Прокаженная.

Часть 31

- О чем вы, господа? - спросил майорат.
- Ах вы, невинный младенец!
- Пан майорат, мяч, мяч! - вскрикнула Стефа. Вальдемар встрепенулся и отбил летевший в него мяч. Теперь Рита крикнула:
- Вилюсь, мяч!
Но было поздно: Стефа и Вальдемар выиграли. Майорат сказал:
- Браво, пани Стефания! Нас можно поздравить, мы торжествуем!
Трестка посмотрел на Риту:
- Говорил я вам? Любопытно идет игра!
- Вы мне надоели! Я обязательно выиграла бы. Это все из-за Вильгельма.
- Дорогая, ты зевала, а мне пришлось играть за двоих, - сказал задетый за живое студент.
- Ну да! - обиделась на него сестра. - Как будто ты не зевал!
Все направились в сторону долины роз, откуда открывался прекрасный вид на окрестности. Вход в долину замыкали железные ворота в готическом стиле в виде решетки, оплетенной розами.
- Великолепно! Сказка! - твердил изумленный барон Вейнер, не веря собственным глазам.
- А что это там за детские голоса? - спросила Стефа, когда они оказались возле ограждавшей долину решетки.
- Это приютские, - ответил Вальдемар.
Он отворил железную калитку, и Стефа застыла, пораженная. По всей долине, на зеленой мураве, среди цветущих клумб играло множество детей, от младенцев до двенадцати-четырнадцатилетних - девочки в розовых кретоновых платьицах, мальчики в темно-синих блузах. В отдалении стояло большое двухэтажное здание, белое с красной крышей, окруженное клумбами, с вывеской на фасаде. Красные буквы гласили: «Приют Святой Эльжбеты».
На газонах стояли столбы с гимнастическими лестницами и иные спортивные приспособления. У старших детей имелись тележки и даже маленькие живые ослики; малыши играли в песочницах. Стефа и остальные залюбовались этим зрелищем; внезапно дети встрепенулись, вскричали и со всех сторон бросились к решетке, протягивая ручонки:
- Пан майорат! Пан майорат!
Дети обступили майората со всех сторон. Старшие, учтиво поздоровавшись, удерживали малышей от чересчур бурных проявлений чувств.
- Пан добрый! Пан майорат!
- Тихо, детишки, тихо! - смеялся Вальдемар. - Не нужно так шуметь, поздоровайтесь лучше с дамами! Что у вас слышно?
- А у Антося ослик лазблыкался и телезку пелевелнул! - засмеялась маленькая девочка.
- А Марыся разорвала платьице Зоське...
- А Мишка Зеляк нос себе разбил...
- Как они вас любят! - сказал барон Вейнер.
- Это дети слуг? - спросила Чвилецкая.
- Дети слуг, несколько деревенских бедняков и очень много сирот, даже подкидышей. Они здесь живут, пока не придет пора идти в школу.
Вальдемар спросил детей:
- А где пани воспитательница?
- В доме. Учит старших.
- А Стефа Голомбкувна? Что-то я ее не вижу.
- Вот Стефка бежит! - ответило несколько голосов. Маленькая фигурка неслась, как пуля. Девочка с золотыми косичками с разбегу обхватила ноги майората и стала карабкаться, взывая:
- Пан добрый!
- Все засмеялись, кроме графини Чвилецкой и пани Идалии, лишь недоуменно пожавших плечами.
Вальдемар подхватил девочку на руки, подкинул вверх, потом поцеловал в лоб и передал Стефе:
- Вот ваша тезка и моя любимица. Лишь три весны у нее за плечами. У нас она всего пару месяцев, и мы очень любим друг дружку. Ну, иди к пани!
Девочка хмуро глянула на Стефу, не отпуская шеи майората, но тут же вытянула ручки:
- Пани красивая, пани добрая!
Стефа подхватила девочку на руки и расцеловала.
Подошли воспитательницы.
Вальдемар показал гостям приют и представил старшую воспитательницу, пожилую, интеллигентную женщину, которой все, по примеру княгини, тепло пожали руку.
Гости навестили школу и часовенку, а потом вернулись в парк. Вальдемар предложил прокатиться на лодке. Все охотно согласились. До обеда оставалось еще часа два, а погода была прекрасной. Все направились в сторону пристани.
Парк казался морем зелени, весь залитый солнечными лучами, полный таинственных теней. И люди, и природа были исполнены веселья и жизни. Все остановились на мраморных плитах пристани.
Пан Мачей, искавший что-то взглядом, вдруг быстро зашагал на другой конец пристани и остановился там перед пурпурной лодкой в форме венецианской гондолы с накладными серебряными буквами на борту: «Стефания».
Лицо у него вдруг дрогнуло, он шевельнул губами и тяжко вздохнул, глядя на сверкающие под солнцем серебряные буквы.
Тут и остальные увидели прекрасную лодку. Панна Рита спросила Трестку:
- Вы уже когда-нибудь видели эту гондолу? Графиня Паула прощебетала:
- Это и есть имя... comment donc[41], в которую влюблялся пан Мачей?
- Да, лодка была сделана для нее, но это было давно...
- А майорат велел ее подновить. Хорошая мысль! - сказал Трестка.
- Должно быть, он уважает Les vielles histoires[42] своего деда, - ответила графиня с иронической усмешкой.
- Или собственные...
Графиня пытливо взглянула на Трестку. Казалось, ему пришла на ум некая неожиданная догадка. Встретившись взглядом с панной Ритой, графиня недоуменно подняла брови:
- Неужели это возможно? Никто ей не ответил.
Вальдемар подошел к дедушке. Пан Мачей вопросительно глянул ему в глаза:
- Я мог бы тебя поблагодарить, Вальди, знай я...
- Что, дедушка?
- Что ты это сделал исключительно из уважения к прошлому, - быстро проговорил старик и отошел.
Лукавые огоньки зажглись в глазах Вальдемара, провожавшего дедушку взглядом.
- На какой лодке мы поплывем? - спросил князь Подгорецкий.
- Пан Михоровский, вам решать, сказала панна Рита.
- Все зависит от решения дам.
- Тогда - вон та, голубая.
Вальдемар кивнул гребцам в полосатых рубахах, и они, ударив веслами по спокойной воде, подвели лодку к каменным ступеням. Белая мачта чуть колыхнулась под ветерком, волны тихо плескались, колыша лодку; казалось, ее выгнутый нос кивает гостям.
Однако всем в лодке места не хватало; и майорат кивнул, чтобы подали пунцовую гондолу. Он сам усадил туда бабушку-княгиню и пана Мачея, спросил:
- Кто еще хочет сюда сесть?
- Я первая - сказала графиня Чвилецкая, гордо подняв голову. - Паула, vous aussi.[43]
- О, non, maman![44]Я предпочитаю голубой цвет! - засмеялась ее дочь.
- Ну, тогда я сяду, - сказала панна Михалина и боязливо опустилась в лодку.
- Вы ведь умеете грести, пан Трестка? - спросил Вальдемар.
- Не особенно, но могу рискнуть.
- Тогда вы тоже садитесь в голубую.
- А вы?
- Я поведу пурпурную.
- Гребец нам не нужен, я вам помогу, - сказала Стефа. - И быстро вскочила в голубую лодку, сев за весла. - Вы сядете за руль, а я буду грести - дороги я не знаю, а тут, кажется, есть какие-то повороты.
- Ну, нас можно поздравить, - сказала пани Рита. - Они нас потопят. Хорошенькая перспектива! Вилюсь, забери весла у этого пана, иначе мы попадем в катастрофу.
- Ничего подобного. Пани Стефания, тронулись! Стефа шевельнула веслами, лодка вздрогнула, и берег стал медленно отдаляться.
- Мы словно плывем по Большому каналу в Венеции. Посмотрите, разве майорат не похож на гондольера? - спросила графиня Паула.
Треска пожал плечами:
- Разве что потому, что стоит на корме?
- А уверенность движений, а изящество позы?
- А исполненные мечтательности глаза? - добавила панна Рита.
- Как вы можете это видеть, если сидите спиной? - возразил Трестка.
- Чувствую!
- Что это? - спросил Стефа. - Музыка? Все подняли головы и прислушались.
От берега долетали тихие звуки струн... и внезапно раздался гром оркестра, в котором гон задавала фанфара. Музыка плыла над лазурной гладью воды, эхом отражаясь от бортов голубой и пурпурной лодок.

***
41
Как ее там (франц.).

42
Старые историйки (франц.).

43
Ты тоже, (франц.).

44
О нет, мама! (франц.).