Ниоткуда с любовью

XVIII

«Ну что ж, сестренка, (ты уже бесишься, да?) настанет однажды такой момент, когда тебе захочется убежать. Всем нам порой хочется, и я, и ты не исключения. Я вот уже исчезла. Скажи, это было сложно понять, что я жива и невредима? Так вот, все так. Я жива и невредима. А ты? Как поживаешь? Ты уже вернулась к своей первой любви? К своим друзьям из Затерянной Бухты? Вернулась к Шопену и разбитой шкатулке? Ну и как ощущения? Чувствуешь полное счастье? Я думаю, что нет. Ты, может быть, и не знаешь, в чем дело, но я так вижу это абсолютно определенно. Проблема в том, что твои находки тебя не совсем радуют. Они как призраки любимых ушедших людей. С ними невозможно жить. Их нельзя обнять, нельзя почувствовать – ощутить. От них веет холодом, пусть и со знакомым запахом. Но правда в том, что ты такая потому, что у тебя есть все эти вещи. И люди. Конечно люди. Вот тот же Рудик. Он ведь уже совсем не такой, правда? А было бы забавно, если бы ваши детские мечты сбылись, и вы все-таки стали бы парой, правда? Боюсь, что только это не совсем возможно. Да-да, можешь сердиться на меня, можешь называть бестолковой и презрительно отмахиваться, но одного ты не изменишь. К тебе однажды придет то великое чувство осознания, которое подскажет тебе, что прошлое должно оставаться в прошлом. И ты хочешь спросить, почему я ворошу его, копаясь в старом белье? Просто, чтобы ты вспомнила, кто ты. Кем была, кем мечтала быть. На своем примере, лежа на нашем старом диване с больной ногой в течение многих недель, я испробовала это. Большего тебе от меня ждать и не придется. Я не подсказываю тебе, что делать дальше, я просто пытаюсь сказать, что пришло время не бежать от себя, а найти. И вся прелесть в том, что это твой свободный выбор. Сделай его за нас обеих».

Полина дочитала письмо, легла, свернувшись калачиком, и уснула. Быстро, в одно мгновение. Она проспала всю ночь без сновидений, и это был первый раз за долгое-долгое время.

...Проснулась она в полутьме. Сначала подумала, что еще ночь, но потом поняла, что в комнате всего лишь зашторены окна. Она поднялась и прошла к двери, ощущая жаркий озноб во всем теле. Только выйдя на площадку, осознала, что держит в руке знакомый конверт с письмом. Весь смятый от частых прочтений и прижиманий к себе, он был к тому же еще слегка влажным от невысохших слез.
Полина вздохнула, глядя на конверт. Снизу раздавались повышенные голоса. Родители с кем-то ссорились.