповины?
Мамочка.
Я люблю тебя настолько, насколько я себя ненавижу.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
з и м н о с т ь
ДуховныеСтрашная зимняя сказка, где нет ни королей, ни принцесс, ни волшебников. Лишь пустой город, где бродит чума молодости, стая безымянных детей, где притаился страшный монстр Сеть, а на окраине города старая изба с красной дверью, в ней живет таинствен...
