colors ; hs

vii ;

you're ripped at every edge but you're a masterpiece.

ты помнишь, как я впервые увидела порезы на твоих запястьях? наверное, помнишь.

тебе было семнадцать.

это было зимой. столько снега я никогда не видела. мы играли в снежки, и ты часто смотрел на руки. я не знала почему.

я кинула очередной комок чистого белого снега и попала тебе в руку. ты лишь слегка поморщился, а потом улыбнулся.

на снегу возле тебя появились красные пятна.

я подбежала к тебе, отворачивая рукав пальто.

ровные порезы, один кровоточит. я тут же отпустила твою руку.

— касс, — ты закрыл порезы свитером. — тихо.

я заплакала. мне не хотелось, чтобы ты делал так. это было некрасиво.

мы сидели на снегу, и смотрела на капли крови на сугробах.

— гарри, — тихо позвала я.

— да?

— на тебе нет живого места, — прошептала я.

ты попытался выдавить что-то на подобии улыбки.

мы пошли к тебе домой, и ты снял свитер. я увидела порезы на твоей спине, синяки на локтях и плечах, тонкие кровавые подтёки под лопатками.

я снова захотела заплакать.

— касс, — ты прикусил губу, а потом, взяв меня за руку, потащил в мастерскую. — порисуем?

ты знал, что я пойму.

ты помнишь, как я нарисовала тебя на холсте на чердаке твоего дома? наверное, помнишь.

ты был похож на изрезанную работу ботичелли. испорченную, но все ещё идеальную.

я помню, как нелегко было доставать до твоего мольберта. я помню, как тебе было смешно.

а ты помнишь?

на чердаке было холодно, а ты ходил и переставлял стулья и стопки бумаги.

ты помнишь, как я нарисовала шедевр? думаю, помнишь.